Если ученые – не газетчики, да-да, не «интернет-знатоки», а именно ученые – начали заниматься какой-то весомой, по их мнению, проблемой, то, значит, она действительно имела место быть. Осталось только найти этому доказательство. А именно, Дэн хотел своими собственными глазами увидеть хоть какой-то «продукт», который бы выражал тот самый повод для беспокойства астрономического сообщества.
– Глеб, не сочти это за недоверие, но… – Дэн замялся. Потому что эти слова, парадоксально, как раз и были этим самым свидетельством недоверия.
Однако Глеб ничуть не смутился. Напротив, он в очередной раз улыбнулся, и в его темных глазах снова блеснула искра интереса, та, что, несомненно, располагала к себе большинство людей, с которыми он впервые или не впервые общался. Во всяком случае, такой вывод сделал Дэн, который уже не мог не испытывать симпатии к этому человеку.
– Что ты, что ты! – воскликнул русский. – Как раз в данной ситуации странным было бы абсолютное принятие на веру всего того, что я тебе только что рассказал. Я понимаю тебя, и, как только, так сразу постараюсь тебе все наглядно объяснить. Но сейчас… Сейчас я должен немного поработать, чтобы у меня такая возможность появилась.
– То есть, пока вы оперируете…
– Ничтожным количеством фактов, – кивнул Глеб. – Поэтому-то и нужно какое-то время провести именно в наблюдениях и фиксации данных. Вот так вот.
Дэн снова промолчал, понимая, что его мысленный «фундамент» после этих слов собираться обратно не стал. Это было уже невозможно, решил он для себя. Во всяком случае, на время исследований.
– Знаешь, Дэн, – попытался заполнить это тяжелое, повисшее в воздухе молчание Глеб. – Я, действительно верил в то, что мы с тобой встретимся. Но никак не ожидал, что случится это… Вот так.
– Как и я, – вяло поддакнул Дэн, у которого вдруг появилось желание подскочить, что-то взять и сделать, прямо сейчас, не сидеть больше за этим чертовым столом, пусть и с таким интересным знакомым, как Глеб. Он мысленно удивился этому порыву и попытался его приглушить.
– Ну, ты не переживай сейчас слишком сильно. Говорю же, это все еще неточно. Эх, зря я тебя так напугал…
– А может и не зря, – возразил Дэн. Он посмотрел в сторону кассы, и увидел, как Мэган, заметившая на себе его внимание, начала усердно указывать на часики, слегка болтавшиеся на ее костлявой руке. Дозволенное ему время вышло. – Так или иначе, спасибо, я все равно был рад нашей встрече.
Он начал подниматься из-за стола и собирать приборы, которыми пользовался приятель.
– Я тоже, Дэн, я тоже, – Глеб встал, закинул на плечо свою объемную дорожную сумку и направился в сторону выхода. – Еще раз спасибо за завтрак – ты буквально спас меня от голодной смерти.
– Да не за что!.. Заходи, тебе здесь всегда будут рады.
– Конечно. Обещаю, как только наша «база данных» пополнится, я сразу же с тобой спишусь. А может, и того раньше, – Глеб уже положил руку на ручку входной двери в кафе. – В общем, будем на связи. Пока!
– До скорого, – кивнул, выдавив из себя подобие улыбки, Дэн и, помахав рукой Глебу, пошел обратно на кухню.
Когда дверь Дэниэлом Элиенсом захлопнулась, а с улицы послышался звук мотора отъезжающей машины, в голове повара «Deal with it!» словно произошел щелчок. Нажали спусковой крючок, довели до точки кипения, называйте это как хотите, но он внезапно понял, что «это, то самое время» настало. Многие называют его «понедельником», «следующим годом», «завтра», ну или банальным «потом». Люди в этой самой обители жизни видят себя более красивыми, успешными и счастливыми. Они сморят на эту нарисованную воображением картинку, и им становится легче. Да, сейчас у них этого нет, далеко еще до этих блаженных времен. Пока можно пожить и на «так». Можно позволить себе побольше отдохнуть, поменьше поработать и поучиться, чуть побольше пожалеть себя и поменьше поругать. Ведь однажды наступит «то самое время», не так ли?
И у Дэна оно настало в возрасте девятнадцати лет, когда он, молодой человек, полный энергии и сил, внезапно понял, что все его терпения и труды ради идеальной жизни могут пойти прахом в ближайшее время (Глеб не сказал о точных сроках, однако, если они так всполошились, этими сроками могли быть как годы, так и месяцы). Он должен был начать жить. Он должен быть начать делать больше, чем просто работать и ждать.
Но как, как, как? Ведь у него же ничего нет! Нету ни знаний, ни интересной работы, ни людей, которых он мог бы назвать близкими и любимыми. Дэниэл был очень одинок, и одиночество в одно мгновение, словно прижало его к невидимой пружине, которая разжалась и подбросила его вверх со словами «вперед, щенок!».
А потому, не совсем отдавая себе тогда отчет в рациональности своих действий, он пошел в служебную раздевалку, снял с себя фартук с надписью «#1 бургер-мастер в N», забрал свои вещи из кабинки. Затем, перед уходом, он сложил все те заготовки, что успел за утро сделать, в холодильник, вымыл дважды с мылом руки и пошел в зал.
– Дэнни, почему ты… – и без того большие глаза Мэган приобрели теперь форму почти идеального круга, так что она стала походить на куколку с хлопающими ресницами, одну из тех, что часто показывали в рекламе местного игрушечного магазина. Она, по-видимому, до этого болтала по телефону со своей подружкой, но совершенно забыла о ней, как только Дэн вышел к кассе и начал рыться в шкафчике под аппаратом в поиске чистого листа.
– Я ухожу, Мэг, – ответил он сухо. – И хочу написать заявление.
– Что?! – воскликнула девушка, едва не выронив трубку из руки. – Подожди, Рози, я перезвоню, у меня тут повар, кажется, с ума сошел.
Он хотел бы сказать ей что-нибудь по поводу «сошедших с ума», но воздержался. За полминуты Дэн написал заявление об уходе и попросил девушку передать его владельцу, Сэму. Свою основную зарплату он получил еще неделей ранее, так что беспокоиться о штрафе за преждевременный уход ему уже не приходилось.
– Дэнни, пожалуйста, не надо, – взмолилась Мэг, стоя возле него с листком бумаги в дрожащей худенькой бледной ручонке. – Сэм же взбесится! Ты его знаешь!
– Ничего, переживет. Вызовешь сейчас кого-нибудь из моих сменщиков, они во всем разберутся. А я так больше не могу. Счастливо оставаться! – последняя фраза была единственной из всех тех, что он уже давно мечтал произнести вслух. Дэн позволил себе только ее, потому что знал, что об остальных он бы скорее пожалел, так как все они были лично-оскорбительного характера. Однако и этой экс-повар «Deal with it!» остался вполне доволен.
Закинув рюкзак на плечи, Дэн быстрым шагом направился к входной двери. Перед ней он на секунду остановился и вздохнул.
«Сколько же раз я вас видел, о, прекрасные ворота из стекла и металла? Сколько раз я хотел выпнуть вас, выходя отсюда уставшим и злым? Наконец-то я это делаю! Даже не верится!» – промелькнула мысль в его голове.
Когда «ворота» за парнем захлопнулись, оставив за собой изумленную кассиршу в зале с двумя подростками, попивавшими колу, ему не осталось ничего более, чем рассмеяться, да причем во всю силу. Небо было светлым, почти безоблачным – такая редкость в этих краях. Звезда по имени Клеопатра (название она, конечно же, получила в честь женщины, согласно Земной истории, покорившей сердце великого полководца), которую сопровождал Цезарь, светила, казалось, ярче прежнего. Теплый, но не душный воздух столь любимой Дэном поздней весны будто бы наполнял легкие и все тело бодростью и жизнью.
Это был его день. Он чувствовал, он знал, что все случившееся не было случайным. И так оно и оказалось впоследствии. Вынув из кармана свой отнюдь не новый, однако хорошо работавший мобильный телефон, Дэн написал сообщение Глебу:
«Если что, не ищи меня в бургерной. Встретимся где-нибудь в другом месте.
Дэн Элиенс».
Затем он, вполне довольный собой, сел на велосипед, который изо дня в день в течение нескольких лет парковал в одном и том же месте, невероятно обрадованный тем, что ему не придется больше парковаться там снова. После чего Дэн поехал домой, навстречу к новым, захватившим все его сознание, мыслям.
