После того, как рыболов подкрепился хорошим крепким виски, они помогли ему перебраться на остров. Муми-мама ждала их там со старой одеждой смотрителя маяка в лапах. Она нашла ее в нижнем ящике тумбочки.

— Мне н-не н-нравятся эти б-брюки, — заявил рыболов, клацая зубами. — Я-я д-думаю, они б-безобразные.

— Иди-ка за скалу и надень их, — твердо сказала Муми-мама. — Не имеет никакого значения, считаешь ты их безобразными или нет. Они теплые, и более того, когда-то принадлежали очень уважаемому смотрителю маяка, они вполне хороши, и он тоже, если уж на то пошло, хотя, кажется, он был довольно меланхоличным человеком.

Она сунула одежду рыболову в руки и заставила его зайти за камень.

— Мы нашли ящик виски, — сообщил Муми-тролль.

— Великолепно! — сказала Муми-мама. — Теперь мы должны устроить пикник!

— Ох, эти твои пикники, — засмеялся Муми-папа.

Немного погодя появился рыболов в вельветовом пиджаке и старых поношенных брюках.

— Да они будто сшиты на тебя! — воскликнула Муми-мама. — А теперь мы все отправимся домой выпить по чашечке кофе.

Муми-папа отметил, что она впервые сказала «дом», а не «маяк».

— Нет! — вскрикнул рыболов. — Только не туда! — Он в ужасе взглянул на штаны и побежал через остров, со всей скоростью, на которую были способны его ноги. Они увидели, что он исчез в чаще.

— Тебе придется принести ему кофе в термосе, — сказала Муми-мама Муми-троллю. — Вы положили ящик с виски так, чтобы его не унесло?

— Не волнуйся, — сказал Муми-папа. — Это подарок моря, и даже море не берет подарки назад.

В этот вечер они пили чай немного раньше, чем обычно.

Потом они достали головоломку-зигзаг, и Муми-мама сняла с каминной полки жестянку с конфетами.

— Сегодня особый день, поэтому каждый может взять по пять штук, — сказала она. — Интересно, любит ли рыболов конфеты.

— Знаешь, я никогда не был в восторге от конфет, которые ты оставляла для меня на скале, — сказал Муми-папа.

— Почему? — удивилась Муми-мама. — Ты же очень любишь конфеты, правда?

— Чепуха! — сказал Муми-папа, смущенно посмеиваясь. Это, наверное, потому, что у меня ничего не получалось с моими исследованиями. Не знаю.

— Ты просто чувствовал себя глупым дураком, вот и все, вставила Малышка Мю. — Можно я буду считать две конфеты за одну, раз они слиплись? В таком случае, ты перестанешь возиться с морем?

— Ничуть не бывало! — воскликнул Муми-папа. — Разве я перестаю возиться с тобой только потому, что ты ведешь себя как глупая дурочка?

Все засмеялись.

— Понимаете, — сказал Муми-папа, наклоняясь вперед, — у моря иногда хороший характер, иногда плохой, и невозможно понять, почему. Ведь мы видим только поверхность воды. Но если любишь море, это не имеет значения. Тогда принимаешь и плохое и хорошее…

— Так теперь ты любишь море, правда? — спросила Муми-мама застенчиво.

— Я всегда любил море, — сказал Муми-папа с негодованием. — Все мы любим его. Именно поэтому мы приехали сюда, ведь так? — Он взглянул на Муми-маму.

— Думаю, что да, — сказала она. — Смотрите, я нашла кусочек, который подходит к этому странному месту.

Все с удовольствием склонились над головоломкой.

— Это серая птица! — воскликнула Малышка Мю. — А вот хвост другой птицы — белой. Они хлопают крыльями, будто кто-то зажег под ними спичку!

Теперь, когда они поняли, что изображает картина, они нашли еще четырех птиц. Темнело, Муми-папа зажег штормовой фонарь.

— Вы будете спать снаружи сегодня? — спросила Муми-мама.

— Ни за что на свете, — ответила Малышка Мю. — Наши укрытия заросли.

— Я думаю построить собственный маленький домик, объявил Муми-тролль. — Не сейчас, но когда-нибудь обязательно.

Муми-мама кивнула. Она уменьшила пламя в лампе.

— Как там ветер? Не взглянешь ли, дорогой? — обратилась она к Муми-папе.

Он подошел к северному окну и открыл его. Немного погодя он сказал:

— Я не могу разглядеть, движется лес или нет. Ветер все крепчает. Он, наверное, достиг силы восемь.

Муми-папа захлопнул окно и вернулся к столу.

— Деревья будут двигаться позже, — сказала Малышка Мю, ее глаза сверкали. — С кряхтением и стонами, на ощупь, все ближе и ближе к скалам — вот так!

— Не думаешь же ты, что они попытаются пробраться сюда, правда? — воскликнула Муми-мама.

— Конечно попытаются, — сказала Малышка Мю, понижая голос. — Разве вы не слышите, как валуны стучат внизу? Они собираются отовсюду и толпятся у двери. Деревья приближаются, смыкаются вокруг маяка. Потом они вскарабкаются на стены и окажутся прямо за окнами, затемняя комнату…

— Перестань! — закричал Муми-тролль, пряча мордочку в лапы.

— В самом деле, дорогая, — сказала Муми-мама, пожалуйста, не придумывай такие вещи!

— Сохраняйте спокойствие, вы все! — сказал Муми-папа. Нет никаких причин тревожиться. Не надо изводить себя только потому, что несколько несчастных маленьких кустов испугались моря. Кустам, сами понимаете, гораздо хуже. Я займусь этим.

Темнело, но никто не ложился спать. Они нашли еще трех птиц, а Муми-папа углубился в рисование кухонного шкафа.

Из-за шторма, бушующего снаружи, комната казалась очень уютной. Время от времени кто-нибудь заводил разговор о рыболове, гадая, нашел ли он термос и выпил ли кофе.

Муми-тролль заволновался. Пришло время идти к Морре. Он пообещал ей, что она сможет потанцевать сегодня. Он съежился на стуле и притих.

Малышка Мю глядела на него глазами, похожими на блестящие черные бусины. Внезапно она сказала:

— Ты оставил на веревку на берегу.

— Веревку? — сказал Муми-тролль. — Но я принес…

Малышка Мю яростно лягнула его под столом. Муми-тролль покорно встал:

— В самом деле, оставил. Я должен сходить за ней. Если вода поднимется, ее смоет.

— Будь осторожен, — сказала Муми-мама. — Повсюду столько корней, а ламповое стекло у нас только одно. Можешь поискать внизу папину тетрадь.

Прежде чем закрыть дверь, Муми-тролль взглянул на Малышку Мю. Но она занималась головоломкой, беспечно насвистывая сквозь зубы.

Остров двигался всю ночь. Мыс рыболова незаметно отнесло еще дальше в море.

Приступы дрожи один за другим сотрясали остров, как будто холод пробегал у него по спине, а черное озеро уходило все глубже и глубже в скалы. Оно то поднималось, то опускалось, и хотя волны проникали в него из моря, озеро не наполнялось. Его огромный зеркальный черный глаз опускался все ниже, окруженный по краям бахромой из морской травы. По берегу вдоль кромки воды бегали взад-вперед маленькие полевые мыши, и песок уходил из-под их лап. Валуны тяжело переворачивались, обнажая бледные корни растений.

На рассвете остров уснул. Деревья достигли подножия маяка; глубокие дыры остались там, где раньше лежали валуны, разбросанные теперь по вересковому полю. Они ждали следующей ночи, чтобы подкатиться поближе к маяку. Великий осенний шторм продолжался.

В семь часов Муми-папа вышел проведать лодку. Вода опять поднялась, а юго-западный ветер вздувал море все выше. Муми-папа нашел рыболова лежащим на дне «Приключения». Он играл с горсткой камешков. Он заморгал из-под челки, но ничего не сказал. «Приключение» не было привязано, и волны били в борт лодки.

— Разве ты не видишь, что лодку вот-вот унесет в море? — возмутился Муми-папа. — Ее бьет о камни. Посмотри только! Давай-ка! Вылезай и помоги мне!

Рыболов перекинул свои кривые ноги через борт лодки и вылез на берег. Его глаза были, как всегда, добрыми и кроткими. Он сказал: