Это бесило. И заставляло задуматься о том, а все ли он делает правильно.

Сжав кулаки и зубы, Серкан закрыл ноутбук и пошел в сторону их номера, буркнув что-то непонятно кому-то о том, что ему нужно охладиться и поспать. И ведь не соврал же — только холодная вода сможет помочь ему отвлечься от ненужных мыслей, а хороший дневной сон избавит от картинок мужчин, которые словно свора собак крутились вокруг его цветочной феи.

Его ли?

***

С того самого отдыха в Анталье — злополучного ли, судьбоносного ли, он пока не решил — думать об Эде Йылдыз, стоя под душем, стало своего рода привычкой. Любимое занятие, от которого не избавиться, даже если очень захочешь. Не важно, какой температуры была вода — обжигающе горячая, холодная словно из Арктики, комфортная как объятия любимого пледа — ничто не могло стереть мысли о девчонке, которая, казалось бы, издевалась над ним, .

Он представлял ее всякой — в купальнике и без, одетой в одни лишь серьги и замурованной в ткань по самые ушки (которые тоже возбуждали его в определенном контексте), во всех цветах радуги и в монохроме, мучая себя картинками недостижимого. Он представлял ее в первый день их встречи и думал о том, как он вообще мог подумать, что она его не привлекает? Он представлял ее образ из текущего дня и задавался вопросом, осознает ли она?

Осознает ли она, что с ним делает?

Рука неосознанно тянется к основанию, сжимая крайне чувствительную плоть. Серкан сдавленно стонет сквозь зубы. По венам тягуче течет стыд, заставляя мужчину ускориться, лишь бы быстрее прекратить эту пытку.

Знает ли она, что она делает? О, прекрасно знает. Знает, когда является на работу цветущим лотосом вся в розовом, от чего весь вечер Болат думает, в этот ли оттенок окрасится ее кожа, если сжать бедра сильно, жадно, до стона? Знает, когда проходит мимо, оставляя за собой сладкий шлейф дурмана, оставляя его гадать, как она будет пахнуть, если смешать вместе три запаха — духов, секса и ее? Конечно, знает. И молчит, невинно улыбаясь.

А невинность иногда привлекает сильнее разврата. Невинность искушает, заставляя в исступлении запрокидывать голову и двигать рукой часто, ритмично, сжимая кулак еще сильнее.

Знает ли она, как она выглядит? В лимонно-желтом, как в платье с помолвки — хрупкая, золотая, прекрасная, божественная. В красном, как в платье в Анталье — яркая, нежная, прекрасная, божественная. В розовом, как в платье с примерки — взглядом обещающая все сласти и муки этого мира.

Знает ли? Знает. И манит, опьяняет, привязывает себе, как лотосовый наркотик. Заставляет желать всего или ничего вообще сразу. Заставляет желать ее, как никого прежде.

И опустошает, когда ее нет рядом.