Шаман, опустив ноги на пол, вернулся в нормальное положение. Пройдя через зал, он плюхнулся на диван и ответил:
– Без духов тут не обойтись. Когда вы сказали, что тела нужно закапывать, я впал в состояние транса, дабы посоветоваться с духами. Вы видели сколько там тел? Мне одному копать не перекопать, вот я и хотел узнать, вдруг возможны другие способы утилизации, менее напряжённые и энергозатратные. Духи мне сказали, чтобы я не парился и нашел экскаватор, указав примерное направление, где его следует искать. Я, между прочим, потратил много сил и времени, пока искал его, а после разбирался как его запустить и управлять им. Вы даже представить себе не можете, какая это мука, медленно ползти на нем до поселка. А по поводу заборов: первый я зацепил случайно, а потом мне понравилось, и остальные я уже снёс удовольствия ради.
– Я бы сказал, что это похоже на бред наркомана, но, с другой стороны, если духи и существуют, то они на нашей стороне, раз мы смогли выпасти таких беспечных долбоклюев. – прозвучал незнакомый голос и в зале появились люди с оружием наперевес, держа нас на прицеле.
Пять человек выстроились полукругом, рыпаться не было смысла. Нашпигуют свинцом раньше, чем успеешь поднять ствол оружия в сторону противника. Главным среди них был явно говоривший до этого коренастый мужик со шрамом на левой щеке. Хотя все пятеро чем-то неуловимо походили друг на друга. Все они были заросшими, как партизаны, неопрятные грязные космы на голове доходили до плеч. Этот образ дополняли всклоченные, неухоженные бороды, закрывавшие лица незваных гостей.
Но основной отличительной чертой этих людей, были глаза. Холодные глаза, наполненные ледяным блеском, это были глаза убийц. Убийц, которые уже не раз переступили черту и теперь могли убивать людей без всяких причин, не страдая после от угрызения совести. С такими шутки опасны, для них убить нас – это как для нормального человека прихлопнуть надоедливую муху. Мужик со шрамом, пристально смотря на нас через прицел автомата, скомандовал:
– Оружие и рации сложите на пол и держите руки над головой.
Выхода не было, я снял с ремня свой автомат и аккуратно положил его на пол, за ним последовала извлечённая из подсумка рация. Проделав требуемые манипуляции, я подняв руки вверх.
– А тебе что, нужно голову прострелить, чтобы она начала соображать?! – заорал бандит, глядя на Берсерка.
Повернувшись к Алёшеньке, я увидел его крепко прижимающего свою любимую кувалду к груди, с глазами полными слез и гнева.
– Алёша, я прошу тебя, пожалуйста, положи кувалду и подними руки, делай, как он говорит. –проговорил я, стараясь, чтобы мои слова звучали убедительно.
Если гигант сейчас не послушается, то у него упадет забрало на глаза и включится режим Берсерка, тогда всё, мы покойники.
К счастью, Берсерк послушал меня и бережно, словно его страшная кувалда была очень хрупкой, положил её на пол, а затем поднял руки над головой.
– А ты что расселся, торчок конченый? Быстро встал, а то у меня уже чешется палец на спусковом крючке проверить, остановят духи пулю или ты пораскинешь мозгами по всей комнате.
Шаман, сделав недовольное лицо, встал с дивана и разразился:
– Я не помню, чтобы танцевал для вас танец гостеприимства! Вы вошли в мой дом без приглашения, обижаете меня и моих гостей, насмехаетесь над духами. Это плохо для вас закончится независимо от того, пораскину я в этой комнате мозгами или нет.
Предводитель со шрамом на лице криво ухмыльнулся, повернувшись к одному из своих товарищей, сказал:
– Саня, что-то пациент попался слишком говорливый, выпиши ему дозу опиздюлина в грудную клетку.
Не говоря ни единого слова, бандит, повинуясь приказу главаря, подошел к бесстрашно смотрящему на него Шаману, встав напротив, пристально посмотрел в глаза, а затем нанёс сильный удар прикладом автомата в грудную клетку несчастного. От удара хозяина дома отбросило на пол, где он скорчился калачиком, хрипя от боли.
Бандит вернулся на место, встав по правую руку от главаря. «Шрамированный» был явно доволен преподнесённым Шаману уроком и стоял, растянув свой рот в улыбке. Понаблюдав за корчившимся от боли на полу хозяином дома, он произнёс:
– Очень тут у вас странная компания, двое вроде нормальные, а двое как будто не от мира сего. И дом странный очень. Похоже, что вы только нашли его, необжитый. Ну да ладно, странностей всяких я уже успел насмотреться с лихвой. Меня интересует два вопроса. Итак, вопрос номер один: где ваши припасы? Точнее, мои припасы, потому что я намерен их забрать. И не нужно мне лепить горбатого, что припасов нет, слишком хорошо вы одеты и выглядите в целом. Не считая, конечно, этого полудурка-наркомана, катающегося по полу. И второй вопрос: как у вас хватило наглости угнать наш экскаватор? По следам которого мы, собственно, и нашли вас, как только обнаружили пропажу.
Я мысленно выругался, проклиная Шамана, используя при этом самые грязные ругательства. Чертов придурок, мало того, что разрушил половину села экскаватором, так ещё умудрился украсть его у одной из банд, тем самым приведя их сюда. Судя по искажённому лицу Артёма, в его голове мелькали примерно такие же мысли. Только выражение лица Берсерка осталось всё таким же раздосадованно-злым. Не дождавшись ответа на свой вопрос, человек со шрамом на лице снова заговорил, в его голосе прорезались явные ноты злости:
– Вы что, в молчанку решили играть? Лучше вам по-хорошему всё рассказать, тем самым облегчив душу. Да, мы заберём ваши припасы, но сохраним жизни. Либо играем дальше в молчанку, но уже по моим правилам. Только не уверен, что они вам понравятся, поскольку там будут простреленные коленные суставы и другие малоприятные бонусы. Итак, что скажете, господа?
Шаман, который после полученного удара всё ещё валялся на полу, постанывая от боли, ответил ему:
– Твой трактор я подрезал, они тут вообще не причём, я их знать не знаю. А запасов у меня, как у латыша, – только копьё и душа. Поэтому вы ошиблись адресом, этот дом я только недавно занял, а перед этим его уже не раз успели посетить мародёры, которые выгребли всё мало-мальски полезное.
Главарь, выслушав его, нахмурился, от чего шрам на его лице исказился и немного поменял цвет. В задумчивости он начал расчесывать рукой свои нестриженые космы. Потом почесал под бородой, в районе кадыка, и произнес:
– Ладно, по тебе видно, что ты как мой ныне покойный зять, с которого нефиг было взять. Я поверю, что ты дурак, дом не твой и жопа у тебя голая, тут вроде всё складно. Но вот эти ребятки не чета тебе: экипировка, оружие, рации, видя всё это, я точно не поверю, что у них нечем поживиться.
Ответил вожак с изуродованным лицом Шаману и, повернувшись к Артёму, спросил:
– Я же не ошибаюсь насчёт вашей компашки? Вы местные и чувствуете себя хорошо?
Артём шумно сглотнул и ответил:
– Частично ты пгав, чувствуем мы себя неплохо, в одном ты ошибся – мы не местные.
Выслушав Артёма, главарь опять принялся чесать и теребить в раздумьях свою неопрятную бороду. Обдумав ответ Артёма, он проговорил:
– Я не буду пользоваться дешёвыми киношными штампами, утверждая, что чую враньё за версту. Скажу по-другому, тому клопу, что корчится на полу, я верю, поскольку мои глаза видят подтверждение его слов, а вот вам я не верю. Если вы не местные, то тогда откуда?
– Увеген, ты слышал пго Гынок.
– Пытаешься мне вкрутить буй в уши, что вы не где-то тут проживаете, а на Рынке?
– Ничего не пытаюсь, говогю, как есть, мы с Гынка.
Главарь снова шумно поскреб свою всклоченную бороду, затем, направив дуло своего автомата Артёму в колено, произнёс:
– Моё терпение подходит к концу, а это чревато для твоих коленных суставов. Еще раз повторяю, не стоит считать себя умнее всех, держа других за дураков. Мы, прежде чем войти в дом, осмотрелись немного вокруг. Так вот, я не увидел рядом с домом ни одной машины. Ты хочешь мне сказать, что вы пришли пешком от самого рынка, без транспорта, только с оружием, рациями и своими несерьёзными маленькими рюкзачками за спиной? Пришли, значит, совершенно случайно к этому чудику, которого не знаете, пешком, от самого Рынка, чтобы сказать ему, что тела нужно закапывать?
