Хёкджэ сразу же собрал папки, чтобы потом не заниматься лишней работой. Отсмотрев всё ещё разок, он незаметно вложил пару листочков, надеясь лишь на волю случая и невнимательность отца.

И кажется, удача была сегодня на стороне Хёкджэ. Это он понял ещё в машине, когда высказался старшему и не получил от него затрещину или пощёчину, а сейчас сидя в кресле и посматривая как отец подписывает документы, он тихо ликовал. Теперь бояться было нечего. Компания с этого момента переходила в его руки и теперь отец владел теми несколькими акциями, с которых мог получать лишь третью долю всей прибыли.

Хёкджэ даже заулыбался, когда брал в руки все папки, чтобы отнести их к секретарю. Забрав свой подписанный договор, он аккуратно убрал его в дипломат, думая о том, чтобы сегодня точно купить лотерейный билет и сверху ещё миллиончик выиграть.

— Думаю, я приду в пятницу на ужин со своим любимым человеком.

— Правильно, — кивнул мужчина, не понимая зачем надо было портить настроение в машине.

Теперь Хёкджэ не так было страшно сознаться в своей ориентации и показать свою «девушку» с крепким прессом и членом между ног. И даже не нужно было наряжать Донхэ в девушку. Оказалось, злить отца это занимательно и совсем не страшно. Хёкджэ мог только представлять как взорвётся мужчина, узнав о том, что больше не владеет компанией и что его сын — гей.

— Тебя отвезти потом домой?

— Нет, на такси доеду.

Хёкджэ лишь кивнул. Донхэ ждал его дома с мороженым и кормом, поэтому, без лишних уговоров, мужчина откланялся и поехал сначала в магазин, а потом домой.

Настроение было как нельзя хорошим, хотя ещё где-то часа в четыре, он думал о том, чтобы повеситься на собственном галстуке, что по случайности озвучил вслух и получил от Донхэ пинок под зад.

— Это всего лишь твои родители. Они тебя не съедят заживо, — фыркнул младший, широко зевая и засыпая на ходу.

Сейчас же умирать не хотелось, наоборот, хотелось найти Донхэ и закружить его в победном танце по гостиной. Младший нашёлся на кухне и был сразу же закружен по кухне с половником в руках.

— Что за чёрт?! — воскликнул он, смотря на идиотскую улыбку Хёкджэ. Он не был в курсе всех махинаций. Он лишь подшучивал над ним, не понимая как тот выкрутится с девушкой.

— У меня всё получилось, милый. Ты скоро всё узнаешь, но у меня получилось. Это самая удачная сделка за все мои годы работы в этом бизнесе.

Донхэ впервые видел Хёкджэ таким живым и радостным. Эта улыбка будоражила его сердце, заставляя тоже улыбаться. В отличие от Хёкджэ, его настроение было не таким радужным.

— Я не знаю о чём ты, но поздравляю тебя, Хёкки. Голоден?

— Нет, я хочу тебя.

Донхэ широко распахнул глаза, не понимая радоваться ему или плакать.

— Но ужин…

— К чёрту, пошли в спальню, — вытащив из рук Хэ половник, старший потащил его наверх, по дороге надевая перчатки. Донхэ и против-то не был. Настроение готовить не было, а так можно было отвлечься от дебильных мыслей.

Донхэ разделся и по приказу забрался на кровать. Перетащив на середину комнаты кресло, Хёкджэ уселся в него.

— Начни дрочить.

Время будто бы остановилось для Донхэ. Возбуждение накрывало с головой лишь от одного тона, взгляда…

Тишина, прерываемая тихим поскуливанием, казалась Хёкджэ очень возбуждающей. Он никуда не торопился, вальяжно раскинувшись в кресле, и закинув ногу на ногу, смотря на парня перед собой. Мужчина молчал, рассматривая обнажённое натренированное тело, покрывшееся испариной от духоты и крайней точки невозврата. Уже поздно. Поздно что-либо менять.

Донхэ сидел с широко раздвинутыми ногами на кровати. Член стоял колом. Возбуждение подкралось к самому краю, от чего мужчине казалось проведи он раз по стволу как тут же кончит. Хёкджэ не давал разрешения, но и не разрешал прекращать дрочить.

— Пожалуйста… Господин, я не могу больше…

Он то и дело всхлипывал, сгорбившись и дрожа, как осиновый лист. Рука — единственная опора, подгибалась, но Господин не разрешал ложиться. Нельзя, нет…

Хёкджэ удовлетворённо смотрел на задёрнутые поволокой глаза младшего. Сейчас они выглядели, словно растаявший молочный шоколад. Слишком сексуально и так мило… Маленький щеночек просит поощрения? От таких мыслей на пухлых губах появилась улыбка, и Хёкджэ, подавшись вперёд и оперевшись локтями на колени, произнёс:

— Хочешь кончить — кончай, но потом я тебя оттрахаю до потери пульса.

Эти слова заставили Донхэ задохнуться и поперхнуться. Слишком откровенно, слишком грубо, но так… Возбуждающе. Из горла вырвался полустон-полувсхлип и он кончил, прогнувшись в спине.

Кровать прогнулась под ним. Руки не держали вовсе. Сколько прошло времени? Полчаса? Час? После долгой стимуляции и контроля, он не мог связно соображать и понимать, что происходит. На горячий влажный лоб легла прохладная ладонь Господина, затянутая в кожу, из-за чего пришлось приоткрыть глаза и расфокусировано посмотреть на Хёкджэ. Как всегда прекрасен и серьёзен. Донхэ не контролировал ничего, даже будучи в полном отсутствии присутствия. Лимит доверия к Ли Хёкджэ позволял ему без страхов наслаждаться процессом, зная, что ему не навредят и, Хёкджэ всегда остановится если что-то пойдёт не так.

Слабо кивнув, как бы дав разрешение на продолжение сессии, Донхэ вновь перестал ощущать рядом с собой Хёкджэ. Где-то сбоку звякнула пряжка ремня. По пояснице пробежали мурашки от ожидания. Не смотря на то, что он только что кончил, желание никуда не делось. Почувствовать Хёкджэ внутри себя всё ещё очень хотелось, чтобы кончить ещё раз, и уже потом со спокойной совестью и оттраханной задницей крепко уснуть.

Донхэ громко застонал, когда между ягодиц полилась прохладная смазка. Тело била мелкая дрожь. Он даже не пытался встать и принять более удобную позу. Хёкджэ удобнее устроил парня на боку, поднимая ноги выше к груди младшего, и отвесив смачный шлепок по красной влажной ягодице, стал медленно входить. Было неудобно, но в тоже время непривычно узко. Очередной шлепок.

— Расслабься, в тебе и так тесно.

Хёкджэ доставляло видеть Донхэ таким ослабленным и подчиняющимся… Ему и только ему. Он бы не позволил кому-то ещё вот так играть с Донхэ. Только Хёкджэ знал все грани, знал что и как сделать, чтобы младший чувствовал то долгожданное освобождение и мог расслабиться. Хёкджэ — боль, Хёкджэ — успокоение.

Член вошёл не полностью, лишь до середины, но и этого хватило Донхэ, чтобы заскрести пальцами по простыни от неимоверных ощущений, что оглушили его. Ему показалось на миг, что он перестал слышать то, что творится вокруг, лишь учащённое хриплое дыхание откуда-то сверху.

Они так давно не были вместе, что ощущения сносили крышу. Наконец, Хёкджэ сделал это, а не просто подразнил. Донхэ готов был кончить лишь от одной мысли, что Хёкджэ решил трахнуть его, а не использовать игрушки.

В реальность его вернул сильный толчок, а потом ещё один и ещё, выбивающий из груди хриплые стоны. Приподнявшись на дрожащих руках и почувствовав как Хёкджэ замер внутри, позволяя сменить позу, совсем перекатился на живот, вставая на колени и отставляя задницу. Хотелось почувствовать Хёкджэ, хотелось задохнуться от мощных толчков, хотелось понимать, что весь мир сузился лишь до этой кровати.

Немного небрежно вставив два пальца, мужчина надавил на простату, заставляя Донхэ захрипеть от сладкой пытки, а потом сразу же заменил членом, входя на всю длину и отвешивая звонкий шлепок по разгорячённой коже.

Член ныл. Хотелось взять его в руку, передёрнуть пару раз, но Донхэ не позволял себе такой вольности, лишь сжимая пальцами простыни и стараясь выдержать напористость любимого. Хёкджэ умел сводить с ума не только своей харизмой и аурой сексуального самодостаточного человека, но и своими действиями. Он подводил к краю, но не давал рухнуть в бездну, крепко держа за руку и иногда шутливо ослабляя хватку.

— Не кончай, нельзя. Потерпи немного. Я обещаю, тебе понравится.