Не зная , что же ответить, я мысленно выругался. В голове сразу же всплыло несколько десятков причин, почему мне не нужно знакомиться с отцом своей спутницы прямо сейчас: начиная от женского - я плохо выгляжу; продолжая - сегодня не самым подходящим для знакомства днем и завершая тем, что в мои планы никак не входило знакомство с родителями девушки, с которой я переспал всего разок и даже не помню, как познакомился и чем зацепил!

Вот только пока я размышлял над тем, как сбежать и не очень сильно обидеть девушку, все пути к отступлению были уже перекрыты - на горизонте появился молодой парень лет пятнадцати, одетый в хорошее пальто и шапку, который весело и задорно поздоровался с моей спутницей:

-Терезка! Это и есть твой ухажер-офицер? Он что-то какой-то помятый!

Тереза показала парнишке свой изящный кулачок, после чего выдала то, от чего я действительно чуть не сбежал:

-Да, это мой жених! Мой Янек!

Понять, когда я успел сделать девушке предложение, мне так и не удалось. Как, впрочем, и вставить пару слов в диалог Терезы и парня, которого, как потом выяснилось, звали Марком.

-Ты на финал не смотри, Марк! Он у меня настоящий герой! Про него даже в газете писали!

С сомнением окинув меня взглядом, подросток недоверчиво махнул головой и бросился к дому, открыв изящную калитку. И, что самое паршивое, этот малолетка начал кричать на всю округу:

-Papa, papa! Терезка жениха привела!

Сплюнув, на этот раз уже не мысленно, а реально через плечо, тут же почувствовал, как Тереза крепко сжала мой локоть, за который держалась во время всего разговора. Последний же шанс на побег испарился, когда парнишка открыл дверь дома, на пороге которого я увидел степенного мужчину, одетого в богатый костюм.

В очередной раз за день мысленно выругавшись, попытался скорчить довольную физиономию и шагнул навстречу как я думал к главе семейства, который, ждал нас на входе. Вот только я ошибся - богато одетый мужчина оказался одним из прислуги. Он вежливо предложил снять шинель, повесив ее на вешалку, и произнес:

- Прошу вас, господин Ковальский ожидает вас!...

P.s. в свете последних событий, когда все мысли в другом месте, писать достаточно сложно. Возможно, поэтому мне эта глава и не нравится. И поэтому она уже больше 10 раз переписывалась. На фоне этого у меня к вам, дорогие мои, читатели, есть просьба - отписать в комментариях, нормальная ли по-вашему эта глава или не очень?

Спасибо, что вы со мной.

Мирного неба!

Работайте, Братья!

P.p.s. Глава переработана благодаря товарищу А_З_К с author.today. За что выражаю свою глубочайшую признательность с занесением "плюсика" в карму. Спасибо, что у меня есть такие активные читатели, готовые не только словом, но и делом оказать свою помощь!

Осознание того, что Тереза дочка непростого "папашки" засело у меня в голове сразу же после того, как я увидел весьма богато одетого швейцара - уж насколько я считал, что мой поврежденный в застенках местного "гестапо" костюм был хорошо "построен", но он точно не шел ни в какое сравнение с тем, во что был одет представитель обслуживающего персонала в этом доме. О чем это говорит? Например о том, что господин Ковальский не скупердяй, который экономит каждую копейку, или, если сделать перевод на местные лады - каждый грош.

Не успел я привести себя в порядок, как в коридоре появилось новое действующее лицо: невысокий седовласый мужчина с лихо закрученными усами, одетый в старомодный черный костюм с бабочкой. Как мне успела на ухо шепнуть Тереза, этот мужчина оказался камердинером по имени Стефан.

-Прошу за мной, господин поручник! - Немного повысил меня в звании камердинер. Вежливо поблагодарив, стараясь не особо сильно стучать каблуками своих сапог (нам с Терезой предложили не разуваться), иду следом за Стефаном, едва заметно бегая глазами, стараясь оценить обстановку вокруг. Если сказать кратко - господин Ковальский жил в богатом и очень уютном жилище в викторианском стиле, что подтверждалось обилием дерева и старинных тяжелых портьер. Хотя, вполне может быть, что я ошибаюсь - все-таки мне не довелось быть искусствоведом, да и не сказать, что вашему покорному слуге когда-нибудь было интересно узучать, в каком стиле было обставленно то или иное помещение и все мои познания основываются на уроках мировой художественной культуры, которые проводились в одной из средних общеобразовательных школ Москвы. Впрочем, запомнилось мне из тех далеких уроков совсем немногое: разве что, викторианский стиль, который был характерен обилием дерева и различных старинных предметов (хотя сейчас для меня, независимо от места, где я нахожусь - все оказывается старинным). Еще в памяти всплыло, что был такой стиль со смешным (для школьника) названием "рококо", но вот только чем он мог охарактеризоваться - этого я так и не вспомнил.

Как-то незаметно для меня Тереза откололась от нашей процессии, и, повинуясь приглашающим жестам камердинера, вошел за очередную массивную деревянную дверь, которая тут же за мной и захлопнулась. В голове тут же почему-то всплыли мысли о каком-нибудь квесте-страшилке, кои были достаточно популярны в мое времени. Впрочем, страшилками тут и не пахло, поскольку я оказался в библиотеке. Да-да, в библиотеке, небольшой такой, тоже выполненной в каком-то определенном, отчего-то знакомом, но неизвестном мне стиле: небольшое количество деревянных книжных столов, изредка украшаемых различными дорогими элементами отделки; деревянный панельный потолок; большое стрельчатое окно.

Хозяина всего этого великолепия я заметил не сразу - очень уж сильно у меня разбежались глаза, когда я увидел все это великолепие. Даже возникло ощущение, что я не приехал в гости к совершенно незнакомому мне человеку, а оказался на настоящей экскурсии в каком-нибудь дворце-музее и случайно отбился от группы экскурсантов, поэтому и не слышу никаких пояснительных речей экскурсовода.

Первым молчание прервал пан Ковальский:

-Прекрасная погода, не правда ли?

Первый вопрос, с которого началась наша беседа, несколько выбил меня из колеи. Так случилось, что в своем прошлом-будущем я уже раза четыре знакомился с родителями своих "пассий". И так получилось, что все эти разговоры начинались, как минимум, со взаимного знакомства. Тут же, вопрос про погоду, несколько выбил меня из колеи, но, опомнившись через десяток секунд, я все-таки ответил:

-Да, хорошая. Но мне по душе больше лето.

Пан Ковальский неожиданно улыбнулся:

-Тереза тоже любит лето.

Попытавшись вежливо улыбнуться в ответ не старому еще мужчине, расположившемуся в уютном кресле-качалке, я попытался повнимательнее рассмотреть говорившего. Если попытаться охарактеризовать его кратко, может хватить буквально двух слов - "аристократ недорезанный". Во всяком случае, в моем понимании именно так сказали бы революционные матросы, если бы местом действия была не Варшава, а Петроград и год не тысяча девятьсот тридцать девятый, а тысяча девятьсот семнадцатый. Во всяком случае, пан Ковальский идеально подходил под описание "человека голубых кровей", во всяком случае - в моем понимании. Высокий мужчина, облаченный в черный, явно очень-дорогой костюм неизвестного зарубежного мастера, держал в своих изящных длинных пальцах бокал красного вина из которого с чувством (сразу видно знатока) делал редкие аккуратные глотки явно дорогого напитка.

Неожиданно, пан Ковальский жестом пригласил меня присесть в точно такое же кресло-качалку, находившееся прямо напротив него. Ненадолго наступила тишина, лишь изредка прерываемая едва слышимым дыханием двух мужчин: меня - простого бронетанкового подпоручника с невероятной судьбой: родившегося через полвека после описываемых событий; и местного олигарха, владельца "заводов, газет, пароходов".