И в приступе безудержного веселья запел балладу на стихи любимого шотландского поэта:
Куда ты, низкое созданье?
Как ты проникло в это зданье?
Ты водишься под грубой тканью,
А высший свет —
Тебе не место: пропитанья
Тебе здесь нет…
И ему было наплевать, когда раздался стук по водопроводной трубе.
—Здравствуйте, – поздоровался с присутствующими директор корпорации «Заслон» и снял темные очки.
Члены собрания тоже убрали очки в карманы. А секретарь директора Тома Диллинджер поправила рыжую прическу.
– Меня беспокоит высокая смертность среди участников совещаний, которая имеет место быть в тех случаях, когда я приглашаю сразу всех моих заместителей. Поэтому сегодня приглашены базовые члены нашей команды, можно сказать, цвет корпорации, ее молекулярная составляющая… Попрошу обменяться подарками и сувенирами!
Под его внимательным взглядом топ-юрист Заза Заслонский и шеф безопасности Тарас Заслонка обменялись галстуками, два иностранных члена совета директоров Густав Блинкен и Иеремия Жапризо – шариковыми ручками, а Заслонов-36, заместитель директора по тридцать шестому этажу, и новый заместитель по развитию командного духа Заслонов-Туйский вручили друг другу по конвертику.
«Блинкен с Жапризо хитрят, паршивцы», – подумал директор, припоминая, что они и раньше менялись дешевыми ручками. Но так как это были последние живые иностранцы в совете директоров со времен эпохи санкций, директор разрешал им небольшие вольности. Впрочем, он мельком кивнул Томе, и та сделала отметку в электронном блокноте.
– А где у нас Леонид Ильич? – спросил директор, не увидев среди собравшихся старейшего топа-менеджера Ленинца, почетного макгаффина корпорации.
– Юрий Владимирович, по вторникам Леонид Ильич на оздоровительных процедурах в музее-квартире Фофановой в бывшем доходном доме инженера Коха, – напомнила Тома.
Директор улыбнулся. Когда-то Ленинец водил его по злачным местам Питера и как раз в тех местах они вкушали французских улиток прямо в ракушках. Как давно это было, как давно! Тогда деликатесы доставали только на черном рынке…
– Хорошо. Давайте срочное.
– Загадочные корейские технологии, – выпалил помощник директора Эдди и включил проектор.
– По нашему поручению Австралиец встретился с Кареном, – начал доклад Густав Блинкен.
– На балете?
– Да, в антракте. Простите, а это что? – Блинкен строго посмотрел на Эдди. На экране стайка пышных корейских девушек с каменными лицами прыгала с пенька на пенек. Из одежды на них были только маски хахвэ, которыми они обменивались после каждого подскока.
– Ой! – опешил Эдди. – Сцена из императорского балета «Цветущий персиковый сад». Сейчас переключу.
Теперь на экране двое мужчин в европейских костюмах беседовали, сидя за столиком в стиле бохо. Изображение было мутным, силуэты казались плоскими, звук дрожал и периодически прерывался.
– Слева бирманец Карен, – пояснил Блинкен. После нескольких минут беседы Австралиец передал Карену что-то, напоминающее комплект батареек «Duracell» в заводской упаковке, и получил взамен внушительный кофр и листок бумаги.
– Микропленки по агрегатам серии Дизель-909.
– Я совсем не понимаю происходящего! – вскочил Заза Слонидзе. – Мы что, вот так запросто передаем корейцам технологические секреты родины? Самым шпионским образом?!
– Вы как будто вчера родились, господин Слонидзе. Мы начали практиковать использование шпионских сетей в эпоху санкций, когда был введен запрет на передачу высоких технологий в США и некоторые европейские колонии. В нынешние времена этот канал позволяет эффективно уходить от налогов. Наши действия в отношении родины абсолютно законны.
Директор корпорации взглядом усадил Слонидзе на место и удовлетворенно потер ладони.
– Теперь взамен мы получим нужные нам спецификации.
– Надеюсь, и лунный торфоукладчик Голдберга? – уточнил директор. Блинкен кивнул.
– Прекрасно! А что за документ передал Карен?
– Национальную реликвию Объединенной Кореи – агитационный плакатик Ким Ир Сена начала 50-х годов. Конспиративное прикрытие. Кстати, раритет с баснословным эстимейтом.
Надо сказать, что скандинав Густав Блинкен с неимоверным трудом нашел шпионский канал для получения технологических секретов Объединенной Кореи. В мире ходили легенды о непревзойденной точности применяемых в корейских машинах Голдберга цепных реакций. Считалось, что Объединенная Корея на десятилетия опередила остальной мир в производстве этих совершенных машин, без которых не могли обойтись как крупные строительные конгломераты и продвинутые ток-шоу, так и сталеплавильные кустарные хозяйства и знаменитые ловушки из короткометражек «Том и Джерри». Но к чему это направление для корпорации «Заслон», которая в первую очередь известна своими передовыми разработками в робототехнике, радиолокации и приборостроении, особенно психиатрической направленности? Корея хорошо охраняла свои секреты…
– Есть еще эпизод, как агенты гуляют по ночному парку на фоне королевской пагоды… Включить? – спросил Эдди, но директор остановил его.
– Господа, важный вопрос, который может повлиять на стратегию нашего развития. К сожалению, отсутствует товарищ Ленинец, который наиболее плотно работал по этой проблеме. Но, в любом случае, здесь потребуется коллегиальный подход, – лицо директора стало серьезным. – Последние два года мы наблюдаем тревожную тенденцию роста психических отклонений среди андроидов. Они жалуются на усталость, снижение интереса к работе, наблюдались когнитивные нарушения. В запущенных случаях имели место галлюцинации и нанесение себе увечий. Первоначально это были единичные случаи среди отраслевых моделей, как правило, старше двадцати лет, но в последнее время мы наблюдаем эпидемический рост, и болезнь на глазах молодеет…
– Юрий Владимирович, а в каких экономических сферах болезнь получила наибольшее распространение?
– Я бы не назвал их экстремальными – гражданская авиация, роботы-учителя средней школы, цивилизаторы и прочая миссионерская деятельность… Сейчас это уже не принципиально – появились очаги заражения даже среди фермеров-диетологов…
– Диетологов? – удивился тучный Заслонов-36.
– К сожалению. И кроме того, – директор сделал паузу и сложил ладони на уровне сердца, что означало высокую степень сопереживая и жертвенности, – проявляются симптомы социальной опасности! Возможно, вы уже видели на улицах парализованные фигуры с угрожающе поднятой рукой или ногой в замахе…
– А другая нога? Опорная нога профессионально согнута в колене? – прищурившись, поинтересовался Заза Слонидзе. Присутствующие заскрипели стульями, тревожно переглядываясь. Людей и так беспокоили рев полуночных мотоциклов, напоминающий ночные расстрелы, пронзительные утренние крики птиц и служителей ЖКХ, черные рамки некрологов в титрах фильмов ужасов и желтой прессе. А ведь директор рассказал далеко не все: в ряде случаев андроиды влияли на сознание лечивших их психиатров, некоторые врачи уволились и вели асоциальный образ жизни, двое ушло в монастыри, один ждал конца света по летоисчислению индейцев майя.
– Зачем ты складками на лбу мрачишь счастливую судьбу? – воскликнул кто-то, а Заза Слонидзе зловещим голосом начал рассказывать о том, как в детстве ему в Странном переулке, который мальчишки прозвали короче, встретились два арестанта в кандалах и с ними конвойные с автоматами. И как ему вдруг показалось, что его тоже могут заковать в кандалы…
– Однако, друзья, есть одно «но»! Точнее, средство спасения, – и директор победно сложил пальцы правой руки буквой «V». – Заслонов-76, мой заместитель по семьдесят шестому этажу, предложил программное средство, которое он назвал «неосознанная эвтаназия». В двух словах, НЭ в случае критического состояния здоровья андроида отключит его функционал и запустит процесс саморазрушения.
