— Понимаю, — Джованни снова медленно кивнул.

— Не мы завариваем эту кашу, не мы убиваем людей. Это всё местные твари. Мы делаем всё возможное для обеспечения безопасности. Но планета Аубера сильнее. Здесь нам не рады. Если Колонизаторы выиграют борьбу за общественное мнение, число жертв многократно вырастет. Ты понял, чего я от тебя хочу?

Министр защиты потёр щёку.

— Знаешь, я человек простой, Альфред. Все эти пиарские штучки — не моё. Да. Я простой, но не дурак, и так же, как и ты, понимаю, что приди Колонизаторы к власти, мне мигом дадут под зад. Там понадобятся молодые, «прогрессивно мыслящие». А мы, стало быть, консерваторы, ретрограды, «Консерву» защищаем… Так что… я согласен. Действовать нужно решительно. Или, в моём случае, бездействовать. А дальше, если всё случится, тут уж ты подключишься.

— Да, будь уверен. Мы с Зейманом всё обставим как следует. Собственно, нам и врать не придётся.

Помолчали.

— В общем, ты лучше знаешь, что делать, Сержио, — резюмировал Миллз. — С базой этой держи связь, как положено, а когда потребуется, так ты просто прикроешь глаза. Это крайне важно. Всё остальное, боюсь, не даст эффекта.

— Я об этом уже думал, Альфред. Примерялся. И… уже внутренне… решился.

— Спасибо, Серж. Спасибо, что на тебя можно положиться. Да, а как называется база-то?

— «Крылья надежды».

Крупный черный жук — обычный обитатель степей — приземлился на ветку засохшего деревца, сложил крылья, повертелся, замер, будто обозревая пространство впереди. Метрах в тридцати раскинулся лагерь бандитского кулака. Палатки и походные навесы, вездеходы, три-четыре костра, подогревающих неказистую пищу. Обитатели лагеря, хоть и различались формой тела, всё же имели больше сходств, чем различий. Иначе они бы просто не ужились в одной группе долго.

Эбрайлы отдыхали после дневного перехода. Вялые разговоры не отличались глубиной, а то и вовсе состояли почти из одних междометий.

Вождь кулака сидел у одного из костров рядом с несколькими похожими на него членами банды. Он имел изогнутое вертикальное туловище, кривые, но прочные по-птичьи согнутые ноги, на которых уселся так, чтобы, если нужно, мгновенно вскочить, шесть рук разной длины, росших вокруг верхней части тела, как лепестки цветка. На лице имелось два рта, один жевал закидываемую в него густую похлебку, второй вел разговор.

— Мы идем к торговцам, они хорошо заплатят за нашу добычу, хэк!

— Уахх! — одобрительно вскрикнул один из бандитов.

— Славно бились, — поддержал другой. — Я зарубил жалкого рабочего своим мечом, — он выдвинул и снова вогнал в ножны кривой широкий меч.

Помолчали.

— Мы купим припасы, а еще — новое оружие, — продолжил предводитель.

— Куда пойдем потом? — спросил кто-то.

— А еще, — сказал вожак, — мы купим запчасти к вездеходам.

Жук, меж тем, уже облетел периметр и перемещался от объекта к объекту внутри лагеря, держась на почтительном расстоянии от его обитателей. Он исследовал вездеходы и их прицепы, осмотрел три станковых пулемета на границах бивака и уселся на куполе палатки, наблюдая за главарем банды.

Двое склонились над походным планшетом. В сумерках их напряженные лица, освещенные голубоватым свечением дисплея, казались призрачными. Девушка, чью красоту только подчеркивали шрамики на обветренной коже, привыкшей к пустынным бурям, возбужденно приговаривала:

— Смотри внимательно, Дженга, это уже не игра, а боевая задача, — она потянула джойстик на маленьком пульте, которых держала в руках. — Вот пулемет. Здесь мертвая зона, перекрыта другим пулеметом. В лагере не более двадцати бойцов, но стрелять умеют от силы пятеро. Важно подобраться как можно ближе, пока не поднимут тревогу, понял?

— Уф, да понял. Только это ж эбрайлы. Они всё чуют. Если нападать, так тут нужен хороший план, — Дженга перевел взгляд на спутницу, отметил напряженную вертикальную морщинку между бровей, мысленно коснулся белых волос, собранных сзади в крепкий узел. — Вальк, тыточно уверена, что нам необходимо штурмовать этих бандитов?

Девушка резко повернула голову, впилась взглядом в его глаза.

— Ты опять вздумал меня жизни учить?

— Да погоди, чего сразу кипишуешь. Скажешь надо, значит будем. Хотел просто убедиться — это точно не твоя эта… — парень осекся, отвернув щетинистое лицо, вроде молодое, но огрубленное годами трапперских кочевий.

— Что? — девушка застыла, буравя собеседника взглядом. — Ну давай же, говори.

— Ну, месть, — нехотя буркнул Дженга.

— Ах месть!

— Ну да.

— Слушай, мой дорогой, напоминаю, если забыл. Я — Валькирия, вождь, который создаёт страну Эусгард, свободную от бандитов. Знаешь, что такое строить завод в чистом поле? Нужны формирователи, электростанции, роботы, понимаешь, дубина? Этих ублюдков, — она махнула рукой вдаль, — мы покромсаем не ради моей мести. Мы заберем у них оборудование, которое нам до зарезу. Усёк?

— Ладно, ладно, не злись, — Дженга смиренно кивнул.

Валькирия повернулась к планшету, успокаиваясь.

— Ну, и месть, конечно, тоже, — добавила, помолчав.

Ночь выдалась тёмная, светили только звёзды.

Дженга и Валькирия лежали под колючим жестким кустом, припав глазами к биноклям.

— Укладываются, — сказал Дженга.

— Твой план смел, — заметила Валькирия. — Думаешь, клюнут?

— Эти долбаные эбрайлы. Может, клюнут, а может, и нет. Должны.

— Ладно, — траппер оторвалась от бинокля, посмотрела на степь. — Нам немного-то и надо. Наш кулак лучше организован, наши бойцы — опытные вояки. И у нас есть кое-что, чего точно нет у бандитов.

В степи раздался протяжный вой.

— Кшива начал, — сказал Дженга. — Щас бандиты потянутся туда всеми чувствами, будут вслушиваться, пока не надоест. Часть банды наверняка ломанется поглядеть поближе. Вот дичьё! Низшие подрались, какое важное событие.

Немного выждав, они поднялись и, низко пригнувшись, быстро побежали вперед. За ними послышался шорох травы, это двинулся следом десяток воинов кулака Валькирии. Сейчас они походили на больших ящериц с дополнительными руками впереди, сжимавшими автоматы с глушителем.

В недрах раскидистого кустарника стоял на треноге уродливый пулемет. Оружие имело два ствола — длинный и короткий, — угловатый корпус и несколько ручек. Конструкция с первого взгляда наводила на мысль о кустарном производстве. Впрочем, с учетом своеобразного эбрайлского понимания технической красоты, внешний вид мог быть весьма обманчив.

Рядом с пулеметом меж ветвей притулился постовой — покрытый толстоволосой жесткой шерстью многорукий бандит. Глаза его, разбросанные по лицу, груди, плечам и некоторым рукам, выражали дремотную статичность.

Внезапно разрезавший ночную тишину вой за лагерем заставил эбрайла встрепенуться и, повертевшись, уставиться по направлению этого шума. На голове поднялись длинные уши, но ветки мешали им толком развернуться. Когда вой перерос в рычание, причем уже не одного, а двух-трех больших существ, пулеметчик заворчал:

— Низшие, вахаи. Посмотреть! — и принялся выбираться из зарослей.

У ближайшего тлеющего кострища тоже зашевелились. Из кособокой палатки вылез еще один многорукий, ухая и принюхиваясь, заторопился поближе к месту невидимой отсюда схватки.

— Низшие! Крупные. Дерутся! — посыпались возгласы со всех сторон. Некоторые обитатели лагеря начали продвигаться в сторону событий. Даже у самых флегматичных взоры и слух устремились туда.

Пулеметчик, не рискуя отойти далеко от своего поста, стоял, вытянув шею, пытаясь разглядеть в степи дерущихся монстров. Внезапно бандит вздрогнул, резко развернулся, но было уже поздно — несколько пуль, прилетевших из темноты, одна за одной вонзились в его шкуру. Эбрайл, ломая ветки рухнул в свой куст.

К кусту, неуверенно оглядываясь, не понимая что произошло, но смутно ощущая угрозу, подошел другой бандит. Увидев что-то за периметром, взвыл, выхватил клинки, но тут же взмахнул ими и опрокинулся навзничь. Еще двое-трое бандитов повалились, сраженные неслышными пулями, прежде чем банда заметила появившихся из темноты стрелков.