– Еще чего, – недовольно пробурчал Шаймор и отвернулся.

Дарен и Анели бежали вниз по улице. Другие обитатели сарая не отставали. Дарен понимал, что нельзя вот так бездумно нестись куда придется, это делает их легкой мишенью. Как только удалились на безопасное расстояние, плотник потянул девочку за руку, уводя с улицы. Они оказались в саду, раскинувшемся вокруг небольшого покосившегося домика. Несмотря на ветхость, ему удалось уцелеть после Волны.

Дарен осмотрелся. Во дворе никого, ветвистые деревья служили более-менее надежным убежищем. Подоспели остальные. Плотник вздохнул. Отчасти он жалел, что эти люди заметили куда они с Анели свернули. Все они были соседями Дарена, но он их почти не знал и сейчас видел в них лишний источник неприятностей. Особое беспокойство вызывал Фран – злобный и непредсказуемый, как и его братец Роган, превратившийся в неведомого монстра или просто взбесившийся от избытка собственного яда.

В саду Дарен нашел колодец. Они с Анели уселись под деревом, напились обжигающе холодной воды и девочка спросила:

– Как ты выжил?

– Случайно, – заулыбался Дарен. – Когда эти уродцы начали орать, меня подбросило и придавило к стене того сарая. И там, под крышей, оказалось маленькое оконце. Я протиснулся в него, все бока ободрал, правда.

– Так это же ерунда, – засмеялась Анели. – Главное, что ты живой. Я так переживала…

Девочка замешкалась, но все-таки обняла Дарена. Он посмотрел на нее, прижавшуюся к груди, и, неловко, едва прикасаясь, погладил соломенные волосы.

– А дальше? Как ты выбрался из сарая? Они ушли? – Анели буквально засыпала его вопросами.

– Ушли, гляди-ка. Уйдут они, ага. Стояли и орали, не затыкаясь, – продолжил Дарен рассказ. – Сарай хоть и смягчал их вопли, но все-таки не слишком. Я разобрал часть крыши, с трудом, до сих пор голова кружится, как вспомню. Вылез наверх, спрыгнул с другой стороны и дал деру. К вам прибежал… А у вас… Ну, ты знаешь.

Они помолчали. И Дарен спросил:

– Расскажешь, что с тобой случилось?

Анели тут же насупилась и скрестила руки на груди, но ответила.

– Я шла к матери на рынок, когда это случилось. Что это было, Дарен?

– Я не знаю…

– Я нашла маму мертвой… А потом… Там бродили эти твари и я убежала. Они гнались за мной, но я сбежала, а потом ты меня схватил.

– У тебя остался кто-нибудь из родственников?

– Да, у меня брат – Левир. Он вальдар. Он обязательно найдет меня. Он, наверное, уже ищет. Но город такой большой…

– Как-нибудь найдет. Вальдары умные и могут многое. Не переживай. А твой отец?

– Он давно умер. Так давно, что я даже не помню его… А где твоя семья? – спросила Анели.

– У меня никого нет.

– Совсем никого? А родители? Ты помнишь своих родителей?

– Помню… А стоило бы забыть, – отмахнулся плотник.

– Как это, Дарен?

– Это долгая история, – невольно поеживаясь, ответил Дарен.

– Эй, пташки, может, хватит щебетать? Может, подумаем, что нам делать дальше? – перебил их Фран.

Дарен, не к месту, подумал, что этот здоровяк с бычьими глазками, хоть и жил в доме напротив – никогда не здоровался с ним.

– А что нам делать? – пожал плечами Дарен. – Я знаю только, что бродить по улицам опасно.

– А сидеть здесь безопасно? – с ходу разозлился Фран.

– Чего ты на меня огрызаешься? Хочешь идти – иди, я тебя не держу, – удивился Дарен.

– Слышь ты, урод, не беси меня, понял? – Фран подошел вплотную и уставился Дарену в глаза. Дыхание у него смрадное.

– Может быть, кто-нибудь найдет нас и поможет? – задумчиво протянула толстуха с веснушками и ткнула пальцем в большое дерево. – Есть же военные, вальдары, в конце концов. Смотрите, какое странное дерево. Его кора, словно кишки, липкие и горячие.

Заинтересовавшись, она стала скрести кору ногтями.

– Мой брат вальдар, они обязательно придут спасать людей, – тихо, но уверенно сказала Анели.

– Ага, держи карман шире, – возразил Фран. – Они нашего придурочного королька охранять будут и его богатеньких жополизов.

– Левир не такой! – огрызнулась Анели.

– Наивная пигалица, – рассмеялся Фран.

Зашелестела листва, как при сильном ветре, и тут же закричала веснушчатая женщина. Странное красноватое дерево держало ее массивными ветвями, будто лапами. В коре появилась огромная продольная трещина. Ствол распахнулся, и дерево запихало женщину внутрь, как в гигантскую пасть. В воздух ворвался запах чего-то гниющего. Толстуха отчаянно визжала на болезненной высокой ноте, но древесные уста захлопнулись и крик стал приглушенным, едва слышным. Что-то чавкнуло, послышался влажный хруст и вопль оборвался.

– Ты не говорил, что у тебя есть брат, – сказал Бруснир, спускаясь на первый этаж по широкой лестнице с резными перилами.

– Знаешь, ты мне тоже по вечерам душу наизнанку не выворачиваешь, – парировал Шаймор.

– Возможно, но это же все-таки семья.

– У меня уже много лет нет семьи. И не я в этом виноват.

– Это не мое дело, но зачем было так тщательно их скрывать и строить из себя сироту?

– Отстань, Бруснир, у нас хватает забот помимо этого… – отмахнулся Шаймор и, помолчав, добавил. – Я оказался не таким, каким они хотели меня видеть.

– Рубашечку с оборочками не пожелал носить? – улыбнулся Бруснир. – Внизу подвал, пойдем, посмотрим что там.

Дверь в подвал оказалась заперта. Бруснир собрался выбить ее заклинанием, но Шаймор остановил его:

– Погоди, я принесу ключи. Что ты, как дикарь?

Бруснир пожал плечами и остановился.

Шаймор вернулся спустя несколько минут со связкой ключей:

– Отнял у братца. Раз он держал их при себе, значит, в подвале что-то есть. Что-то не для наших глаз.

Тяжелая дверь оказалась заперта на два замка и засов. Внутри воины увидели длинный пустой коридор с многочисленными дверьми по обеим сторонам. Вальдары медленно и тихо проверяли комнату за комнатой, держа мечи наготове. Ничего особенного им не попадалось: бочки с вином, вяленая рыба, окорока. Несколько комнат сплошь заставлены мешками с мукой и крупами.

Бруснир приоткрыл очередную дверь и замер – внутри стояли ворлоки. Они словно спали, не шевелились, не издавали клокочущих звуков. Просто стояли, повесив морды к полу. Бруснир насчитал пятерых и жестом показал Шаймору сколько их. Шаймор спросил беззвучно, одними губами:

– Ворлоки?

Бруснир кивнул. Дождался пока друг подойдет ближе и показал на тех, что стояли у стены возле бочек с вином и на себя. Ткнул пальцем в Шаймора и в двоих у противоположной стены. Шаймор дал знак, что понял и готов.

Бруснир ударил в дверь ногой, распахивая ее, и тут же ворвался внутрь. Три коротких шага и голова первого ворлока упала на деревянный пол. Остальные монстры проснулись. Бруснир отступил, перегруппировался и, взмахнув мечом над головой, снес череп второму. Третий ворлок бросился на него. Вальдар увернулся. Ударил сзади, но тварь отпрыгнула. Захлебывающийся сочный вопль резанул слух. Ворлок бросился снова. Упал плашмя, уходя от меча. Бруснир оказался слишком близко к упавшей навзничь твари. Ворлок схватил его за сапог. Подоспел Шаймор и отрубил монстру руку. Бруснир довершил дело – отсек взвизгнувшей твари голову.

– Они были слугами, – сказал Шаймор, пнув дохлого ворлока в залитом серой кровью переднике. – Этот урод запер слуг в подвале.

– Нужно проверить остальные комнаты, – только и ответил Бруснир.

В других помещениях они нашли несколько трупов слуг. Их тела разодраны и иссушены. Ворлоки убили тех, кто не обратился.

В маленькой коморке в конце коридора вальдары нашли двоих выживших – мужчину и женщину. Они забаррикадировались, но, услышав голоса людей, открыли дверь.

Едва Бруснир успел объяснить спасенным кто они такие и зачем здесь, Шаймор набросился на них с расспросами.

– Как вы оказались в подвале? Почему заперты?

Женщина только плакала, а мужчина рассказал.