— На дне озера, — пояснил Эретайн, сбросил с широких плеч дорожный плащ и шагнул в бездну.

Пещеру осветил лёгкий отблеск кровавого тумана, струящегося над совершенно непрозрачной водой. В самом центре потолочного свода из камня торчал огромный крюк, на котором болтались обрывки крупнозвеньевой, коварной цепи.

— Здесь определенно кто-то был, — обречённо вздохнул Регис и шагнул в бездну за побратимом.

По гладкой поверхности воды скользнула рябь, увеличиваясь в диаметре все больше, пока в самом центре ее не появилась огромная, блестящая клетка.

— Двимерит — восторженно прошептала я, завороженно наблюдая за происходящим.

На самом дне решетчатой камеры скорчилась в позе эмбриона засохшая мумия в мокрых лохмотьях.

— Это он. Хагмар Мурлегем на месте, в тюрьме! Значит покойная Ориана и была зачинщицей всех произошедших беспорядков! Какое счастье! — облегченный вздох сорвался с губ, а душу до краев наполнило истинное, детское счастье.

— Бедолага может быть кем угодно, но только не Первородным, — сухо констатировал напряжённый голос Детлаффа, звучащий из ниоткуда.

— Ты прав, друг мой. Перед нами новообращённый, не старше сотни, — так же обречённо подтвердил Годфрой. — Рискну предположить, что это и есть тот самый Антуан Сенклер.

Ржавая дверца медленно отворилась, демонстрируя, что камера вовсе не была заперта. Сердце упало в пятки, оставляя в груди неприятный холодок отчаяния.

— Значит Мурлегем на свободе и охотится за нами.

— Не все так плохо, дорогая. — Регис вышел из тени позади меня, отряхивая ладони. — Это значит, что Хагмар обрёл жизнь совершенно недавно, а от долгого голодания он несомненно сильно ослаблен.

— У нас есть шанс. Иначе он уже давно напал бы в открытую. — Рядом появился мокрый насквозь Детлафф. — И все равно в прошлый раз для победы понадобилась армия.

— Если только не попробовать заманить его обратно… — рассуждал вслух Эмиэль.

— Сюда? — хрипло расхохотался Эретайн. — Как же ты предлагаешь сделать это?

— Винсент.

— Кто? Вы оба рехнулись? Он ни за что не станет помогать нам, тем более после смерти Филиппа, — удержать подступающую истерику становилось все сложнее, я невольно подняла руки к плечам, в попытке унять озноб.

— Думаю ему есть, что терять.

— Ты прав, Регис. В прошлый раз он предал отца ради Офелии. Стоит поговорить с ним. Пошли отсюда, — Детлафф развернулся к нам спиной и медленно направился к выходу.

— Да, друг мой, здесь нам больше делать нечего, — Эмиэль протянул руку к выходу, предлагая мне следовать за Эретайном, а сам зашагал последним, замыкая маленькую процессию.

Огромная клетка медленно погружалась назад, в антроцитовые глубины своей тюрьмы, растекаясь по гладкой поверхности ровными, мерными волнами. А наш небольшой отряд уже покидал развалины Тасхам Мутна в полном, звенящем, напряженном молчании.

========== Дорожка из крошек ==========

— Но как новообращённый вампир смог открыть древнюю гробницу? — мой голос рассерженно звенел, повышая нервозность атмосферы, царившей в комнате.

— Правильный вопрос, дитя мое. Очень. Несомненно ему удалось раздобыть кровь того, кто участвовал в этих событиях.

Мы с Регисом сидели в широких креслах у камина, а Детлафф мерил тяжёлыми шагами гостиную, заложив руки за спину и опустив голову почти на уровень широких плеч.

— Моя кисть, — тихо произнес Эретайн не обращаясь ни к кому конкретно.

— Что прости, друг мой?

— Когда я убил одного из аристократов Туссента, по заданию… — горькая усмешка искривила суровые губы покровителя. — Сианы.

— Ты отсек собственную ладонь из раскаяния, поскольку успел подружиться с намеченной жертвой, — снисходительно закончил за собрата Регис. — Потом она попала к другому моему другу, ведьмаку — Геральту, а что с ней стало дальше, никто не знает.

— Скорее всего ей и воспользовался Сенклер, чтобы открыть гробницу.

— Но тогда получается, что освобождение Хагмара было спонтанным порывом, под воздействием обстоятельств? — суть происходящего никак не желала складываться в моем усталом мозгу в единое целое.

— Нет, дорогая, подобные… Операции тщательно продумывают, скрупулёзно взвешивают каждый свой шаг, поскольку он определенно может стать последним.

— Ну не Сильвия-Анна же приложила к этому руку?

Я неприязненно поежилась, передернув плечами будто от холода. Воспоминания о высокородной особе не приносили положительных эмоций, к тому же злили и без того рассерженного Эретайна.

— Она не могла предугадать, как я поступлю с жертвами. Это лишено смысла.

Низкий рокот голоса Детлаффа словно искал оправдание погибшей возлюбленной. Все ещё искал… К горлу подступил ком, на глаза навернулись непрошенные слезы, и тут же суровый, сосредоточенный взор покровителя вцепился в меня, будто хищник жертву.

— Не думаю, — подал голос Эмиэль. — Она говорила Геральту, что неимоверно боится тебя, друг мой. Вряд ли подобные чувства способны подтолкнуть на опасные авантюры с противником, заведомо превосходящим и силой и хитростью.

Эретайн сверкнул кровавым взглядом, полным неприкрытой злости, оглядываясь через плечо на побратима. Понимая, что мой зверь нуждается в немедленном утешении, я смирила гордость, поднялась, подошла к нему и уткнулась носом в рельефное плечо. Напряжение высокой фигуры медленно спало, он опустил голову и коснулся моей макушки, зарываясь в волосы. Тяжёлый вздох вырвался из широкой груди, а цепкие пальцы вмиг сомкнулись на пояснице, словно вампир искал спасения в моем обществе.

— Значит наш поганец-новообращённый давно вынашивал план освобождения Мурлегема, и реализовал его, как только представилась возможность, за что и поплатился жизнью.

Детлафф завороженно вслушивался в звон моего голоса, ловил каждый звук, от чего его сердце замедляло бег. Постепенно крупная фигура расслабилась, демонстрируя обретение самообладания Первородным.

— Несомненно, — подтвердил Регис. — Отсюда следует вывод, что Хагмар очнулся от долгой спячки совершенно недавно, он слаб, как никогда.

— Но мы все равно должны были почуять Первородного, — покровитель с неохотой выпустил меня из рук и возобновил свои метания по комнате.

— Наверное есть какое-то зелье, скрывающее истинную силу вампира, или возможно, амулет?

Я предпочла вновь опуститься на свое место, продолжая рассуждать вслух.

— Скорее всего, — подтвердил догадку Регис, — но что нам это даёт? Как устранить Хагмара вновь? Убить?

— Мы не сможем вдвоем одолеть его. В прошлый раз понадобилось целое войско, к тому же кодекс запрещает нападать на себе подобных, ты ведь знаешь это, Эмиэль.

— А давайте заманим его обратно в клетку?

Мужчины разом воззрились на меня в крайнем недоумении, Эретайн даже замер на месте, опустив плечи и сдвинув брови к переносице, словно сомневался в моем душевном здоровье.

— Нам понадобится Винсент, — задумчиво протянул Регис, складывая пальцы в замок. Похоже он не счёл идею такой уж бредовой.

— После того, как я убил его сына? — зло усмехнулся Детлафф, переводя полыхающий взор на собрата.

— Но у него осталась Офелия, которая с появлением свёкра находится в страшной опасности, — предположила я. — Попробуем сыграть на этом.

— Не стоит терять времени, друзья мои. Нужно немедленно поговорить с Винсентом, — подвёл итог Регис, поднимаясь на ноги.

Скоро вся наша честная компания собралась в большом поместье Мурлегемов, теперь больше напоминавшем склеп. Мрачная атмосфера всепоглощающего траура пропитала пространство вокруг. От легкомысленного высокомерия надменных хозяев не осталось и следа, в воздухе витала скорбь. Мне стало жаль их. Каким бы неприятным, глупым или недальновидным ни был Филипп, все же он приходился сыном этой странной чете и, как любые родители, вампиры тосковали по умершему ребенку.

Винсент мерил нервными, пружинистыми шагами кабинет прямо под крупным гербом с памятным девизом. Офелия сидела на стуле рядом, сложив руки на колени, как нашкодившая девочка. Супруги выглядели подавленными. Непоколебимая спесь осыпалась с них, как позолота с идолов, под кровавыми глазами залегли густые тени, придавая мертвенной коже ещё более болезненный вид, а траурная одежда только усиливала неприятное впечатление.