Дуболом только скептически хмыкнул и выставил на стойку заказанные блюда. Я не стал переходить в заполненный зал, отодвинувшись в сторону, устроился прямо на стойке, одним махом с огромным удовольствием залив в себя полкружки светлого пива, накинувшись на картошку. Пожаренная до хрустящей корочки на сливочном масле и от души приправленная ароматными специями, она вызвала у меня неконтролируемое слюноотделение, и я отключился от окружающего мира, с тихим рычанием закопавшись в глубокую миску с жареным корнеплодом.
— Броневой? Извините, это вы, Броневой?
Я вынырнул из своих дум, в непонятках уставившись на тощего субъекта в стартовой одежке. Второй уровень, ник ПавелРемнев 56, явно не из первых прибывших, у тех ники обычно были без цифр.
— Шо?
— Я спрашиваю, это вы Броневой?
— Неф.
Я отвернулся, усилено набивая рот картохой.
— Как это нет? Вон же над вами информация, так и написано: "Броневой".
— Ну, а тофда, кафова френа ты шпрафываешь?
Я кое-как проглотил обжигающую массу и вопросительно уставился на вопрошавшего. Тот еще больше смутился, но все же ткнул пальцем в окно, показывая на Дола, пускающего слюни на загон с овцами.
— Это ваш питомец? Легендарный летающий баран-пегас?
— Мой, — я опять отвернулся и припал к кружке с пивом, потеряв всякий интерес к разговору.
— Продайте мне его, я хорошо заплачу.
Я попытался скопировать недавний, полный скепсиса взгляд, брошенный на меня Дуболомом и, похоже, у меня получилось.
Пацан нервно посмотрел на свою драную одежку, попытавшись прикрыть прорехи руками: из этого ничего не получилось, и он, слегка пойдя красными пятнами, бросил это бесполезное занятие, рывком доставая из-за пазухи такой же невзрачный кошель. Впрочем, может он и выглядел невзрачно, но на стойку опустился с впечатляющим грохотом, заставив Дуболома недовольно заворчать, а пару ближних игроков прекратить разговор.
— Здесь пятнадцать золотых, я сегодня реал залил, выкупил. Продайте пета, очень надо.
В этот раз я посмотрел на пацана уже внимательнее, пятнадцать золотых для стартовой локации это очень хорошие деньги.
— Нет, извини, пет не продается.
— Подождите, я к вечеру смогу еще пять золотых внести, или даже шесть, пожалуйста!
— Прости, но даже если ты удвоишь сумму, я его не продам, он стоит гораздо дороже.
Протирающий кружку Дуболом аж закашлялся, от моих слов. Я-то брал у него Дола за пять серебрушек. Ну ничего, пусть понервничает, не только же ему все время надо мной издеваться.
— А…
— И за пятьдесят не продам, и не уговаривай.
— И это правильно, чувак тему рубит. Паршивых пятьдесят монет за первого в игре летающего пета? Ты, нищеброд, издеваешься?
Мы с парнем оглянулись, уставившись на подошедшего. Четвертый уровень, ник Реквет, но выглядит гораздо представительнее какого-то Павла, да еще пятьдесят шестого: полный кожаный доспех: кожаная кираса, сделанной из двойного слоя кожи, меж которых выли вшиты костяные пластины, наручи, шлем, штаны с костяным гульфиком и высокие сапоги. Лучшее, что можно купить в нуболэнде. И кошель, который он с видом фокусника вытащил из воздуха, был размером с небольшую голову не слишком умного гоблина, и лег он на стойку настолько увесисто, что я с трудом смог отвести от него глаза.
— Сгинь, салага, — цыкнул прибывший на парня и, пододвинув ко мне поближе стул, представился:
— Моё погоняло Реквет, торгаш я, барыжу тем сем, найду все что надо, куплю, всё что есть, могу поменять, обдурить, украсть, если можно, всё достану, всё куплю. Тебя грабить не буду, ты легенда, богатым тебя буду делать. Вот сотня золотых авансом, за твоего вороного, сколько надо сверху доплатить сам скажи, через час все будет.
Я с сожалением посмотрел на остывающее мясо и отодвинул тарелку: аппетит куда-то исчез.
— Слушай, как там тебя, не хочу обижать, но в этот раз всё купить, всё достать у тебя не получится, и украсть тоже. Дол не продается. Ни за сто, ни за тысячу, ни за миллион. Точка.
— Ни слова больше, Бро, ты прав, деньги — это тлен. Могущество и власть, вот что ценно. Артефакты, статусная экипировка, драгоценные камни чистейшей воды, редчайшие ингредиенты, легендарное оружие? Возможно связи в высшем обществе? Бароны и маркизы, графы и князи, может благосклонность самого императора?
На этих словах я онемел, а Дуболом вообще позеленел от зависти, но мне было не до него, да и торгаш не останавливался, продолжая перечислять и перечислять:
— …звания, регалии? А может тебя интересуют на все готовые мальчики или любовь женщин настолько прекрасных, что их не сможет представить даже твое пылкое воображение? Всё достану, всё найду, говори, не стесняйся! Чего молчишь?
Честно говоря, я молчал потому, что у меня свело горло, но все же я кое-как взял себя в руки и промямлил:
— Кхм… нет, прости. Ты пойми, — голос мой слегка окреп, Дол не только мой питомец, но и мой друг, а я друзей не продаю. Так что все, пока, мне надо идти.
— Погоди, Бро, не кипишуй, присядь, эй, трактирщик, лучшего вина моему другу!
— Не надо вина, тут у него одна кислятина, да и мне правда нужно идти.
— Стой, стой, погоди, я никогда не ухожу без товара. Есть план Б. Тебе понравится. У моего большого друга, барона, есть замок…
— Ты что, мне замок пытаешься впарить за моего скакуна?
— Погодь, не спеши, есть замок, поля и много, много овец на тех полях. Смекаешь, к чему я клоню?
— Нет, ты на шашлыки меня зовешь?
— Да нет же, Бро, что ж ты такой непонятливый? Я зову тебя и твоего пета отдохнуть, отлично провести время. Для тебя лучшие девушки, вино и русская банька, а твоему другу сотня-другая кудрявых подружек.
— А… — я поднял палец, но Реквет меня перебил.
— И все это не просто так, а за каждую понесшую овцу, ты получишь от меня десять золотых. Это же не предложение, а сказка просто, лежи под какой-нибудь знойной красоткой, да денежки лопатой греби.
— Ага… — палец мой загнулся, а губы тронул волчий оскал:
— А данжа рядом с тем замком какого-нибудь интересного нет, чтобы мои друзья в это время не скучали?
— Все найдем, и данж, и девочек для твоих друзей, я не жадный. И париться с потомством твоего красавца тебе не придется, это я возьму на себя.
— Я, я возьму первого ягненка, вот десять золотых!
Мы удивленно обернулись, глядя на вернувшегося парня с кошельком, или он так никуда и не уходил? Что-то после появления Реквета я, кроме него, перестал вокруг что-либо замечать.
— Вот возьмите! — Вскричал чертов Паша так резко протянул кошель, что чуть не врезам мне им по лицу.
— Уважаемый! — Зарычал Реквет, — во-первых, распределением питомцев, буду заниматься я, а во-вторых, цена их будет никак не паршивых десять монет, сгинь отсюда и не отсвечивай, а то хуже будет! Ну, как, — мужик с улыбкой капиталиста-людоеда повернулся ко мне, протягивая руку, договорились?
— Пятнадцать золотых за одну овцу, сотня авансом и договорились, — я протянул руку в ответ.
Реквет на миг скривился, но тут же вновь улыбнулся, пододвигая ко мне свой кошель и пожимая руку:
— Договорились! Адрес я тебе скинул, жду не позже, чем через пару дней.
Реквет рывком поднялся, шутливо откланялся и устремился к входной двери, а я, убрав кошель и азартно потерев ладони снова плюхнулся на свое место и пододвинул к себе тарелку.
— Погодите, погодите, господин Броневой, — ко мне подскочил Дуболом, выхватывая у меня из-под носа старую тарелку и водружая на ее место новую с парящей картошкой и еще шкворчащей отбивной.
— Это чего?
— Ничего, у вас все остыло, негоже господину остывшее есть, и пиво у вас закончилось, вот, возьмите, за счет заведения.
— Дуболом, ты чего? С чего вдруг такая любезность?
— Ничего, ничего, просто так.
— Да ладно, не темни, что случилось?
— Ладно, господин Броневой, дело у меня до вас есть…
— Не, не, я не поэтому делу, вы, конечно, мужчина статный, но я женщин люблю, так что нет!
