Тишина длилась считаные секунды. А потом журналисты принялись орать, перекрикивая друг друга. Среди вопросов о будущем группы то и дело звучало имя Джека. Наконец женщина, в которой я узнала ведущую крупного новостного шоу, крикнула настолько громко, что остальные затихли. Она обратилась именно к Джеку.

– Джек, что ты чувствуешь, ведь ты находился в отношениях с человеком, способным на убийство, и не знал об этом? Или знал?

– Не отвечай! – крикнул Рич.

– Не знал, – в ту же секунду сказал Джек.

– Выходит, ты считаешь, что он способен на убийство? – продолжила женщина обвинительным тоном.

Джек побледнел.

– Я этого не говорил, – прошептал он, и микрофон подхватил дрожь в его голосе.

Я вспомнила, как люди говорят про аварии: невозможно отвернуться и очень страшно наблюдать. Джек был рослым, широкоплечим и крепким парнем. Увидеть его настолько уязвимым, даже зная, какой он на самом деле нежный, любящий и добрый, полная противоположность магнетическому хаосу Фрэнки, и понимать, что он привык к этой уязвимости, было совершенно невыносимо.

– Что это значит для ваших отношений? – вступила в разговор женщина, сидевшая в первом ряду.

Голос ее звучал мягче, но в нем явно сквозило любопытство.

– Ты в порядке? – спросил Рич.

Джек кивнул и заговорил снова:

– Я буду его поддерживать, пока у меня не появится хоть одна причина этого не делать. И сейчас таких причин у меня нет. Я сосредоточен на том, чтобы вытащить его и вернуть туда, где ему место, – рядом со мной.

Зажмурившись и сцепив руки, я еле удерживалась, чтобы не зааплодировать. Какой прекрасный ответ, правда? Внезапно я поняла, что совершенно не знаю, что было бы правильно сказать в такой ситуации.

– Но ведь есть же какие-то улики, да? – продолжила вторая женщина. Теперь она мне тоже не нравилась. – За что-то ведь его арестовали?

Джек сделал глубокий вдох.

– Уверен, для этого имелись причины, но, боюсь, мне они неизвестны. Насколько я знаю, он просто оказался не в то время не в том месте. Как я уже сказал, я на его стороне, пока у меня не появится причин передумать.

– Как и мы все, – встрял Кайл и взял Джека за руку.

Я закрыла рот рукой, чтобы спрятать улыбку. Кайлу наверняка было нелегко, когда его партнеры по группе начали спать вместе. Довольно внушительная группа фанаток считала, что Фрэнки и Джек поступили с ним несправедливо; что в Half Light всегда было трое участников и что своей любовью (будто они могли что-то с этим поделать!) они оставили Кайла на задворках. Однако, увидев их вместе, любой понял бы, что это совершенно не так. Конечно, отношения Кайла с Джеком отличались от отношений Джека и Фрэнки, но этот образ – две ладони с переплетенными пальцами – убедил меня, что их любовь тоже совершенно уникальна. Их по-прежнему было трое. Причины у парней могли быть разными, но им обоим необходимо, чтобы третий участник группы вышел на свободу.

– Вот и все, что мы можем сегодня сказать, – сказал Рич, поднимаясь на ноги.

Ребята синхронно, словно отрепетировав, последовали его примеру.

– Теперь можете фотографировать. Увидимся на следующей пресс-конференции, когда Фрэнки вернется.

Меня ошеломили звуки, а не вспышки. Я ожидала, что будет светло, но щелканье камер было громче, чем я ожидала, и сильно сбивало с толку. На секунду мне пришлось схватить Алекс за руку, чтобы не упасть. Затем Джэз тоже достала фотоаппарат, и я не знала, то ли она продолжала притворяться фотографом, то ли искренне хотела оставить сувенир на память об этом странном утре.

Парни прошли мимо нас, и снова они смотрели прямо перед собой. Было заметно, что консилер нанесли полосами, словно второпях. Темные синяки проглядывали из-под кожи. Под щетиной пряталась ярко-алая сыпь, словно брились они тоже в последнюю секунду. Мне захотелось подержать за руку Джека, когда он проходил мимо, чтобы он почувствовал нашу поддержку. Жаль, что я не могла встретиться взглядом с Кайлом или убрать волосы, что заслоняли ему глаза. Мне хотелось хоть какого-то контакта с ними, но я не дала себе пошевелить ни единой мышцей.

Зал понемногу пустел, и мы неосознанно держались позади всех на случай, если кому-то вздумается приглядеться к нам и они заметят, что нам здесь не место. Джэз просматривала фотографии на экране камеры. Мы наконец вышли в коридор. Я отвернулась: не хочу запоминать их такими, когда они через силу позируют толпе, от которой мечтают поскорее сбежать.

Джэз ткнула меня носком ботинка. Повернувшись, я увидела, как она жестом показывает на камеру.

– Посмотри на эту, – сказала она, – сердце разрывается.

– Джэз, мне не очень…

– Всего на одну, Хэрри.

Взглянув на экран, я резко выдохнула. Джэз выбрала правильный ракурс, она отличный фотограф. В фокус попал сидевший у стола Джек. А очертания Кайла и Рича, повернутых лицом к толпе, были размыты. Джек смотрел в сторону. По кадру видно, что он смотрит на привычное место Фрэнки рядом с ним. Они всегда располагались в одной и той же последовательности: Кайл слева, Джек с Фрэнки справа. Я по пальцам одной руки могу пересчитать случаи, когда они отступили от этого правила. Сегодня на месте солиста не было ни стула, ни микрофона. Только пустое место. Какая красивая фотография! Однако долго на нее я смотреть не могла.

– Выключи, – сказала я, и Джэз, повесив фотоаппарат на плечо, взяла меня за руку.

– Ладно, а теперь что?

Через полчаса девчонки, дожидавшиеся у дома Фрэнки и Джека, выложили оповещение, что вся команда вернулась и зашла внутрь, не сказав ни слова. Но нам расходиться по домам не хотелось. Что хорошего я смогу сделать из своей крошечной спальни? Или Джэз из кухни?

– Так что там Скарлетт сказала Джорджии? – спросила Джэз, когда мы устроились в кафе неподалеку от гостиницы и взяли по кружке пряного чая. Парни иногда выкладывали отсюда фотографии.

– Что у парней финансовые сложности, надо придерживаться заданного курса и что у них нет времени на ошибки, – припомнила я слова Скарлетт. – Ерунда какая-то.

– Надо поговорить с Джорджией. Мы давно не общались, но есть же поговорка, что горе объединяет.

Джэз достала из сумки телефон. Алекс, однако, положила руку на экран.

– Вы уверены, что это хорошая идея?

– А почему нет? – спросила я. – Ну что такого ужасного она может нам сказать? «Уходите, вам не рады»?

– Нет, не в этом дело. Я просто раздумываю, стоит ли рассказывать сотруднице «Чистого пиара», чем мы занимаемся. Даже если это Джорджия.

Джэз медленно вытянула телефон из-под ладони Алекс и отложила его. Да, Алекс, пожалуй, права.

Алекс пожала плечами:

– Я не говорю, что мы вообще не должны ей рассказывать. Понимаю, что она может нам помочь. Но не сейчас, ладно?

– Ты права, – ответила я, – не надо ей рассказывать.

Алекс посмотрела на часы, подняла сумку с пола и встала.

– Мне очень жаль, но я пойду. У меня встреча по учебе, которую нельзя пропустить.

Мне бы ее силу воли. Я подумала о незаконченных заданиях, что ждали меня на столе, и тут же задвинула эту мысль на дальние задворки памяти. Уверена, что сейчас это не самое важное.

Мы распрощались с Алекс, пообещав писать друг другу, если узнаем хоть что-нибудь. Мы остались вдвоем с Джэз.

– Хочешь, поедем ко мне? – спросила она.

Да, больше всего на свете. Я знала, что Джэз удивляло, что я каждый раз находила оправдания не проводить время вместе. Дело не в том, что я не хотела ее видеть – как раз наоборот! – но меня очень пугало, что я произведу плохое впечатление. Если держаться в стороне, может, она не сразу поймет, что я недостойна быть ее лучшей подругой.

– А твоя семья не будет против?

Она рассмеялась.

– Боже, да ты что! Они будут счастливы, что я наконец-то общаюсь с кем-то настоящим. Может, лучше и не говорить им, что мы познакомились в интернете… Хотя, думаю, они и спрашивать не будут. – Подруга! Ну и новость. Только не спугнуть бы ее вопросами.