— Привет, — улыбнулся Хёкджэ, выглянув в прихожую. Донхэ лишь кивнул, разуваясь. — Сколько выкурил?

— Две. Можешь спросить у Хичоля. Я не выходил всю ночь из-за стойки на перекур. Выкурил одну после смены, а вторую в машине, — отчитался Хэ, смотря в глаза Хёкджэ. Кажется, его это вполне удовлетворило. Рука старшего легла на светлые волосы младшего, слегка взъерошивая.

Мужчина уже был в брюках от костюма и белой рубашке. Конечно, выглядел он чертовски горячо.

— Могу я тебя поцеловать? — тихо спросил Донхэ, ловя на себе взгляд Хёкджэ. Получив утвердительный кивок, он немного привстал на носки и поцеловал старшего, прикрывая глаза. На сердце сразу же стало поспокойнее.

Хёкджэ чувствовал напряжение в теле. Чувство, будто что-то тревожило Донхэ и заставляло его быть в подвешенном состоянии не отпускало. Казалось, оставь его сейчас одного и он вытворит что-то страшное и разрушительное для себя.

— Завяжи мне галстук, — это была не просьба, и для приказа прозвучало достаточно мягко, но всё же требовательно. Донхэ кивнул, уводя Хёка в гостиную и начиная завязывать четвертной узел. — Не забудь сходить в душ, прежде чем лечь. Я поменял постельное бельё и не хочу чувствовать посторонние запахи.

Донхэ вновь закивал, поправив галстук и опустив руки. Рука Хёкджэ легла на щёку младшего, придерживая его голову.

— Может просто подождёшь меня дома? Не напрягай руку, к тому же выглядишь ты очень устало. Я погулял с Мео, так что за это можешь не беспокоиться, но я хочу, чтобы когда мы вернулись из больницы ужин уже был готов.

— Думаю, ты прав, к тому же у меня нет настроения. Да, я приготовлю и постираю вещи. Хорошо тебе поработать.

Хёкджэ удовлетворённо улыбнулся, взял кожаный рюкзак, пиджак и пошёл в гараж за машиной.

Вскоре Донхэ остался один. Спать не хотелось совсем, поэтому с самого утра он занялся стиркой и готовкой. Мео от такого счастья даже спряталась под кровать в спальне, чтобы не слышать все эти маты и шумы.

Донхэ был как на иголках. Желание Хёкджэ сходить к врачу было понятным, но оно напомнило о таких неприятных и болезненных воспоминаниях, которые мужчина пытался забыть все эти годы. К обеду он даже почувствовал себя параноиком, зашторив все окна и закрыв все двери. Ужин, как и обед уже были готовы, а всё бельё развешано на сушилке. Хёкджэ обещал приехать около трёх часов.

Донхэ одолевали различные мысли и за ними он не услышал стук в дверь, а потом как его позвали по имени. По ту сторону двери стоял старший.

— Ты чего закрылся на все замки? — поинтересовался он, проходя в прихожую. — Ты готов?

Он осмотрел с ног до головы младшего, замечая на нём короткие шорты.

— Ты уверен, что в них поедешь?

— Да, мне нормально, только ветровку возьму и поедем.

— Подожди… — Донхэ несколько удивлённо посмотрел на Хёкджэ, замерев с курткой в руках. — Я подумал о том, что было бы неплохо подарить тебе что-то, что было бы символом твоей принадлежности мне. Обычно это ошейники, либо подвески, но я знаю, что ты не очень любишь такое в повседневной жизни, к тому же у тебя могли бы возникнуть проблемы на работе, поэтому я хочу подарить тебе это, — мужчина протянул блондину бархатную коробочку, в которой лежали небольшие серебряные колечки-серёжки. У Донхэ были проколоты уши, но он уже давно ничего не носил, потому что забывал.

— Спасибо, — мужчина немного смутился и крепко обнял Хёка, утыкаясь носом ему в плечо. — Я сейчас их надену и поедем, хорошо?

Донхэ шли маленькие колечки в мочках. Они были почти не заметны, но так уже дороги ему, что даже паранойя немного отступила. Сев в машину и обняв руками ветровку и небольшую папку со всеми выписками из больницы, они поехали. Донхэ стал просматривать документы, справки.

— Почему так получилось с рукой?

— Я не хотел больше сниматься в порно. Шивон тогда только открывал свой первый клуб и у него раньше был немного другой концепт. Там была живая музыка и, он предложил мне подучиться игре на гитаре, выступать. Кристофер узнал об этом. Запретил, а когда узнал, что я всё же играю на гитаре, сломал руку. Я долго лежал в больнице, а потом пошёл на социальную службу. Больше мы с ним не виделись. Он так больно давил на руку, я думал, что умру от этой боли.

— Он был не против того, что ты снимаешься в порно?

— Он был только за. Кажется, ему доставляло удовольствие видеть меня сломленным. В тот период у меня ещё не было никакого авторитета в компании, и Крис сам договаривался о всех съёмках, выбирая то, после чего я даже стоять не мог. Один раз я обманул его. Не поехал на съёмки, попросил таксиста высадить меня в одном из районов Сеула. Было очень холодно, а потом страшно. Он долго кричал. На тот момент я уже выплатил все долги и не хотел всем этим заниматься, но Крис удерживал меня в этом бизнесе, а потом… Я был в армии, рукой не мог даже чашку нормально держать и тогда понял, что порно — это выход. Я продолжил. И смог вылезти из того дерьма и перебраться в район, где живу сейчас. Мне было страшно возвращаться в те общежития и снимать комнату.

Хёкджэ молчал. Донхэ ещё ни разу не был настолько откровенным, обычно уходя от разговора. Слушая весь этот рассказ, мужчина и подумать не мог о том, что всё сложилось так. Теперь он больше понимал срывы Донхэ, его страхи, его депрессию и алкогольную зависимость. Он пытался выбраться, но не смог. Из такого в одиночку невозможно выбраться.

— Теперь всё иначе, мы выберемся из этого вместе. Сейчас проверим твою руку и если назначат лечение, то будешь выполнять все предписания врача.

Донхэ лишь кивнул, кутаясь в ветровку и думая о том, что на Хёкджэ можно положиться.

— Кстати, проблема, о которой ты говорил, решена. Я купил кожаные перчатки. Когда я их буду надевать — это и будет знаком того, что игра началась, понял?

— Да.

В больнице было не так много пациентов. Донхэ немного нервничал, хотя и не понимал почему. В самом деле, не выйдет же Кристофер сейчас из-за угла. Врач оказался мужчиной лет сорока с густой бородой и европейской внешностью.

Пришлось рассказывать всё, что было, подкрепляя это выписками. На рентгене мужчина с удивлением обнаружил штук пять металлических пластин и два штыря. Работа была сделана прекрасно, но со временем суставы стали стираться о пластины, да и в принципе стали не выдерживать физические нагрузки.

— Вам придётся минимизировать нагрузку на запястье и походить в бандаже. Я напишу название мази и дам направление на физиотерапию. Это должно помочь снять неприятные ощущения.

Донхэ уже перечеркнул в своей голове занятия танцами. На что он тогда годен? Просто разливать напитки в баре?

С очередными бумажками и в расстроенных чувствах, он вышел в коридор к Хёкджэ, который и не понял как расценивать подобное настроение.

— Что сказали?

— Мазь, физиотерапия, никаких нагрузок и теперь вот это на моей руке… — он показал на бондаж. — А ещё…

— Простите… — Донхэ запнулся, посмотрев на милого симпатичного медбрата. — А вы, случайно, не тот актёр…

— Бог простит, — показав фак мальчишке, Донхэ взял Хёкджэ за руку и потащил прочь. Старший даже не успел среагировать, как оказался на крыльце. — Блять, как же бесит… Где эти чёртовы сигареты…

Найдя пачку, Донхэ зажал между губ никотиновую палочку, как вдруг… Хёкджэ резко вырвал её, сминая в руках и строго смотря на младшего.

— Час будешь стоять на коленях полностью обнажённый. Двинешься с места — свяжу и ещё час добавлю, скажешь что-то ещё подобное — ещё час, — Донхэ широко распахнул глаза, и даже рот приоткрыл, не понимая из-за чего именно так поменялся старший, а потом вспомнил… Точно, нельзя материться.

— Да… Господин…

Тихо произнёс он. Пусть перчаток и не было на Хёкджэ, но весь вид старшего говорил сам за себя. Курить как-то перехотелось. Кажется, он нарвался на реальное наказание.

— Запишись на физиотерапию, я пока куплю мазь.

Хёкджэ сразу подумал про танцы. Он понимал злость Донхэ, но Хэ мог бы выбрать другое направление, где нет сильной нагрузки на руки, но также он понимал, что скорее всего младший злился на своего бывшего, который даже спустя годы не давал ему заниматься тем, чем он хочет.