Машину, представлявшую собой точную копию черной советской «Волги» (что была довольно раритетной машиной на Цезаре, выпускавшейся штучно раз в несколько лет, а то и десятилетий), Дэн видел едва ли не собственной «скорой помощью». Едва она затормозила у обочины, подъехав прямо к нему, парень обошел ее, и, сверив номер сзади, открыл дверцу пассажирского сидения.

– Доброе утро! – поздоровался он с таксистом. – Вы могли бы, пожалуйста, подвезти меня к дому Генри Мэтчерса?

– Доброе… Так, это тот, что из местного самоуправления? – таксист не повернулся к Дэну, но посмотрел на него через зеркало заднего вида. У него были болотно-зеленого цвета глаза и ярко-рыжие брови, в первые секунды Дэну даже показалось, что они крашеные, однако затем он обратил внимание на его волосы, бывшими точно такого же оттенка в том числе и у корней.

– Да, тот самый.

– Интересно, – хмыкнул водитель, и Дэн увидел, как правая часть его губы слегка искривилась.

– Что интересно? – нахмурился Дэн, не понявший, что такого забавного нашел в том, что он ехал к Мэтчерсу, водитель.

– Что Вы, живущий в таком месте, можете делать в гостях у человека, живущем в том месте.

– Скажем так, рабочие вопросы, – в ту же секунду выпалил Дэн, а затем пожалел, что вообще ответил на такое замечание со стороны таксиста.

– Понятно, – водитель снова хмыкнул, и, несмотря на навигатор, продолжил следить за дорогой.

До Двадцатки от дома Дэна оказалось всего полчаса пути, это учитывая то, что проехать им прошлось почти через весь N. Перед воротами в поселок «Волга» остановилась для проверки личности водители и пассажира. После того, как охрана просмотрела их паспорта, машина получила допуск на въезд на территорию.

Дома Двадцатки располагались по обеим сторонам от центральной дороги в шахматном порядке. Дэн не успел особенно их разглядеть в предыдущий день, потому как был занят разговором с Глебом и собственным недоумением от того, что вообще попал в такое место. В этот же раз ему удалось разглядеть все чуть более детально.

По сути дела, Двадцатка состояла из основной широкой улицы с пешеходными дорогами по обеим сторонам и, как бы ее назвал Дэн, «вспомогательной», более узкой, на которой находились невысокие строения магазинов и ресторанчиков. Почти все они уже работали, хотя клиентов, Дэн был готов поспорить, было у них не так много в это время суток. Все витрины были натерты до зеркального блеска, а товары, что располагались за ними, казались такими же, как и обычные товары в N, только лучше, изысканнее… Одним словом, дороже. Это сразу бросалась такому человеку, как Дэн, который никогда в жизни ими не обладал. И, как бы аскетично не жила Кэтрин Элиенс, воспитавшая его, сам Дэн иногда хотел бы позволять себе такие товары покупать, от себя он это скрывать не мог.

«Сколь многого в моей жизни на Цезаре уже никогда не случится, – подумал он, уже чувствуя, как подобные мысли начинают надоедать ему самому. – Минутной радости от покупки подобного предмета, которого так долго хотел, например…».

Однако ему пришлось прерваться, не доведя внутренний монолог до конца. Машина уже подъехала к пункту назначения. Рыжеволосый таксист перед тем, как попрощаться, позволил себе ухмыльнуться в третий раз, что показалось Дэну совсем уж наглостью. Он хотел бы сказать об этом Глебу, встретившему его возле порога, потому что возмущению его не было предела. Но, обменявшись с ним рукопожатиями и встретившись с серьезным взглядом приятеля, понял: пришла пора работать. Мысли о возможности побывать в космосе мгновенно взяли верх над всеми другими, и Дэн только спросил:

– Ну что, с чего начнем?

5

В какие-то мгновения Дэну начинало казаться, будто бы его мозг его нагревается, неминуемо приближаясь к температуре собственного плавления. Вот-вот, думалось ему, и вся эта машина, уже давным-давно разучившаяся нормально работать, грозилась вообще развалиться, рассыпаться, кануть в бездну. Настройки собственного ума давались медленно, туго, он чувствовал себя пытающимся раскрутить заржавевшие гайки мастером, которому непременно нужно было заменить их на новые, крепкие, из нержавеющей стали.

На первых же занятиях его, конечно, охватили целиком страх и полнейшая растерянность.

«А что, если я, молодец такой, всего людям наобещал, а сам в итоге не справлюсь? Что, если я слишком глуп для подобного?» – Дэн задавал себе этот вопрос постоянно первое время, но затем решил, что самобичеванием делу не поможешь, а потому просто взялся за работу. Хотя бы попробовать ее выполнить стоило, пришел он к выводу.

Несмотря на то, что его роль на «Шторме» была не столь значимой в техническом плане, она была все же важной. Управлять кухней корабля-разведчика, как выяснилось, тоже было делом не из легких.

В первый же день он начал изучать не только приготовление блюд по технологичке (они были разработаны специально братьями Шреттер для самих себя же и своей команды еще больше века назад). Все они отличались высоким содержанием белка, как заметил Дэн, плюс нехитрым способом приготовления: выпеканием в печи (либо разогреванием в СВЧ-печи). Естественно, сделано это было для экономии пространства на кухне и питьевой воды.

Однако выучить рецепты блюд было не столь сложным, сколь разобраться детально в работе печи. Ведь в случае появления каких-либо неисправностей именно Дэниэл нес ответственность за их устранение. Физика, так горячо «любимая» им в школе физика, снова настигла его, и теперь уже от нее нельзя было никуда деться. То самое понимание, которого никогда не требовал от него и от его одноклассников школьный учитель, в мгновение ока стало жизненно необходимым.

Дэн понимал, что он один будет отвечать головой за единственный на «Шторме» источник нормальной человеческой пищи. Уже от самой мысли о первой в его жизни реальной ответственности ему становилось странно, но скорее странность эта была хорошей, ведь все, что Дэн испытывал в новинку, как и любой человек, он особенно ценил.

Естественно, как его проинформировала Ванесса, запасные варианты все равно оставались – многие полуфабрикаты можно было употреблять и в холодном виде, а вдобавок к ним Генри собирался оформить спецзаказ сухпайка на одном из заводов Второго материка. Однако то, какие отношения будут в таком случае у него с командой, настроение которой будет, несомненно, испорчено после нескольких месяцев «сидения» на однообразной и безвкусной пище, было очевидно… И Дэн не хотел, чтобы его опасения сбылись.

Именно поэтому после первых двух «лекций», которые ему проводила Ванесса, Дэн, понявший, что соображает ровным счетом ничего, вместо того, чтобы поехать домой и лечь спать, что ему очень тогда хотелось сделать (почему-то после любой подобной мозговой нагрузки Дэн всегда чувствовал сильную сонливость), он живо представил себе недовольство, с каким эта женщина будет смотреть на него в случае его неудач (а Ванесса Стикс казалась ему именно из таких людей, которые не будут сдерживаться в выказывании эмоций), а потому быстро взял себя в руки и начал задавать вопросы, самые глупые и простые, зато эти вопросы разложили «по полочкам» многое из сказанного ею ранее.

– Да ведь это же было просто! – вырвалось вдруг у него, когда он понял принцип работы одной из систем. – И схема на самом деле такая понятная…

– Ой, ну прямо как дитя! – поддразнил его Глеб, высунувший голову в дверной проем. Он выглядел довольно-таки выспавшимся и свежим, что было странно для Дэна, который привык видеть своего приятеля в состоянии «не хочется жить, но приходится». И улыбка его с двойной силой ободрила Дэна, без того ощутившего заряд энергии, который он получил от понимания предмета, который казался ему раньше дремучим лесом.

– Выучился в физматшколе и умничает, посмотрите-ка, – скривила губы Ванесса. – Ничего, Дэн, ты молодец. То, что ты со своей базой вообще смог что-то за сегодня осознать – уже победа. Но придется поучиться и дома. Согласен?