— И всё же как насчёт имени? – спросила Элеонора, решив не благодарить в этот раз, чтобы не делать их общение однобоким.

— Нет идей, – даже обретя плоть, голос собеседника оставался всё таким же вибрирующим и потусторонним, из-за чего девушке трудно было следить за интонациями (если они вообще были). Однако ей показалось, что его владелец не испытывает энтузиазма от её попыток, присвоить ему имя. Наверное, он считал всё это занятие бессмысленным, однако Элеонора не собиралась сдаваться.

— Ну серьёзно, мне же надо как-то к тебе обращаться, – просительно протянула она, надеясь, что манёвр с жалобным тоном и состроенными глазками прокатит. Но облом. То, что безотказно действовало на парней, у её мужа вызвало одно только недоумение.

— Зачем? Здесь только мы с тобой, – просто ответил он,а когда девушка непроизвольно бросила взгляд в иллюминатор, за которым всё так же курсировали акулоподобные создания, пояснил. – Эти суб-единицы – часть меня. Если проводить аналогию, то меня можно представить как многоклеточный организм, каждая клетка которого автономна и может выполнять полный спектр функций, необходимых для обеспечения жизнедеятельности. А точнее, как колониальную структуру одноклеточных организмов, с отсутствием жесткой специализации и дифференциации клеток и, как следствие, системы тканей и органов. Здесь лишь я. А ещё – ты.

Последнее заявление прозвучало почти интимно. Как намёк на нечто большее, чем просто беседа. Возможно, это и был намёк, но Элеонора отогнала от себя эту мысль, запретив себе даже думать в этом направлении. Рой согласился покинуть сектор человеческого влияния в обмен на то, чтобы получить её в качестве жены. У него определённо были на неё планы, вот только девушка боялась даже помыслить – какие именно? Она понимала, что если начнёт гадать, то потеряется в царстве догадок и ужаса.

— Я поняла, – торопливо кивнула Элеонора, боясь заставить Рой сомневаться в своих умственных способностях. – Просто… люди устроены не так, как ты, и мне трудно привыкнуть к этому и научиться воспринимать множество существ вокруг как единое целое.

Фраза, на автомате слетевшая с губ, разожгла искру вдохновения, и имя, которое она так тщилась придумать, пришло к ней.

— Не хочешь имя? – с озорной улыбкой спросила девушка, устремив взгляд в сторону дыры в стене. – А как на счет Легиона?

Рой не ответил, явно сочтя имя недостаточно подходящим для себя. Да и Элеоноре оно перестало нравиться сразу после того, как она его озвучила. Концепция в стиле «Имя мне Легион, ибо я многолик» отражала человеческое представление о Коллективном Разуме, но не очень вязалась с ним самим. Рой всегда говорил о себе в единственном числе, используя собственное местоимение «я». А, значит, обладал самосознанием и являлся полноценной личностью. Это и надо было отразить в имени, чтобы Рой принял его.

— Plures in Uno{?}[Множество в одном (лат.).]. Unus in Multis{?}[Единый во множестве (лат.).], – забормотала девушка на латыни, подыскивая подходящее сочетание слов. Ответ крутился в голове, но она никак не могла поймать его. Это ужасно раздражало, но девушка не сдавалась, продолжая искать ему слово – имя.

— Е pluribus unum{?}[Из многих единое (лат.).] Да нет же, не то, – идея вспыхнула в голове девушки подобно сверхновой. – Multi fiet totum.{?}[Множество ставшее целым.] Мульфэтор.

— Мне нравится, – почти мгновенно воскликнул собеседник и пояснил. – Не сочетание звуков, но вложенный в него смысл.

— Я рада, – честно ответила Элеонор, испытывая одновременно огромное облегчение от того, что она в состоянии не только общаться с сущностью, за которую её силой выдали замуж, но и влиять на решения с помощью слов. Может, у неё ещё был шанс?

Однако, хоть между ними и установилось нечто вроде двусторонней взаимосвязи, к долгим и обстоятельным беседам Коллективный Разум был явно пока что ещё не готов. А потому, отрегулировав температуру во внутренней полости биокорабля и позволив ей наречь себе имя, вновь замолчал. Элеонор не осталось ничего другого, кроме как вернуться к своему видео-дневнику.

========== Пропасть между ними… ==========

«Самая прочная основа для брака – взаимное непонимание».

Оскар Уайльд.

«Я верила, что мы не одиноки во Вселенной, и не ошиблась, – произнесла Элеонора, ища спасение от тягостных мыслей в привычной рутине. – «Впервые они прилетели на Эдем-4 пять лет назад. Орбитальный спутник засёк группу вошедших в атмосферу объектов. Поначалу они были приняты за метеориты, но повторное сканирование подтвердило наличие органических соединений. Разведывательный зонд, высланный к месту падения, обнаружил органические капсулы в количестве семи штук. Каждая обладала яйцевидной формой и была покрыта пластинами – достаточно прочными, чтобы пройти сквозь в плотные слои атмосферы и не сгореть.

Все семь пассажиров добрались до поверхности Эдем-4 невредимыми, но не смогли выжить в бескислородной среде. К тому моменту, когда зонд добрался до них, все существа были уже мертвы. Прибывшим вслед за ним учёным осталось лишь забрать тела и доставить их в лабораторию для изучения. Я очень хорошо помню этот день, хотя мне было всего тринадцать лет. Комплекс стоял на ушах, и все дети, а так же свободные от вахты взрослые пришли поглазеть на «пришельцев». Охранники, конечно, пытались нам помешать, но так вяло и неуверенно, что всем было понятно – они сами сгорают от любопытства и не желают отвлекаться на нас.

Знаю, подобное прозвучит неслыханно для какого-нибудь более развитого места. Но не для шахтёрской колонии. Ведь что такое колония, по-сути, как не община. Крохотный, замкнутый в самом себе мирок, где все знают друг друга и никто не хочет ссориться с соседями. И пусть в других местах «служилые» обычно свысока поглядывают на «штатских», в небольшом коллективе такие различия стираются. Поэтому нам и позволили посмотреть, как двое людей в громоздких спец-костюмах ослепительно-белого цвета и шлемах с зеркальными забралами тащили по коридору герметичный пластиковый контейнер с запечатанным внутри существом. Пришельцем.

Из-за толкавшихся вокруг людей трудно было разглядеть что-то конкретное, но всё же мне удалось различить общие очертания пришельца. По большей части он напоминал рептилию, но при этом обладал и чертами, присущими членистоногим. В частности, его удлинённое тело было покрыто хитиновыми щитками, а шесть сочленённых лап были тонкими и острыми. Помимо этого у существа был длинный, позвонковый, гребнистый хвост и эллипсовидная голова, вытянутая в районе челюстей, усеянных острейшими зубами.

Рассмотреть ещё что-либо не представлялось возможным, так как мёртвого пришельца быстро унесли. Фактически, я видела его всего пару секунд, однако этот образ навсегда врезался мне в память. Позже, вернувшись домой, я долго лежала на диване и фантазировала о том, кем были эти существа и откуда пришли к нам? Пыталась представить – каким был их мир и чем они занимались там? Воображение рисовало мне инопланетные пейзажи и мегаполисы, заполненные шестилапыми существами. Вспоминая об этом сейчас, я удивляюсь, насколько близки к реальности оказались те мои детские фантазии… но я забегаю вперёд.

После того случая в нашем доме только и разговоров было, что об инопланетянах. Я так достала родителей своими вопросами, что мама исхитрилась раздобыть несколько снимков мёртвого существа, лишь бы я от неё отстала. Её подруга, работавшая в лаборатории, с готовностью поделилась парой интересных подробностей. По её словам, эти создания не могли быть отнесены ни к одному известному науке виду, так как сочетали в себе признаки, характерные для насекомых, рептилий и теплокровных животных. Цепочки ДНК этих существ были нестабильны, из-за чего мутационный процесс в их клетках не останавливался. Я не поняла всех деталей, но уяснила самое главное – пришельцы обладали способностью адаптироваться к любым условиям. Они были удивительны.

Моё желание узнать о них побольше не угасло даже когда шумиха вокруг произошедшего улеглась и жизнь в колонии вернулась в привычное русло. Возможно, мой интерес так и не был бы удовлетворён, если бы не новое происшествие. Спустя всего неделю после случившегося на поверхность планеты рухнуло ещё полтора десятка капсул. К нашему удивлению, выбравшиеся из них существа чувствовали себя вполне комфортно в условиях Эдем-4. Жара, пыль и отсутствие кислорода не беспокоили их. Пришельцы преспокойно разбрелись от места падения и принялись исследовать окружающий мир. При этом коричневые пластины их панцирей позволяли существам сливаться с обстановкой. Мимикрировать, ускользая не только от глаз, но даже от систем видео-наблюдения!»