КАЛИСТА

Мое сердце колотится в груди так сильно, что я уверена, оно вот-вот разорвется. У меня кружится голова, когда я бегу через пещеру туда, где приземлился Лэйдон.

— Нет! — кричу я. — ЛЭЙДОН!

Он неподвижно лежит помятой кучей. С ним все должно быть в порядке. Должно… что я буду без него делать? Это больше, чем выживание. Он был таким добрым и заботливым, к тому же он боролся за меня. Он защищал меня так, как никогда не защищал ни один человек. Он мне нужен. Люминесцентное растение, которое он сбросил на землю, когда я убегала, почти забыто. Все, что имеет значение, — это он.

Чудовищный червь повергнутый лежит на земле, но я по-прежнему держусь от него подальше на случай, если он только притворяется мертвым. Эта мерзкая тварь похожа на гигантского дождевого червя с чешуей, но вместо закрытого конца на кончике у него массивная пасть, заполненная тысячами острых зубов, концентрическими кругами уходящих в его горло. И он плевался кислотой! Земля изрыта оспинами там, где он разбрасывал слюну.

Когда я приближаюсь к Лэйдону, я спотыкаюсь об одну из этих ям и падаю на колени, скользя в его сторону. Штаны рвутся, колени ободраны до крови, но мне все равно. Он шевелится. Я касаюсь его лица, поворачивая его голову к себе. Слезы текут по моему лицу и падают на его. Он моргает и открывает глаза. Я так благодарна, что провожу руками по его лицу, рукам, груди, просто чтобы почувствовать его. Я чувствую, как бьется его сердце, когда кладу руки ему на грудь, но ритм странный.

Я усмехаюсь про себя, потому что только сейчас до меня доходит, что у него два сердца. Нет другого способа объяснить биение, которое я чувствую под ладонями. Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к его лбу. Он касается моих волос, моих рук, затем делает движение, чтобы сесть. Он морщится от боли, поэтому я помогаю ему, как могу. Он намного больше и тяжелее меня, и я не уверена, помогаю я ему или мешаю, но это самое меньшее, что я могу сделать.

— О, спасибо, спасибо, я так рада, что с тобой все в порядке.

— Калиста, — говорит он и на этот раз не тянет букву «С» в моем имени.

Я улыбаюсь и целую его. Он отдыхает еще несколько мгновений, затем сдвигается и поднимается на ноги. Он оглядывается по сторонам, явно что-то ища.

— Эпис? — спрашивает он.

— Э-пис? — повторяю я, выговаривая слово.

Он указывает на растения, растущие под потолком.

— О! Я поняла, он здесь.

Я веду Лэйдона туда, где уронила эпис, и он опускается на колени и осторожно собирает пучок. Как только у него это получается, он бросает взгляд на червя, прежде чем взять меня за руку и вывести из пещеры. В дальнем конце небольшого прохода он снова останавливается и осторожно кладет растение на плоский камень. Он открывает сумку, достает маленький ножик, отрезает от растения очень маленький кусочек и протягивает его мне.

— Еда, — говорит он, шевеля растением около моего рта. — Еда.

Я смотрю на светло-голубое светящееся растение. Я неуверенно выгибаю бровь.

— Ты уверен? Я не местная. А что, если это вредно для меня?

— Еда, — говорит он более настойчиво.

Он снова делает движение, но на этот раз в его жестах есть резкость. Когда я все еще колеблюсь, он берет мою руку, держащую кусочек растения, и подносит ее к моему рту, резко кивая.

— Ладно, — говорю я, прикидывая, какого черта.

В моей голове не переставало стучать в течение нескольких дней, и я должна признаться себе, что по крайней мере, чувствую слабость. Я не дура, и чертовски хорошо знаю, что страдаю от перегрева и обезвоживания, которое только усиливается. В конце концов мое тело полностью отключится. Честно говоря, это должно было произойти раньше.

Я кладу растение в рот, просто позволяя ему полежать на моем языке. Кислый, почти пряный вкус наполняет мой рот. На вкус как… грязное карри. Лэйдон внимательно наблюдает за мной и, когда я не глотаю, изображает, что жует.

— Еда, — настаивает он.

По его настоянию я начинаю жевать. Что еще мне остается делать? Когда я прикусываю в первый раз, холодок пробегает по моему горлу, а затем взрывается в моих конечностях. Это шокирует, но не неприятно. Пока я продолжаю жевать, ощущения нормализуются, и мне кажется, что мое тело оживает. Как будто каждая клеточка моего тела разом начинает просыпаться. С тех пор, как очнулась после крушения, я чувствовала термический перегрев. Теперь я чувствую себя круто. Моя головная боль прошла. Легкая тошнота и спазмы в животе исчезают. Я изумленно смотрю на Лэйдона. Я также чувствую себя сильнее. Как будто могу поднять его над головой и легко нести.

Я вопросительно смотрю на остатки собранного растения.

— Эпис, — повторяет он снова.

— Я должна поделиться им со своими друзьями, — говорю я.

Он смотрит на меня, явно не понимая. Я хмурюсь, пытаясь сообразить, как донести мысль о друзьях. Зная историю его планеты, это понятие может быть ему чуждо. Как давно произошло то, что я видела в том видео? Жил ли он в те времена? Неужели он был одинок всю свою жизнь?

— Друзья, — повторяю я.

Я должна принести это им. Я чувствую себя потрясающе. Чем больше я жую, тем лучше себя чувствую. Покалывание пробегает по всему телу и по всему организму. Я буквально чувствую, как мое тело восстанавливается. Я качаю головой, поражаясь своим чувствам, и тут до меня доходит, как сказать то, что я хочу сказать.

— Друзья, — говорю я, но теперь изображаю, как что-то падает с неба.

Он наблюдает за моими руками. Я показываю на себя, затем поднимаю правую руку высоко вверх, складываю пальцы и изображаю падение, указывая от себя на руку, опускающуюся вниз.

— Друзья, — повторяю я.

Лэйдон улыбается. Кажется, он понимает, и во мне поднимается возбуждение. Я указываю на эпис, затем повторяю ему «друзья». Он отрицательно качает головой.

— Почему? Моим друзьям он нужен. Почему я не могу отнести его им?

Он много говорит, а я не могу понять. Я улавливаю только слово эпис и все. Он пожимает плечами и качает головой, но выглядит грустным. Он несколько раз указывает на эпис, потом на потолок, из которого он растет. Я качаю головой, не понимая, и он пытается снова. Он опускается на колени рядом с ним и указывает, двигая рукой, как будто показывает что-то мне. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он собрал растение, но я вижу, что свечение почти исчезло. Я проглатываю кусочек, оставшийся во рту, и опускаюсь на колени рядом с ним.

Я роюсь в рюкзаке и нахожу материю, в которую он заворачивал мясо. Я осторожно сматываю эпис в маленький пучок. Лэйдон касается моей руки, и я смотрю на него. Он качает головой и снова указывает на эпис.

— Нет, — говорит он, качая головой.

— Но почему? Им он тоже понадобится. Я чувствую себя потрясающе и хочу, чтобы мои друзья выжили.

Он хмурится, и я вижу, что он так же расстроен, как и я. Он снова показывает на него и говорит «нет» вместе с несколькими другими словами, которых я не понимаю. Я должна применить к этому логику. Я снова смотрю на растение, и теперь свечение исчезло. Я беру конец нити, отрываю маленький кусочек и кладу его в рот. На вкус он совсем другой. Он никакой, и кислый пряный вкус исчез. Я жду прилива холодка, который испытывала ранее, но он не приходит.

— Черт возьми! — восклицаю я в отчаянии.

Эффект длится недолго. Это должно быть как-то связано со свежестью растения. Это значит, что у меня нет другого выбора, кроме как привести своих людей в город. Я не знаю, выжили ли они, но у них были припасы. Это больше, чем было у меня, когда меня нашел Лэйдон. Может быть, с ними все будет в порядке. Нет, с ними все должно быть в порядке. Я стараюсь не думать обо всех существах, от которых Лэйдон защитил меня. У них есть оружие. С ними все будет хорошо.

— Друзья? — спрашивает он.

— Да! — взволнованно говорю я. — Друзья.

Он кивает с явным пониманием, затем берет меня за руку и ведет к выходу из пещеры.

Солнечный свет ослепляет, но мои глаза приспосабливаются очень быстро. Быстрее, чем раньше. Следующее, что я замечаю, — это то, что мне не жарко. Ну, мне жарко, но я не горю до такой степени, что, кажется, могу умереть. Это огромное улучшение.