– Смотри, вон за тем столиком… Все как ты любишь: двое, встретились. Понаблюдаешь, и будет очередной рассказ!

– Нет!

– Почему?

– Ну, смотри. Она уже дважды пыталась коснуться его руки, а он как бы случайно не давал ей это сделать…

– Да он просто не видел, то телефон доставал, теперь меню разглядывает…

– Двое взрослых людей сидят за столиком. Она ловит его взгляд, а он уже два раза проверял, нет ли чего в смартфоне, а теперь просто закрылся от нее большими листами меню…

– Ну, сейчас покушают, дальше легче пойдет!

– Не пойдет ничего дальше и не будет легче! Видишь, она салат заказала и вино, а он – только воду. Не будет он с ней ужинать. Он звонка ждет. Видно же: она его тяготит. Посмотри, какие у него часы. А встречаются здесь. Место хорошее, но средний чек не больше тысячи…

– Ммм, и что же это, по-твоему, означает?

– Только то, что он больше не считает нужным тратиться на нее. Это – конец истории.

За соседним столиком зазвонил телефон. Мужчина, негромко и очень нежно произнес:

– Да, моя принцесса, папа скоро будет.

– Ну, что я тебе и говорила! Вот увидишь, минуты не пройдет, как еще один звонок будет.

Словно в подтверждение этих слов снова засветился экран телефона. Тот же голос нежно сказал:

– Да, да, дорогая, скоро буду, не начинайте без меня…

На свою поникшую спутницу он старался не смотреть.

– Как бы и что сейчас он ей не говорил, суть от этого не меняется: они расстаются. Когда то, может, пару лет назад они начали что то, важное, как они думали, несмотря на то, что у него была жена и дочка. А сейчас, сейчас эта женщина остается одна, а у него по-прежнему жена и дочка. Поэтому и не будет рассказа. Я не пишу грустных рассказов. Достаточно того, что такие рассказы пишет сама жизнь…

Традиционный предновогодний вечер в Доме офицеров подходил к концу. Оркестр заиграл вальс, она закрыла глаза, вслушиваясь в звуки музыки… Как давно… Как давно это было…

Молоденький офицер подошел к ней, робеющей и прятавшейся весь вечер за колонной, и пригласил на танец. Она краснела, стеснялась, но он так нежно и так бережно обхватил ее за талию, что через мгновенье они уже кружились среди таких же молодых пар. Сколько длилось волшебство? Две, может, три минуты? Ей показалось, что  она успела всё-всё понять  и узнать о нем. Тем тяжелее была разлука. На целый год. Такой долгий год: он уехал далеко, на край земли, чтобы нести там свою нелегкую службу. А у нее была учеба в институте… Но ни время, ни расстояние не смогли погасить то пламя, что вспыхнуло между ними тем новогодним вечером, и были длинные письма, полные надежды, любви. Была мечта о встрече. А потом и сама встреча, и свадьба, и далекие гарнизоны и близкие, и потом уже возвращение в столицу. И дети, и хлопоты… Словом, всё как у всех. За те тридцать с небольшим лет, что прожили они бок о бок, не было ни одного Нового года, встреченного порознь. Ссоры были, были и скандалы, чего уж там, всякое бывало за эти годы, но вот разлук – разлук никогда. Оттого и ушла она с кладбища раньше всех, не дождавшись окончания траурной церемонии, не хотела слышать, как комья заиндевелой земли упадут на крышку его гроба…

    Оркестр играл вальс, она стояла за колонной, слегка покачиваясь в такт музыке.  Пока она жива – он рядом. И они танцуют вдвоем…

– Нет! Нет! И еще раз нет!

Голос молоденького учителя школы танцев, уютно расположившейся в камерном дворе старинного особняка, срывался от разочарования:

– Танго.., танго – это страсть… А вы просто выполняете набор движений… Не спорю – выполняете идеально! И-де-аль-но! Но этого мало…

    Еще пару дней назад ей и в голову бы не пришло тащить сюда мужа. Но позапрошлым вечером, возвращаясь из кино незнакомыми закоулками центра города, почти отчаявшись найти свою машину, они лоб в лоб встретились со своим прошлым. Вернее, с её прошлым. И встретилась  она, а муж, поглощенный своими мыслями, ничего не заметил. Ей же казалось, что земля горит под ногами, что любой, посмотревший ей в глаза, увидит страсть, внезапную, и столь неожиданную для респектабельной дамы ее возраста и положения. Бешеную энергию необходимо было срочно куда-то направить, к тому же ей всегда так шел красный цвет.

   На следующей неделе она пришла одна. Супруг отбыл в командировку. И надо же такому: именно сегодня в школе появился новенький. Один. Без пары. Обрадованный этим обстоятельством учитель тут же поставил их в пару. Аккомпаниатор еще только-только

 прикоснулся пальцами к инструменту, а они уже парили над танцполом, глядя неотрывно глаза в глаза, не заботясь ни чем более…

– Нет! Нет! Еще раз нет! Я вижу здесь только страсть. Это прекрасно, конечно, но так мы успеха не добьемся! Я сам сейчас покажу вам…

Так продолжалось несколько недель: недели идеального, страстного танца сменялись неделями четко усвоенных, но довольно прохладных па. Учитель, выдающийся танцор, но сам по сути еще совсем ребенок, отчасти сам покорившийся энергии необычной ученицы, словно пламенем врывающейся каждый раз на его уроки, не понимал истинной причины столь разных стилей. Но ведь на то оно и танго – танец свободы, свободы композиции, свободы выбора, свободы любви… Догадался он, в чем тут дело уже потом, когда те переехали. Соседи шептались, мол, супругу предложили интересную работу в одной из стран старой Европы, подробностей никто не знал. Проходя мимо окон квартиры своих лучших учеников, где теперь  жила шумная, многодетная семья, он улыбался: кто-то находит счастье, обрастая толпой шумных ребятишек; а кто то.., кто-то танцует танго.., пусть даже танго втроём.

Окна дома, стоящего напротив, были плотно зашторены как всегда. Она стояла в гостиной, распахнув окно и не обращая внимания на капельки дождя, попадавшие на лицо. Отчаянно хотелось услышать музыку. Сосед, которого никто никогда не видел, будто он был призрак, любил слушать блюз. Негромко, не мешая никому. Его мелодии всегда возвращали ее назад, туда, где она была счастлива и беззаботна.  Но сегодня дом через дорогу был темен  и тих. Рука с телефоном, прижатая к ключице , наконец окончательно затекла. Она, словно обессилев, рухнула в кресло:

– Какая я дура! Зачем я позвонила? На что надеялась? Да еще и голос дрожал предательски. Он решит, что я цепляюсь за него, что вспоминаю только тогда, когда поругалась с мужем… А я даже не сказала, что сегодня получила развод, что свободна, что люблю его, как прежде! Ведь смогла же после стольких лет найти его номер… Я даже не помню, что я вообще ему говорила… Стоило услышать его голос и всё.., дальше – туман….

   Он стоял у окна, курил прямо в доме. Курил, хотя бросил лет сто  назад! Она позвонила! Сама! Наконец то! Да, он слышал, как предательски дрожал ее голос, понимал, как она волнуется. Он не пришел на помощь… Просто, еще не время… Он ведь знает о ее разводе. И как опытный психолог прекрасно понимает страх, обуявший ее сейчас. Страх обыкновенный. Животный страх одиночества. Но не для того он ждал ее столько лет, не для того снял дом напротив, ему не нужно ее скоропалительных решений. Он подождет еще. Она успокоится, остынет и позвонит ему снова. И тогда все будет хорошо. А пока… Пока он поставит пластинку, которая так ей нравится. Он поставит блюз…