Саша кивает, показывая, что поняла инструкцию. Прикосновение завесы оставило какую-то тень на теле и разуме. Неприятную тень, словно бы щекочущую мозг изнутри.

– Вы первой начали драку с Азаматом Хачатряном?

– Да, – скрывать что-то было бы глупым.

– Почему?

– Он оскорбил мою мать.

– Ложь!

– Не вмешивайтесь, адепт. Вы все расскажете в свою очередь. Как именно это произошло, Неродова?

– Я осталась убирать класс. Азамат пришел. Он был недоволен тем, что на уроке я перехватила телекинетическим щитом попавшую мне по лицу его записку, и эта записка позднее оказалась утрачена. Мы заспорили. И он сначала оскорбил на армянском меня, а потом мать, указав на… совершение с ней непристойных действий. Я не собиралась это оставлять как есть.

– И полезли в драку.

– Я не знаю атакующей магии, – пожимает плечами Саша

– В нынешней ситуации – это меня только радует, – мужчина, ведущий допрос, бросает красноречивый взгляд на Серафима. – Итак, все более-менее понятно. Последний вопрос – вы испытываете немотивированное неприятие к Азамату Хачатряну?

– Немотивированное – нет.

– А мотивированное?

Саша морщится, ощущая, как щекотка в разуме усиливается каждый раз, когда она хочет открыть рот и сказать «нет».

– Да.

– Почему?

– Он лицом похож на убийцу отца, вот почему, – с явной злостью отвечает Саша. – Это имеет отношение к делу?

– Безусловно. Терпение. Или вы и на меня с кулаками кинуться хотите?

Саша оглядывает невысокую фигуру мужчины и качает головой.

– Не слишком хороший план.

Мужчина фыркает, и, кажется, Серафим не удерживается от короткой улыбки. Но в этом Саша не уверена.

– Вот и прекрасно. Покиньте круг, Александра. Азамат?

– Иду.

Стоит Саше выйти из зоны действия заклинания, как зуд в голове исчезает без следа.

– Итак, вы, Азамат, действительно оскорбили мать Неродовой упоминанием о своем с ней неподобающем поведении?

– Эм…ну…

– Да или нет.

– Да. Ну в смысле это не оскорбление было, просто фигура речи. И вообще – она моих друзей тронула первой.

– И как именно это произошло?

– Ну, я сказал…в общем, употребил нецензурное выражение, и…

– И пошло-поехало. Ясно.

– А нечего чужие записки трогать!

Мужчина чуть морщится.

– Последний вопрос – вы испытываете немотивированную или мотивированную неприязнь к Неродовой?

– Рожа у нее…неприятная. И руки длинные.

Саша фыркает. Присмирел кавказец в Круге, немало так присмирел.

– Покиньте круг. Итак, Хачатрян и Неродова. Сегодня вы наглядно показали, что оба не умеете вести себя в не то что в магическом, а в пристойном обществе вообще. Я отчитываю вас, как неразумных детишек, хотя почему-то адепты на десяток лет младше способны вести себя подобающе, а вы – нет. Оба напишите и сдадите мне лично доклад о нормах этикета среди магов. До тех пор, пока вы не докажете, что способны сдерживать свои эмоции и не идти у них на поводу, распуская руки, на территории Ордена на вас будет наложен запрет на практическое использования магии. Будете теорию изучать, и только. Упражнения на развития контроля потоков допущены, остальное – нет. Для адептов, напоминаю, магия за пределами резиденции Ордена полностью запрещена. Даже бытовая. Если вы неспособны управляться с собой и своими кулаками, то давать силу вам в руки сейчас ровно то же, что выдать пулемет бабуинам.

– Вы не посмеете… – начал было Азамат, но мужчина только поднял бровь.

– Я не посмею? Ну-ну, – в следующую секунду Саша почувствовала, как на ее руках словно бы появились тонкие браслеты. Невидимые, но ощутимые. – Ограничение будет снято, когда ваши преподаватели и наставники подтвердят ваши успехи в самоконтроле. Удачной учебы – с этими словами кареглазый мужчина вышел вон из класса, до того одним коротким взмахом руки устранив причиненные дракой разрушения.

Азамат, явно злящийся, только зыркнул убийственным взглядом и тоже убрался восвояси. Вышел прочь и старший кавказец.

Саша же пошла за веником. Кто знает, может Марина Михайловна ее в следующий раз за неоконченную уборку еще и накажет. Ну или решит что и это тоже – плохой самоконтроль. Да нужно было чем-то занять и руки, и мысли заодно. На наставника она без стыда и глянуть не могла. И правда – как малолетняя дура. В школе она порой дралась наравне с парнями, паршивый характер сказывался, как и увлечение спортом и множество кумиров-боксеров и единоборцев, занимавшихся тем же, чем и отец когда-то. Но эти идиотские поступки осталось в прошлом. Точнее – она думала, что они осталось в прошлом.

Браслеты на руках чесались, словно настоящие, натирающие кожу знаки позора.

– Как тебе глава южнороссийских магов?

Серафим никуда не ушел, да и казался не слишком расстроенным или впечатлённым произошедшим. Он залез на одну из парт и теперь раскачивал ногами из стороны в сторону, разглядывая висящие около доски портреты выдающихся магов, половину из которых, вроде Василия Никифорова, Саша не знала вовсе, а вторую половину, как князя Потемкина, никогда не считала волшебниками.

– Что? Глава кого? – вопрос несколько выбил Сашу из колеи.

– Местного отделения Ордена. Михаил Ефимович Новгородский собственной персоной.

– Не слишком русский для такого имени.

– Не слишком русский? – Серафим усмехается. – А ты его с Хачатряном-старшим не путаешь? Тот человек, что в костюме был – это отец красавца, которому ты испортила физиономию.

– А глава Ордена нас допрашивал? – с растерянностью спросила Саша, поднимая глаза на беспечного наставника.

– В точку.

– А по нему и не скажешь.

Невысокий полноватый мужчина производил впечатление человека властного, но не какого-то невероятно могущественного. Про Новгородского же за проведшие дни она слышала краем уха, но все разговоры сводились к тому, что глава местного отделения Ордена был не только большим начальником, но и сильным магом. Одним из сильнейших не только на юге, но и в России вообще.

– Внешность обманчива, Саша. Очень и очень часто. Ладно, иди сюда.

Девушка выбрасывает последнюю бумажку в урну и почти подкрадывается к Серафиму. В своей неформальной майке и с хвостом волос, перетянутых шнурком, он не казался властным или жестким. Но кто знает? Насколько Саша сумела понять из книг – наставник, тот, кто проводит Становление, инициацию мага, несет за ученика ответственность и волен поощрять и наказывать на свое усмотрение. Любым способом.

– Стань ровно, если не хочешь ближайшие дни с синяками на лице ходить, – мужчина поднял руку и провел пальцами перед лицом Саши. – Так куда лучше. Все, свободна. Если есть желание найти информацию по этикету магов вне орденской библиотеки – напиши вечером, я принесу завтра сюда пару своих книг. Или заеду, если время будет.

– И… все?

– А что ты хочешь? Я сегодня дежурю, но если есть какие-то вопросы – задавай, пока меня никуда не дернули отсюда.

– Да нет вопросов. Просто, я не знаю… Вас привлекли к этой ссоре. Отвлекли от дел.

Мужчина отмахивается.

– Нечего меня на «вы» называть, я этого не люблю. От учеников в особенности. Ты объясни – чего от меня нужно? Пальцем тебе погрозить? Зачем? Я не одобряю насильственные методы решения проблем, но понимаю твое недовольство. Азамату не следовало давать волю языку, тебе – кулакам. И вы оба это и так знаете. Записку не поделили… Вы теперь оба наказаны, оба получили дополнительную работу и лишние неудобства. Думаю, ты создала себе достаточно проблем, чтобы я их количество увеличивал еще. Разбирайся с чем есть, если понадобится помощь – звони. Или пиши. Или связь задействуй, если получится. Вот и весь сказ.

Саше только и остается, что кивнуть в ответ, чувствуя еще большее смущение, теперь неожиданно смешивающееся с изрядной долей облегчения. Хоть что-то хорошее за сегодня.

– Итак, дамы и господа, предлагаю рассмотреть Закон с практической точки зрения, – по кабинету проползла волна шепотков. – Теорию вы уже разобрали со всех сторон.