За воротами, на большом поле стояла бревенчатая арена. Мест на трибунах совсем не осталось, но мы прошли к самому ограждению, откуда было хорошо видно, как благородные рыцари бьются за честь своих дам, тупым оружием вежливости. Зрелище привлекало не особенно, в отличии от харизматичного кавалера, который положил руки на бревенчатый борт по обе стороны от меня, замыкая в капкан. Страха в душе совсем не было, скорее какой-то благоговейный трепет, приятно шелестел в животе. Никогда бы не подумала, что стану испытывать такие сладкие и вместе с тем мучительные ощущения, от близкого соседства с мужчиной, да ещё настолько крупным и сильным. Детлафф иногда опускал голову к моему уху, чтобы пояснить происходящее и всегда глубоко, с шумом втягивал воздух носом, очевидно его привлекал запах. Тихое, умозрительное изумление от его неоднозначного поведения, да и моей собственной, столь восторженной реакции, наполняло сознание полным смятением.

Рыцари в блестящих доспехах, удерживая тяжёлые копья украшенные цветной лентой, повязанной благородной дамой в знак благосклонности, неслись навстречу друг другу в намерении выбить противника из седла. Их щиты пестрели яркими, пафосными гербами с длинными, витиеватыми девизами.

— Наградой станет только смерть, — прочла я один из них и саркастически усмехнулась. — Не слишком жизнеутверждающе.

— Чем больше мужчины говорят о смерти, тем сильнее боятся ее, — отстраненно проговорил Детлафф, без особенного интереса наблюдая за ходом поединка.

Древко одного из копий разлетелось в щепки, ударившись прямо в грудь благородного господина. От сильного столкновения поединщика вырвало из седла и отбросило на пару метров в сторону. Трибуны притихли и в воздухе явственно разнёсся звон покореженного металла.

Я вздрогнула и всем существом рванулась к тому единственному защитнику, который никогда не отказывал мне в поддержке, никогда не предавал. К тому, кто неизменно протягивал широкую, сухую ладонь, пусть даже совсем не улыбаясь, не демонстрируя одобрения или снисхождения. К тому, кто в своей слепой, звериной ярости напав на город, спас меня одну… Спас и привёл к себе.

Детлафф. Такой странный монстр.

Крепко прижимаясь к широкой груди покровителя, я с замиранием сердца слушала шум его дыхания: мерный, глубокий, громкий. На миг показалось, что нет ничего важнее этой секунды, но потом гомон ликующей толпы ворвался в сознание словно стихийное бедствие.

— Он ведь не умрет? — взволнованный звон высокого голоса вдруг утонул и затих, сменяясь быстрым стуком сердца в ушах, прерывистым дыханием, шелестящим через открытые губы.

— Нет, — спокойно произнес Эретайн медленно смыкая крепкие объятья. — Он даже не ранен. Я не чую запаха крови.

Взор поднялся к суровому сосредоточенному лицу вампира, с нахмуренными бровями и пронзительным, полным смятения и боли, прозрачным взглядом. От этого стало стыдно, будто бы вновь сделала что-то плохое, неприличное.

— Прости. Постоянно врываюсь в твое личное пространство. Такая бестактная девица. — Попытка шутить выглядела скомкано, но вот только сильные руки ни на дюйм не ослабли хватки, продолжая уверенно сжимать мою спину.

— Я уже почти привык, — медленно произнес он, изучая мое лицо.

Когда внимательный взгляд коснулся губ, мои плечи невольно вздрогнули, а взор соскользнул в сторону, будто смутившись и не желая показывать этого.

Фальшивая битва закончилась и нам пришла пора возвращаться домой. Ох как же этого не хотелось. Всю дорогу я расспрашивала Детлаффа о назаирских розах и офирских благовониях, казалось, не было места, которое он бы не посетил. Ему нравилось рассказывать о путешествиях, словно погружаясь в переживания заново.

— Так восторженно говоришь о цветах, ты — поэт?

Он грустно, но располагающе улыбнулся, искоса поглядывая на меня.

— Нет, Мейлея, я — монстр.

— Никогда не поверю, что тебе нравится лить кровь просто так. Не того уклада твоя душа, — вновь искренне возмутилось мое сознание, словно против собственной воли убеждая окружение в очевидном.

— Много ли тебе известно о душах вампиров? — меланхолично усмехнулся спутник, совсем не замечая, как настороженная чопорность гибкой фигуры отступает, расслабляется, разрушая барьеры общения.

— Нет. Но… — я остановилась и уверенно посмотрела в прозрачные, колдовские глаза. — Одного из них мне как-будто понимать, или даже скорее ощущать удается.

— Смелая, — тихим, вкрадчивым голосом констатировал Эретайн, не отрывая внимательного, завораживающего взгляда.

— Это со страху, — вдруг рассмеялась я, попутно удивляясь тому, как свободно чувствую себя в его компании.

Детлафф снова добродушно хмыкнул, утягивая за руку дальше по дороге. Так мы, неспешно прогуливаясь, добрались до дома.

У входа стоял раздраженный, встревоженный Регис. Его взгляд горел неподдельной неприязнью, что смущало, поскольку причины такого поведения мне были понятны не до конца. Он несомненно беспокоился о нас обоих… Или только о друге? Но чем моя компания, вдруг стала неугодна? Ведь Эмиэль сам же и предложил Детлаффу проводить меня в город, что теперь его, кажется, совсем не радовало.

Регис смерил озабоченным взглядом товарища, пребывающего в приподнятом настроении и укоризненно задержался на крупной ладони, крепко сжимающей мою руку. Эретайн однако не нашел нужным отпустить меня, как впрочем и пояснить свое поведение взволнованному побратиму, что, несомненно, вызывало ещё более острое недовольство.

========== Прием ==========

Я попыталась высвободиться, но Эретайн не позволил разомкнуть цепких пальцев, словно подтверждая свое право держать так долго, как вздумается только ему.

— Отпусти, мне нужно переодеться, — голос звучал мягко, словно уговаривал упрямящегося ребенка.

Вампир перевел на меня вопросительный взгляд, будто только что заметил мое присутствие, а потом медленно ослабил хватку, выпуская узкую ладонь. Обретя свободу, я юркнула в склеп, но на пол пути остановилась, напряжённо прислушиваясь.

— Друг мой, мне не нравится, как быстро вы сближаетесь с нашей подопечной, — ровный голос хозяина звучал мягко, но настойчиво.

— О чем ты, Регис? — твердый, низкий, рокочущий тон Детлаффа не обнаруживал волнения, скорее раздражение свойственное зверю, у которого пытаются отнять добычу.

— Ты вымотан. Инстинкты в таком состоянии проявляются острее, иногда против нашей воли. Боюсь не случилось бы новой беды, — упорствовал хозяин.

— Какой ей прок с меня? — тихий голос Эретайна начал наливаться холодным звоном явственной злости.

— Не подумай, Лея чудесная девушка. Она без колебаний согласилась помогать с зельем, да и так всегда открыта и искренна, но…

— Но что? — Опустив голову Детлафф напряженно разглядывал пыльные носки своих сапог.

— Ты раненый зверь, друг мой. Забота уменьшает муки, но зная как тяжело тебе даётся приспособление ко всему новому, я боюсь за вас обоих.

— Мы оба раненые звери, собрат, — голос Эретайна смягчился, а натянутая поза расслабилась, словно сказанное он и желал услышать. — Наверное потому иногда и понимаем друг друга без слов.

В коридоре послышались гулкие шаги, я едва успела проскользнуть в приоткрытую дверь, чтобы остаться незамеченной. На пороге появился Детлафф, оглядев меня от макушки до пяток, он застыл в недоумении.

— Ещё не готова?

— Тут такое дело…

Покровитель смотрел непонимающе и даже чуточку раздражённо, будто препятствия нервировали его.

— Корсаж. Он ведь сзади шнуруется… Вот, — я смущённо опустила глаза. Опять приходится просить его о помощи, что уже становится излишне частым явлением.

— Поторопись, — низко проговорил вампир и отвернулся, по обыкновению заложив руки за спину.

Пришлось повозиться с нижними юбками, но скоро мне удалось нарядиться в платье, оставалось только затянуть широкую, черную ленту на спине.

— Все. Помогай, — развернувшись, я придержала тяжёлый наряд у живота, стараясь тише дышать, хотя получалось не очень хорошо.