Ушло немало времени, чтобы вытравить из сети все видеозаписи, унять шумиху в прессе, отдать ответственность на одну из террористических групп, на которых консулы списывали особо яркие проделки эльфов, выбрать, кого из должностных лиц подвергнуть публичному увольнению, чтобы успокоить общественность… Две последние недели были сплошной каторгой и сломанный нос был меньшей из его бед.

Телевидение давно было у них под колпаком, но чертов интернет был просто проклятьем. Там нельзя было так просто навести свои порядки, и вот, зайдя в почту, он видел, что его аналитики прислали очередную статью замшелого портала «Сланден сегодня». Заголовок был броским, все как любят газетчики: «Где наши дети?!»

Реджан пролистал статью. Рекордно малое количество беременных женщин на первом триместре. Меньше тысячи при сезонной норме в три. Но ушлые журналисты где-то откопали и статистику обращений по бездетности. Выросла в шестнадцать раз, очереди к специалистам ломятся, запись на ЭКО растянулась уже на восемь месяцев.

Реджан коротко ответил на письмо: убрать.

Через двадцать минут максимум эта статья будет изъята, но она не одна. Их все больше. Проклятые остроухие действительно что-то задумали и он должен собрать консулов и расписаться, что порученное ему полгода назад «дельце» оказалось не таким уж плевым и смешным, как подумали сначала.

Вирус бесплодия. Какая же заноза этот мелкий засранец шахране!

Фанатики ужасно утомляли Реджана, он считал, что их всех нужно расстреливать без суда и следствия: что анархистов, что религиозных террористов, что проклятых остроухих.

С полгода назад смотритель Сиршаллена позвонил в администрацию своему куратору и начал нести какой-то бред про смертную жену полукровки, которая узнала что-то и сообщила ему. Сигналы такого толку сразу направляют наверх, но нынешний глава совета Суреш, не придал значения. Вернул своего драгоценного Эльтана в Кайрин и на этом успокоился. Поручил ему, Реджану, разбираться со всем остальным.

– Разберись с этим, дорогой. Узнай, насколько все серьезно.

Реджан взял дело, вытащил из Сиршаллена полукровку, стал пытать. В методах он перестал церемониться еще лет тридцать назад. Его бесила эта чертова работа, которая лишила его жизни, а иметь дело с эльфами он хотел меньше всего. Ублюдки знатно его раздражали не в последнюю очередь потому, что из-за них приходилось «марать руки». С эльфами вообще не помогали «мягкие» методы. Ну не ломались они ни от угроз ни от легких пыток. Реджан хотел избавиться от этого дела поскорее и не церемонился с полукровкой. Его пытали на совесть, целых шесть месяцев и никакого результата.

Реджана не особенно радовало, что он должен дважды в неделю тащиться в тюрьму и снова и снова придумывать методы как же разговорить мелкого недоноска. Суреш и совет ждали результатов, но у Реджана была только тревожная статистика из некоторых городов. Симптомы, а не факты. Его в конец достала эта работа!

Но признаться в этом он не мог. Не мог и все. Отставка для консула значит одно – смерть.

Нет, ему не пустят пулю в лоб и не задушат, чтобы наверняка. Просто перестанут давать кровь. Хочешь на покой – отправляйся. Иди и умри как обычные люди.

Реджан не хотел умирать, но и жить вот так тоже устал. Все, что он видел – работа. Да, важная нужная, единственная в своем роде. Но это была работа. На которую он каждое утро отправлялся и за которую никто вечером не говорил ему «спасибо».

В двенадцать лет его мог впечатлить сверкающий черный лодвиль, подъезжающий на своих мягко шуршащих покрышках к его дому. Сейчас, спустя сотню лет, его уже не трогало ничего. Он убивал, насиловал, пытал. Для безопасности всех людей. Для общего блага. Он запугивал врагов, причинял боль близким тех, кто должен был говорить.

Для него это все давным-давно стало рутиной и обязанностью, мало что последние лет двадцать вызывало в нем эмоции. Все дорогие люди умерли, мир менялся, Реджан чувствовал себя проигравшим. Он соблазнился той броской машиной, шикарной жизнью, что она обещала. Стал бессмертным, но все чаще думал, что где-то на этом пути проиграл целую жизнь. Ту самую простую, скучную, счастливую жизнь, которую проживали все те, кого он защищал уже сотню лет.

Как оказалось «консул» – довольно дрянная работа. Ни фанфар, ни славы, никто не знает твое лицо, а если знают, то боятся. Любые новые связи под запретом – рычагов давления на консулов быть не должно. Хочешь семью, детей – уходи с должности, старей, умирай, живи. Старики еще держали свои семьи, пока крови Эльтана хватало на всех, но их стало слишком много. Кто-то уставал от бессмертия, кто-то погибал. Мало у кого остались родные с тех, старых, времен.

Реджан все чаще задумывался об отставке. Дались ему эти консулы, этот мир и это бессмертие! Их семья была «особенной» и консулов набирали всегда из нее одной, хоть сейчас за триста лет она и разрослась уже до неимоверности. У них был долг перед человечеством. Но даже в двенадцать, когда начал обучение, Реджан уже недоумевал когда это он успел так сильно задолжать человечеству. Сейчас он пытался вспомнить когда последний раз был в отпуске и не мог.

Кровь Эльтана Сиршалленского давала им бессмертие и здоровье, придавала сил, но эльфийской памятью наделяла лишь отчасти. Реджан многое помнил, но не все, как чертовы остроухие.

Сколько не вкачай в себя их крови – эльфом не станешь. Синар консулам был недоступен, они были сильней обычного человека, а годы тренировок и опыт делали их опасными бойцами, но они все равно не были эльфами.

Пришел слуга и сказал, что вертолет подан. Реджан вышел и сел в него, тот понес его в центр Кайрина, в их штаб-квартиру.

«Брошу все и свалю куда-нибудь…» – в тысячный раз думал он и понимал, что не уйдет. Куда? Что может быть веселее, чем власть? Когда вкусил этого, не удовольствуешься пивком в баре и футболом. Реджану нравилось быть в игре. В Большой игре. Он смотрел на Кайрин, проносящийся под вертолетом. Это они построили все это. Эти дороги, дома, больницы, они спланировали общественный транспорт, написали законы. Это сделали они – консулы. И Реджану повезло попасть в высшую лигу.

Не всех в семье допускали до управления. Сейчас их было шестеро и в большой совет вот-вот должна была войти седьмая – Мередит. Готовилась уже десять лет, пора бы. Когда-то их было десять, но Артур погиб в авиакатастрофе, Руту изгнали, Стен двадцать лет назад ушел на пенсию, а Патрика убил Эльтан. Реджан фыркнул: да уж вот была история.

Старик Патрик родился в старом, куда более диком, мире и был тот еще затейник. Триста лет бессмертия сделали его скучающим, жестоким и развратным. И он захотел повеселиться не с кем-нибудь, а с сами Эльтаном. Поспорил с Аджитом, собственным сыном, что эльф ему даст, не посмеет возразить. Реджан тогда проходил обучение, ему было всего шестнадцать, и когда Стен рассказал, что происходит – ему была противна даже мысль о таком унижении для эльфа. А сейчас, через сотню лет, он уже думал, что Эльтан мог бы и подставиться, как будто он не это делал последние триста лет хоть и фигурально. Но Вечный принц не стерпел – оторвал старику Патрику голову и сбежал из Кайрина. Стен рассказывал Реджану, что переполох был знатный, но Эльтан быстро вернулся. Три часа он лелеял свой гнев, но все же пришел обратно.

Жена Патрика, Рута, тогда еще была в совете, чертовски разозлилась и устроила в Сиршаллене стрельбу. Десять жизней за каждый час отсутствия и еще сотня за голову консула – такой счет она выставила Вечному принцу.

И никто не возразил, никто не одернул разгневанную женщину. Стен говорил ему, что тогда впервые с Согласия о Землях тень страха коснулась консулов. Они внезапно ощутили свою смертность, и никому из них это не понравилось. Они отвыкли бояться и хотели наказать эльфа со всей жестокостью.

Тогда еще не было интернета, людей в Сиршаллене были крохи, а все газеты и телевидение были под колпаком. О стрельбе в Сиршаллене никто и не узнал. Трупы сложили в кучу на главной площади и оставили гнить, не давали похоронить. Чтобы видели, чтобы боялись.