(Из учебника «Алгебра. 10 класс»)

* * *

Минус на минус дают плюс, гораздо реже – «умножить», но чаще всего – просто начальную букву «Х…» в известном слове.

* * *

В одну реку ни войти дважды, ни переправиться дважды нельзя. Река эта называется Стикс.

* * *

Если только Бог не в счёт, значит, абсолютной истины быть не может, значит, все истины о жизни, о себе, о мире относительны, значит, все они – полуистины, синонимы полулжи, и значит, если людям не дано ничего другого, кроме выбора между различными вариантами заблуждений, выбирать следует осознанно, целенаправленно, рационально, руководствуясь исключительно прагматическими (или эстетическими) соображениями, и менее всего заботясь о так называемой «объективности» того, что будет избрано и станет считаться истиной.

* * *

У языка есть полюс,

Где белизна сквозит

Сквозь эльзевир; где голос

Флага не водрузит…

(И. Бродский)

Афоризм – это минимум слов при максимуме смысла. В идеале это – чистый лист поразительного содержания. Лучшим изречением Витгенштейна, вероятно, было его молчание, к которому он, наконец, пришел.

То ли с возрастом, то ли с мудростью уменьшается количество слов, которые стоит высказать. «Поведать миру». Человек исчерпывает себя – и слова, исчерпывая себя, иссякая, уходят в нулевую точку координат: в Молчание. Но это еще отнюдь не конец: за нулём, как известно, располагаются непостижимые отрицательные величины, а вверх простирается другая ось: ось ординат. Может быть, мы когда-нибудь узнаем, чтó они означают и чем являются. Может быть, даже научимся этим пользоваться. А до тех пор – «слова, слова, слова…» Не троекратно, – в периоде…

… Похоже, человеческий язык состоит из одних синонимов…

* * *

Афоризм – единственный литературный жанр, которому категорически противопоказан самостоятельный авторский стиль. Единственным заменителем стиля обязана быть предельная четкость мысли – серьезной ли, парадоксальной, просто шуточной. Лучшие афоризмы выглядят так, как будто принадлежат одному автору – или никому.

* * *

Афоризм – мысль, отточенная до такой невероятной краткости, сразу за которой начинается ее разложение. Афоризм – это смысл, который, как акробат без лонжи, балансирует между предельной концентрированностью и собственным распадом.

* * *

Ирония – выросший из своих тесных одежд юмор. Обладающие несравненно более тонким чувством иронии могут, как ни странно, и не обладать чувством юмора. Перерасти его.

Бывает черный юмор, бывает юмор самых разных цветов. Ирония – это юмор, смещенный в ультрафиолет.

* * *

Развитие литературы заключается в установлении всех возможных связей между всеми возможными словами. (Именно поэтому для создания оригинальных, ни на что не похожих произведений целесообразно было бы использовать и «генератор случайных чисел», – см., например, у Борхеса: «причесанный гром», «гипсовая судорога»). Как только все возможные комбинации слов будут исчерпаны, литература прекратится.

Правда, прекратится она значительно раньше…

* * *

«Лучшие слова в лучшем порядке» – известное определение не то прозы, не то поэзии, – кому как нравится. Любопытно, что «худшие слова в худшем порядке», чем бы это не являлось, – а это не мат и не графомания – должно представлять определенную эстетическую ценность – поскольку минус на минус должен давать плюс. Еще не созданный этот литературный жанр давно уж заждался своих основателей. И только Музы знают, сколько на этом пути нас ожидает открытий.

* * *

Позволю себе пошутить: «Поэзия – способ письма короткими фразами в столбик с целью увеличения количества авторских листов».

* * *

(По поводу ПСС Толстого)

Объявление: «Продается самое полное собрание сочинений известного писателя, включающее буквально всё, вплоть до писем, в том числе и последних, завещания и даже произнесенных на смертном одре последних слов. С последующим разложением: критическим приложением».

* * *

Муза – довольно ироническая дама. Периодически уставая от действительно трудного и напряженного общения с подлинными талантами, она возвращается к своему любимому развлечению: «осеняет крылами» какого-нибудь графомана и затем с удовольствием наблюдает, как он, обуянный внезапно открывшимся «вдохновением», истово кропает свой очередной «шедевр». С ее стороны это просто милая шутка, но этой шуточке мы обязаны чудовищному количеству макулатуры, вовсе не на шутку затопившей литературу подлинную. Мало кто догадывается, что гениев и графоманов посещает одна и та же муза, но этих последних она, ей-богу, лучше бы посещала пореже; пореже, Муза, пореже.

– … написал я и вдруг почувствовал, как от меня, – видимо, обидевшись, – отлетела Муза.

* * *

Правда, как известно, бывает только одна. Видов лжи – бесконечное множество. Именно поэтому я – категорически за ложь: за разнообразие, фантазию, даже творчество. Не случайно правду называют «голой». Да еще и неприглядной. С точки зрения эстетики – кошмар.

* * *

Иные заблуждения делают честь человеку больше, чем исповедуемые им истины.

* * *

Сколько существует людей – столько существует мнений. Но часто кажется, что заблуждений существует гораздо больше, чем людей.

* * *

Не должны, не могут считаться истиной показания, выбитые из человека под угрозой смерти. Это, по-видимому, относится ко всем учениям о бессмертии.

* * *

Иммануила Канта, помнится, восхищали две вещи: «звездное небо над головою и нравственный закон внутри нас». Ах, старый мудрец, лучше бы всё было наоборот. Душа человека, состоящая из пыльных тупиков, подвалов подсознания, кишащих крысами агрессии, страха, тщеславия, – человеческая душа представляла бы собой – метафизически – россыпи небесной чистоты негасимых, вечных, звездных огней, а непреложной, вековечной основой и константой бытия был бы Нравственный Закон – взамен жестоких и уродливых Законов Абсурда, с незапамятных времён узурпировавших власть над Вселенной.

* * *

Знаменитое определение Паскаля: «Вселенная есть устрашающая сфера, центр которой находится везде, а граница – нигде».

Меняем местами всего два слова, и получается гораздо, гораздо страшнее (и точнее?):

«Вселенная есть устрашающая сфера, центр которой находится НИГДЕ, а граница – ВЕЗДЕ».

Каждый из нас – на этой границе. На самом краешке Бытия.

Паскаль (о Вселенной): «Меня ужасает вечное молчание этих бесконечных пространств».

О Господи, и слава богу, что так. Представляете, что было бы, если бы они все разом о чем-нибудь заговорили? Представляете, какой жуткий Содом – о чём-то непрерывно бормочущая, на тысячи ладов, бесконечная Вселенная?

* * *

Вселенная началась с Большого Взрыва – и, похоже, со слишком, чересчур большого. Судя по тому, как за истекшие двадцать миллиардов лет вся эта безумнейшая мешанина осколков Бытия, этот вселенский хаос и бардак до сих пор не могут придти к мало-мальскому порядку – не говоря уж о какой-то гармонии. С начала времен, счёта «ноль», материя несет в себе намертво впечатавшийся отголосок Взрыва – шок, напряженность, рвущийся наружу хаос – в полной мере передавшиеся человеку – несчастнейшему существу, возникшему внутри взорвавшегося Мироздания. Самый последний, донный, безымянный и безликий слой человеческого подсознания – шок и ужас обманутой кем-то, взорванной материи, не верящей, что это не повторится.