Первый раскат грома ударил настолько сильно, что у нее заложило уши. «Господи, спаси и сохрани», – прошептали искусанные в кровь губы. Выскочившая невесть откуда молния шарахнула так неожиданно и так ярко, что ослепила ее широко раскрытые от страха глаза. Второй разряд молнии выскочил из грозовых туч, словно черт из табакерки. Сейчас ей показалось, что «трезубец», извергнутый небесами, имел намерение вонзиться ей в голову. Вконец, обезумев от страха, она резко ударила по тормозам, и, выпрыгнув на ходу, упала в придорожный ров, прикрыв голову руками.
Впервые она пожалела, что так и не выучила ни одной молитвы, хотя там, где она жила, ее ежедневно заставляли это делать, чтобы отблагодарить Всевышнего за свое спасение и за рождение живых и здоровых детей. Но трудно выговариваемые слова никак не хотели селиться в ее голове. Она, конечно же, была благодарна Господу за то чудо, которое он сотворил для них, но выражала благодарность как могла, простыми словами, идущими от самого сердца. Вот и в этот раз она искренне взывала небесам: «Спаси и сохрани, Господи, рабу твою божию, не оставляй детей сиротами! Обещаю выучить молитвы и ежедневно благодарить тебя за те чудеса, которые ты без устали творишь для меня. Спаси и сохрани, Господи, свою рабу непутевую. Спаси и сохрани!».
Сколько это все продолжалось, она и не помнит. Ей даже показалось, что душа в один страшный миг предательски покинула ее тело, и ей ничего более не оставалось, как потерять сознание. Поэтому, она не сразу поняла: жива или мертва, когда пришла в себя.
Но немного полежав, решила осторожно открыть глаза.
Ее удивленному взору предстал необыкновенно тихий рассвет. Большое, еще не греющее солнце, висело прямо над ней и буквально на глазах медленно поднималось в небо. Она хотела подняться, но ее взгляд буквально уперся в небольшой синий цветок, одиноко росший в огромном рве. Нежный, с лепестками цвета неба и солнечной сердцевиной, он буквально захватил в плен ее разум. В голове тут же пробежали тонкие нити каких-то воспоминаний, целое поле цветов небесного цвета, какой-то мужчина крепко обнимает ее, что-то шепчет на ушко, затем усаживает в автомобиль.
Ничего не понимая, молодая особа с трудом выбралась изо рва и на вялых полусогнутых ногах направилась к «Москвичонку», который сиротливо стоял невдалеке и на первый взгляд выглядел целым и невредимым. Не обнаружив каких-либо повреждений, она села за руль и повернула ключ зажигания. Движок взревел с присущей ему мощью, а вместе с ним, фыркнув, и немного прошипев, включился радиоприемник, откуда полился нежный мужской голос с ярко выраженным акцентом:
Незабудка, незабудка
иногда одна минутка,
Иногда одна минутка
значит больше чем года.
Незабудка, незабудка
в сказке я живу как будто,
И тебя я незабудка
не забуду никогда.
Череда событий, словно лента из кинофильма, пронеслась перед глазами женщины, судорожно сжимающей руль, и показала кинофильм об одной счастливой семье, живущей в прекрасном поселке. Но вот женщина садится в джип и уезжает, а мужчина долго смотрит ей вслед и машет рукой. А потом раздается взрыв, который так напоминал вчерашние гром и молнию и уничтожает их счастье.
«Москвичонок» резко рванул с места и на всех парусах понесся по ухабистой дороге. Он не сбавлял скорость весь путь и резко затормозил только у массивных ворот. «Скорее, скорее нужно рассказать всё ему, человеку, которому она доверяла, и который всегда был рядом все эти последние годы, – мелькали мысли в голове у растерянной женщины. – Он поймет, посоветует. Его помощь и поддержка ей просто необходимы».
Понимая, что разговор будет долгим, она решила найти место поудобнее. Просторный холл прихода показался местом неподходящим для такой серьезной беседы. Здесь постоянно будет кто-то отвлекать, то близнецы, имеющие удивительное свойство появляться в любом месте словно из-под земли, да и вездесущие сестры не упустят возможности прочитать ей нотации по поводу очередного исчезновения. Поэтому, поднявшись по массивной винтовой лестнице, она очутилась на втором этаже, куда не осмеливались совать нос даже близнецы, а уж о прихожанках и говорить было нечего. Приоткрытая дверь единственной комнаты на этом этаже буквально зазывала заглянуть внутрь. Гостья решила поддаться искушению и дождаться хозяина на его территории, ведь неизвестно, сколько времени придется провести в ожидании. Совесть недолго мучилась угрызениями и уверено толкнула свою хозяйку за порог кельи, освещаемой тусклым светом лампадок.
Чтобы хоть как-то скоротать время, женщина стала разглядывать иконы на стенах маленькой тесной комнатушки. Ей казалось, что лики святых смотрят на нее осуждающе. Но она даже и не думала смущаться, ее взгляд уже давно оторвался от образов и уткнулся в ряд фотографий, расположенных в стороне. Со старых, еще черно-белых фото смотрели молодые ребята в военной форме. Вот среди гор, очевидно Афганистана, у «вертушки» позируют совсем юнцы, в маскхалатах двойной окраски. А вот уже фотографии в цвете. Здесь пацаны повзрослее – в костюмах цвета хаки, в банданах, с автоматами наперевес, это уже, очевидно, Чечня.
Среди служивых – высокий красивый парень, черты лица которого показались ей очень знакомыми. Она подошла ближе и внимательно стала разглядывать статный силуэт. «Неужели это он?». Увлеченная своими мыслями, незваная гостья даже не услышала тихие шаги у себя за спиной. И только когда сзади кто-то деликатно прокашлялся, она растерянно обернулась.
Ее глаза тут же узнали глаза военного с фото. Только сейчас он был не в армейской форме и гладко выбрит, а в одежде священнослужителя, да и к тому же с густой длинной бородой, которая делает своего хозяина намного старше своих лет. А ведь если судить по событиям, отображенным на фотографиях, то получается, что он старше ее всего на каких-то пять годков.
Облокотившись на косяк двери, человек в рясе сквозь густые брови внимательно наблюдал за выражением лица своей будущей собеседницы.
– Добрый час, Отец Димитрий, – как можно почтительнее поздоровалась та, стараясь загладить свою вину.
– Добрый, – прозвучало в ответ. Тут гостья не выдержала и бросилась к Отцу Димитрию.
– Простите меня, пожалуйста, за бестактность, но я не могла удержаться. Мне хотелось поскорее встретиться с Вами, чтобы сказать одну важную вещь.
– Ты всё вспомнила? – опередил ее Отец Димитрий.
– А Вы как догадались?
– Да у тебя же всё на лице написано, – усмехнулся Отец Димитрий, – если ты раньше жила с пустым отрешенным взглядом, то сейчас всё изменилось. Ты смотришь на вещи осознано.
– Да, я всё вспомнила и хочу вернуться домой. Вот Сергей-то обрадуется! – защебетала Настя.
– Насчет обрадуется, не знаю, а вот что удивится – это точно.
– Вы не рады? – пришло время удивляться Насте.
– Почему? Я думала, мы все вместе будем радоваться нашему счастью! Ведь это же так здорово знать и помнить, что у человека есть дом, в котором его все любят и ждут! Настя заметила, как Отец Димитрий отвел в сторону глаза.
– Что-то случилось или просто я не всё вспомнила? – осторожно поинтересовалась она.
Вместо ответа хозяин кельи пригласительным жестом указал ей на деревянную массивную скамью.
– Присаживайся. Сейчас я тебе кое-что расскажу, а ты сама решишь, что тебе дальше делать.
Он достал из письменного стола газетную подшивку и положил ее перед своей гостьей.
– Вот, смотри. Газеты разные, но пишут практически одно и то же.
Настя с жадностью начала «глотать» газетные строки разных изданий, которые наперебой рассказывали о том, как на воздух взлетел джип одной из самых известных и богатых семей этих мест. В катастрофе погиб водитель и женщина-председатель самого преуспевающего в округе хозяйства. В более поздних номерах печатались показания какой-то девицы, в которых она рассказывала о многолетних планах своего любовника – избавиться от бесплодной жены. Дочитав последний абзац первополосного материала под громким названием: «Богатство – порок или повод для убийства?», она растерянно посмотрела на Отца Димитрия:
