– А я – не животное. Потому и не радуюсь. – Так резко она еще не отвечала Валере никогда. Он проникся. И всю оставшуюся дорогу до дома оба промолчали.

Валера на несколько дней оставил ее в покое. То ли был занят своими делами, то ли решил взять паузу – дал возможность прийти в себя и успокоиться.

Женя была благодарна ему за это, но все время ожидала подвоха. Как на спящем вулкане жила: вроде бы, все спокойно, но никогда не знаешь, когда может выстрелить и взорваться.

Выстрелило в пятницу. Валерий снова забрал ее с работы, пояснив, что хватит уже насиловать себя, да и Жене убиваться не пристало: она все так же катастрофически не успевала ничего, и всеми силами компенсировала свою медлительность лишними часами работы. Саша не раз ей уже намекал, что не нужно так делать: ему и так стало легче с ее приходом, ну, а скорость придет со временем и опытом.

Женя кивала, не спорила, но все равно разбирала свои кипы бумаг до позднего вечера. Она никому бы не призналась, и даже самой себе – не всегда, что причина была не только в старательности. Уставая до пятен перед глазами, она падала вечером на подушку и засыпала, как убитая. Не оставалось времени переживать за Игоря. Она запрещала себе думать о том, как он. Но перестать думать совсем не могла. И вот только тотальная занятость и усталость ее спасали.

Валерий решил иначе, сам того не зная. Забрал ее снова в шесть вечера, улыбался, как ни в чем не бывало.

– Тебе не нужно вызывать каких-нибудь там… – он махнул рукой неопределенно… – к кому там женщины ходят, когда нужно навести красоту?

– А зачем? – Женя искренне удивилась. – Я недавно подстриглась, прическа в норме. К кому еще нужно-то?

– А эти ваши – маникюры, педикюры, визажисты и прочие стилисты?

– Я сама справляюсь. Это не так и сложно… – Света несколько раз таскала ее к разным мастерам такого рода, но Жене очень там не понравилось. И то, что чужие люди ее касаются, и то, что они настойчиво предлагают изменить ее внешность на что-то кардинально новое, и их дурацкие разговоры. Она сама прекрасно умела приводить себя в порядок. И чужая помощь ей вовсе не требовалась.

– Но ты помнишь, что завтра идем на прием? Уверена, что ничего не нужно делать?

– Я смогу причесаться и накраситься. Не переживай.

– Ну, смотри, потом не жалуйся… Если вдруг надумаешь – говори сразу, у тебя еще будет время до вечера, чтобы куда-нибудь сгонять.

– А разве все эти салоны не работают по записи, за очень долгое время?

– Если очень нужно, и за хорошие деньги, всегда можно попасть туда, куда тебе хочется.

– Возможно. Я не проверяла.

Ей вообще не нравилась эта затея с каким-то дурацким приемом. Зачем-то идти туда, где она никого не знает… Понятия не имеет, что там делать и как себя вести… Она теоретически представляла, что такое эти приемы – книги читала, все-таки, телевизор смотрела. Но это все были картинки, далекие от реальности. Женина реальность к ним не относилась никак.

– А мне обязательно туда идти? Не вижу никакого смысла пялиться на незнакомых людей и тупить, не зная, о чем с ними разговаривать…

– Вот поэтому и обязательно, Женя. Ты всю жизнь провела взаперти. Пора уже начинать общаться с окружающими.

– Мне хватало того общения, что было. И сейчас хватает. – Она не кривила душой. Никогда не стремилась к тому, чтобы расширить круг знакомых. Не доверяла новым людям, не понимала их странные интересы, не стремилась понять. Большинство ровесников казались ей просто глупыми после Суворова, а взрослые – странными и опасными. Сказался прошлый жизненный опыт, от которого избавиться было сложно.

– Ну, если ты собираешься всю жизнь провести за чьей-то спиной – ради Бога. Сиди в конуре и не высовывайся. – Это было обидно и больно. Вдвойне – от того, что было правдой. У девушки не было в планах всю жизнь провести у Валеры. Да и он, скорее всего, когда-то с ней захочет попрощаться – наиграется, надоест. Знакомый и уже пройденный сценарий. Но сделать первые шаги в неизвестность все еще было страшно.

– Не собираюсь. Спасибо за доходчивость. Я пойду.

– Ну, вот и славно. Завтра в пять вечера выезжаем. Будь готова. И, кстати, мое предложение по поводу стилистов остается в силе. Подумай над ним…

И Женя задумалась. Никак не могла определиться – нужна ли ей такая помощь… Но, уж если делать шаг навстречу другой жизни, то делать его полным. Пропасть нельзя преодолеть наполовину – либо перейдешь, либо провалишься.

Она не успела сформулировать свое решение, как Валерий снова огорошил:

– А ты не хочешь увидеть своих родителей? Почему ты с ними не общаешься?

– Какая тебе разница? – Женю совсем не тянуло к тому, чтобы раскрывать душу перед этим мужчиной. А он, как назло, умудрялся ковырнуть в местах, где прятались самые глубокие, порой до конца не зажившие раны. Талант? Или она сама их нечаянно показывала, а ему оставалось только тыкнуть пальцем?

– А сама как думаешь? Ты живешь в моем доме, а я почти ничего не знаю о тебе. Только то, что сама сказала, да информация из документов.

– Разве документов не достаточно?

– Нет. Они поддельные. – В этот момент он даже не глянул в ее сторону. Будто и так знал прекрасно, как отреагирует Женя.

– С чего вы взяли?

– С того, например, что в свидетельстве о рождении записаны люди, которые не существуют.

– Это… как это? Как такое возможно?

– Не знаю. Спроси у того, кто это свидетельство стряпал. Мог бы и постараться получше.

Девушка замолчала растерянно. Она знала, что Игорь делал ей новые документы – этого Суворов не скрывал. Да и настоящие было просто негде взять. Но то, что они окажутся откровенной липой… этого она не ожидала.

– Не переживай. Никто не узнает этого, если не начнет копать специально. Паспорт у тебя уже вполне приличный, комар носа не подточит. Просто надейся, что это свидетельство никому и никогда не понадобится.

– А зачем ты узнавал?

– Хотел построить твое генеалогическое древо, а потом пойти к астрологам и нарисовать тебе карту судьбы.

– Что? – она не была уверена, что правильно все расслышала.

– Ничего. Я что, не могу иметь хобби?

– Можешь, конечно, только…

– Только не такое идиотское, согласен. Хотел понять, откуда ты взялась такая, Женя, кто тебя родил. И не стоит ли ждать подвоха с этой стороны.

– Не стоит. Я не общалась с родными уже очень давно. Они, скорее всего, считают меня без вести пропавшей. – Постаралась, чтобы голос не дрогнул на последних словах. Женя боялась даже думать о том, что пережила мама, когда ей сообщили об исчезновении дочери. За отца не так переживала. Но мысли о матери не давали ей покоя никогда, всегда отдавали глухой затаенной болью.

– А ты не хочешь восстать из мертвых-то? Они ж, наверняка, тебя похоронили?

– Хочу. Но боюсь. – Призналась, все-таки. Не видела уже смысла отпираться.

– Хммм… Думаешь, не простят?

– Не знаю. Ну и мне, вообще-то, нельзя перед ними появляться.

– Игорек, наверное, запретил?

– И это тоже. Не хочу его подставлять. Слишком многим обязана…

– Так он теперь тебе, вроде, не указ… И, как видишь, у него с родней тоже не очень-то сложилось.

– А как это связано?

– Так. У самого проблемы в отношениях, а тебе что-то запрещал. Сначала со своими родичами надо было бы мосты настроить, а потом уже другим давать советы и что-то запрещать.

Девушка не видела смысла спорить: слишком многое пришлось бы объяснять. И еще не факт, что Валерий принял бы ее аргументы: у него был слишком отличный от ее взгляд на мир. Лучшая защита – нападение. Вроде бы, так говорят. И Женя тоже решила попробовать.

– А у тебя все хорошо в отношениях с родными?

– А у меня их нет.

– Ну, вот, а советы раздаешь…

– Пока не погибли в аварии – были отличными. Мы души не чаяли друг в друге. С отцом дружил, мать обожал, в сестре души не чаял…