Отослать Марту на ночь казалось единственно верным выходом, поскольку, как пойдет разговор по душам, неизбежный для нашего, в высшей степени странного воссоединения, предсказать было очень трудно, к тому же совсем не хотелось рисковать жизнью компаньонки, если вдруг что-то не заладится. Я не была уверена, что и наедине сумею справиться с его раздражением при необходимости, а ещё ведь собственные чувства оставались смутно тревожными, даже скорее негативными.
— Конечно, госпожа, — усмехнулась девица, несомненно истолковав мое распоряжение по-своему, и принялась помогать облачиться в чудесный наряд.
Тугая, тяжёлая коса укладке никак не поддавалась, что растягивало время одевания и усиливало волнение, но вот наконец я спустилась, задыхаясь от неясного трепета и шнуровки корсажа.
Детлафф снял дорожный плащ, под которым оказался дорогой, прямого, лаконичного покроя камзол бордового цвета с черными пазументами, в тон моему платью. Пронзительный взор вампира стал вновь темным почти ощутимо соскальзывая по многочисленным складкам и кружевам. Затем Эретайн медленно приблизился, обошел меня кругом и остановился за спиной вплотную, я почти ощущала биение его сердца.
— Ты прекрасна, Лея. — Низкий, тихий шепот запутался в волосах, соскользнул по шее, растекся жаром предвкушения по плечам.
Казалось, что стоит вздрогнуть, и мираж развеется, оставляя меня вновь в одиночестве. Мне никак не удавалось справиться с волнением, от чего грудь часто вздымались, выпуская короткие, прерывистые вздохи. Замерев за миллиметр до прикосновения, его пальцы вновь повисли в воздухе.
— Детлафф, я…
— Тише, — прошептал он у самого уха, прерывая не слишком связную попытку объяснить свое состояние. — Твое сердце из груди рвется, но запах страха становится все незаметнее.
Длинные пальцы подцепили короткий локон, аккуратно заправляя в прическу.
— Я понимаю, ни к чему объяснения, — по щекам покатились непрошенные слезы облегчения. — Тише, бабочка, не плачь.
Алая, ажурная полумаска покрыла лицо. Эретайн аккуратно завязал две атласные ленты, чуть стянув ими ярко-рыжие волосы. На мой немой вопрос он лишь чуть заметно усмехнулся.
— Уверен, Офелия не изменит своим традициям и устроит маскарад.
Скрыв собственное лицо под гладкой черной полумаской, вампир предложил мне руку, указывая на дверь. Касаться его, даже через плотную, чуть блестящую ткань камзола, было неимоверно волнительно. Словно в первый раз я стояла перед Боклерским монстром, не решаясь поднять глаз. Его глубокое дыхание стало шумным, как только холодные пальцы опустились на гладкую вышивку узкого рукава чуть ниже локтя, в чопорном жесте девичьей благосклонности к кавалеру.
Дорога до поместья Мурлегемов прошла в молчании. Детлафф внимательно, беззастенчиво разглядывал меня, расположившись напротив, а я уверенно, даже немного с вызовом смотрела прямо на него, отчаянно пытаясь сохранить дыхание ровным, а губы сомкнутыми. Мне больше не было страшно, совсем, скорее неприятное чувство стыда, за проявленную слабость, грело щеки густым румянцем. Вампир, наблюдая показательно-высокомерное поведение спутницы, лишь снисходительно улыбался, приложив тонкие пальцы к губам. Казалось, что мы мерялись силой характера, в невысказанной попытке подавить волю друг друга. Сердце откликалось на каждый его вздох, каждый взгляд, что светился все более откровенными мыслями, растекаясь по коже мурашками, замирая тугим спазмом в животе, стоило взорам пересечься.
Скоро экипаж въехал в широкие, резные ворота. Большой дом и обширный сад поместья Мурлегем были довольно хорошо освещены. Повсюду слышался смех и музыка. То тут, то там мелькали дорого одетые дамы и их не менее изысканные кавалеры.
— Для чего мы здесь?
Я оперлась на затянутую в черную кожу перчатки ладонь спутника, чтобы спуститься с подножки. Холодные, чуть дрожащие пальцы, то ослабляли хватку, то вновь усиливали, не желая отпускать его, на это крупная ладонь медленно сжалась, замыкая мою в цепкий капкан, словно демонстрируя тем самым, что не дождавшись окончания колебаний, Детлафф снова решил все сам, не спрашивая, требуя.
— Мне нужно поговорить с Филиппом. И думаю, с Винсентом тоже, — вампир смотрел прямо перед собой, чуть сдвинув брови к переносице, от чего создавалось впечатление обыденности его недавнего поведения.
Решив, что пора продемонстрировать привязанность, я так же невзначай придвинулась к нему чуть ближе, и сразу тепло крепкого тела, шум дыхания, терпкий, чуть резкий запах странного парфюма… Все это мигом взволновало кровь, согрело щеки, сбило дыхание, вызывая странную смесь эмоций, среди которых присутствовал страх неопределенной направленности. Ну не Детлаффа Ван Дер Эретайна — мужчину, которого я так мечтала увидеть все эти пол года, мне стоило бояться. Не стоило… Но как-то не получалось.
— Кто такой Винсент? — голос едва заметно прерывался тихими вздохами, покидающими грудь с некоторым напряжением.
— Его отец, — невозмутимо пояснил Эретайн, продолжая вести меня за руку, словно маленького ребенка через толпу веселящихся гостей.
— И что же такого неотложного ты хочешь у них выяснить?
— Откуда юный Мурлегем узнал о розах сорта «Сангрояль».
Мое недоумение слегка отрезвило голову, а на него совершенно никак не подействовало. С самым суровым и сосредоточенным видом спутник потянул меня в сад, за большим, хорошо освещённым домом, на поиски хозяев масштабного увеселительного мероприятия.
Пестрые пары со скрытыми лицами кружились в танце прямо под открытым небом. На невысоких, овальных постаментах жонглировали горящими шарами акробаты в масках арлекинов, среди гостей медленно плыли официанты одетые в бело-алые ливреи и так же обезличенные масками. Всепоглощающая атмосфера веселья казалась абсолютной, но словно была отравлена изнутри. Беззаботная радость одних, скрывала острые, внимательные взгляды других. Лёгкие, непринуждённые пируэты сменялись резкими, быстрыми движениями.
Когда глаз привык к пёстрой толпе, а слух — к общему гомону, я стала замечать в бессвязном водовороте лиц, красок, звуков суровых, собранных господ, со злыми алыми глазами. Одни внимательно наблюдали из тени, другие, как бы невзначай, подхватив легкомысленную барышню либо ветреного юношу, увлекали их вглубь сада, непринужденно беседуя.
— Это охота… — сомнений в сути происходящего больше не было, неприятный холодок брезгливого раздражения зашелестел по позвоночнику принуждая замереть на месте и начать сильнее прислушиваться.
— Костюмированная. Мурлегемы — весьма кровожадный и древний род вампиров. Хозяйка дома, мать Филиппа — Офелия, обожает устраивать балы, ее муж, лорд Винсент Ван Мурлегем, предпочитает вечерние салоны для избранных, а юный, но уже весьма амбициозный Филипп в восторге от травли. Только подтекст у всех этих забав один.
Речь Детлаффа лилась ровной, безэмоциональной рекой, но суть слов заставляла поежиться, сильнее вцепившись в его крупную, сильную руку, понимая, что лишь присутствие могучего покровителя отделяет меня от понятия — дичь, для этих совершенно беспринципных монстров. Вот значит какая участь была уготована мадемуазель Терзиефф-Годфрой на этом празднике жизни.
— Все эти люди… Они обречены?
— Вовсе нет. Чтобы не привлекать внимания, как ты заметила, вампиры уводят лишь тех, кто не противится их воле.
— Но ведь жертвы не осведомлены!
— О чем? — голос Детлаффа приобрел стальной звон. — Может о том, что собираются изменить своим мужьям или женам? Или о том, что подпольные бои рабов запрещены, как и охота на крестьян? Нет, Мейлея, поверь каждый, кто здесь присутствует, пришел по своей собственной прихоти. Люди ни чем не лучше вампиров, просто мы сильнее. Всем воздастся по заслугам.
— Ты жесток, — голос поднялся до взволнованного звона, выдавая кипящее негодование, взбешенный взгляд с вызовом упёрся в невозмутимое лицо покровителя. — Мы — люди, не скот на бойне и не дичь в лесу.
Вампир внимательно посмотрел прямо в мои глаза, а потом неожиданно нежно улыбнулся, чуть касаясь свободной рукой ярко-рыжих волос.
