Очаг уже еле теплился, всё, о чём имело смысл говорить, было обговорено, все решения приняты. Афолабе Молефе и его дочь, попрощавшись с олча, повлеклись неспешно в сторону лагеря. Ещё много чего надо было сегодня сделать.

   С первыми утренними лучами солнца появились и заботы, запланированные на день грядущий. Ну, и внеплановые тоже. Как же без этого, без этого не никак.

   Нтанда высунула нос из пухового кокона спального мешка. В палатку сквозь неплотно занавешенный вход просачивался слабый, но бодрящий, запах свежезаваренного буна. Это мотивировало ее на то, чтобы покинуть тёплые и уютные глубины спальника и отважно броситься в неумолимо накатывающую волну занимающегося дня.

   Одевшись, она выглянула из палатки и увидела, что отец и ещё два охотника-олча сидят на брёвнах вокруг костерка. Отец попивает буна из своей именной полуведёрной кружки. Охотники курят короткие трубки, набитые чем- то ядрёным, до них далеко, метров пять, а от специфического запаха курительной смеси в носу аж свербит.

   -Ч-ч-чхи! - прозвучало приветствие Нтанды, - и доброе утро, - сказала она, солнечно улыбнувшись окружающим, после чего поинтересовалась - а где тут буна наливают?

   - Доброе, - улыбнулся отец, - буна вон, за тем бревном стоит, только-только сварился, так что не зевай. Она не заставила себя просить дважды, достала свою, тоже не маленькую, кружку и наполнила ее ароматным напитком.

   -А присоединиться к разговору можно?- она вопросительно посмотрела на отца.

   -Да, кстати, познакомься, это Вуквукай, а это Кмоль -- когда Афолабе называл имена охотников, те поочерёдно поворачивались к Нтанде. После чего он обратился уже к охотникам, - а это моя дочь, Нтанда,- На этом процедура знакомства благополучно завершилась.

   - Итак, - он снова повернулся к дочери, - давай я расскажу тебе то немногое, о чём мы тут успели поговорить, пока ты сны смотрела.

   Нтанда не стала ничего говорить, просто сконструировала вопросительно-заинтересованную мордаху.

   - Эти достойные люди выразили свое принципиальное согласие сопровождать нас до того самого острова. Но дальше его берега идти отказываются. Они считают, как бы это сказать по корректнее то, - он задумчиво наморщил лоб, но быстро отыскал нужную формулировку, - возникающие риски излишними, вот.

   - Ну, это не страшно, там, по моим прикидкам не более 15-ти километров до цели остается, - прокомментировала это Нтанда, лыжи нам в помощь.

   - И второе. Они в один голос утверждают, что добраться до северной оконечности острова Холодных слез на снегоходах мы не сможем. Местность проходима только для нарт с собачьими упряжками. Слишком много камней, пересечённая местность, ну и вообще, так себе дорога.

   - А нарты с собаками мы где возьмём?- тут же последовал вопрос дочери.

   - Они сказали, что за дополнительную плату нам их предоставят, - успокоил ее Афолабе, дело за малым, - сторговаться, - и он кисло улыбнулся, - понимаешь, меня беспокоит не стоимость вещей, которые они просят, меня беспокоит, в достаточном ли количестве они у нас имеются.

   Участия в воспоследовавшем торге Нтанда не принимала. Она потягивала буна, щурилась на бледное северное светило и слушала голоса торгующихся, особо не вникая в смысл произносимых слов, пропуская их мимо сознания. В общем, пребывала в такой приятной полудрёме.

   Договорившись обо всем, охотники поднялись, попрощались и убыли восвояси. Отец же обернулся к дочери и бесцеремонно прервал ее утреннюю нирвану.

   - Вот, договорились, - сказал он, - значит, делаем так. Сейчас потихонечку собираем всё необходимое, уминаем рюкзаки, увязываем багаж. И незадолго до захода солнца охотники подъедут на своих собачьих упряжках и заберут нас вместе с багажом в становище. Там мы и заночуем. А общий старт будет завтра.

   - А зачем нам туда сегодня выдвигаться?- поинтересовалась Нтанда.

   - Ты забыла, что у нас сегодня вечером камлание на удачу и прочие церемониальные мероприятия?- он удивлённо вскинул брови, - да у тебя память, действительно, девичья, как я погляжу.

   - Пап, ну чего ты издеваешься то? - тут же последовала защитная реакция - губки слегка надулись, - я ещё ведь и не проснулась толком.

   - Ну так просыпайся уже,- благодушно произнёс Афолабе, - времени у нас не так много, а дел - выше головы, Вот, ты займись упаковкой всего необходимого, список у тебя должен быть, мы его позавчера с тобой составляли. И, это, лыжи не забудь взять. Четыре пары с универсальными креплениями. А я пойду, скажу охране нашей, что бы завтра с утра выдвигались в становище олча.

   - А сколько охраны будет? Их же у нас там четыре человека предполагалось. Боюсь, что все мы на двух собачьих упряжках и не уедем.

   - Возьмем двоих, Изока и Мози,- сказал Афолабе, посмотрел на дочь, - ну что, начнём?

   - Да, ответила Нтанда. И предстартовая суета началась.

   День прошёл в хлопотах. Наконец подъехали охотники, те, что были с утра. На их нарты было погружено оружие и боеприпасы, которые пойдут в уплату и охотникам, и шаману, а так же имущество, которое понадобится в путешествии на север. Минут через двадцать Нтанда и её отец были уже в становище олча, а ещё через пятнадцать минут шаман пригласил их в ту же ярангу, где велись переговоры.

   В яранге, помимо Нтанды, Афолабе и шамана была еще молоденькая девушка-олча. В очаге горел огонь, дрова весело потрескивали и разбрасывали искры в полумраке чоттагына. Рядом с очагом стояла медная жаровня, большая плошка, заполненная какой-то тёмной жидкостью и ещё какая-то посуда, содержавшая, по-видимому, необходимые для проведения обряда ингредиенты. Чуть в глубине стоял деревянный истукан, изображавший голого по пояс, пузатенького, улыбающегося во весь свой немаленький рот, дядьку на коротких ножках и с развесистыми ушами.

   Шаман приступил к вводному инструктажу приглашённых, то есть Афолабе и Нтанды.