— Расслабься, дорогая, всё уже кончилось, – шепнул Мульфэтор, подтянув к её уху щупальце с губыным раструбом на конце.
— Что-то… не похоже… – всё ещё слегка задыхаясь, усомнилась Элеонора, ощущая, как «язык» начинает вращаться внутри неё, ловко скользя по поверхности влажных стеночек. Этого не хватало, чтобы вторичного подтолкнуть её к краю, но было вполне достаточно, чтобы не дать удовольствию угаснуть полностью. Учитывая осведомлённость супруга в человеческой физиологии, Джадд не сомневалась в том, что он знает о «восстановительном периоде» но всё равно немного опасалась того, что должно было произойти. Ведь она не могла знать, что ещё изменил в её теле этот извращенец с навыками уровня – «генный инженер от Бога».
— Это лишь для того,чтобы поддержать твой интерес, – Разум Роя с готовностью подтвердил её догадку, не раскрыв, впрочем, всего своего замысла. Видимо, что не напугать её.– Ты, наконец-то готова увидеть мой главный подарок на свадьбу. Моё новое тело.
Щупальца, державшие девушку в скованном состоянии расслабились и втянулись обратно в стену, позволив ей встать на ноги. Рыжая сделала это с осторожность, так как коленки всё ещё дрожали после пережитого, а голова ощущалась как будто и не своя.
— Подарок..? – тупо переспросила она, пытаясь собраться с мыслями. – Подарок это хорошо. Спасибо. Новое тело… всё-таки решил создать себе что-то более сексуальное? Ну что же, разумно, а то трахаться сексом с жуком, знаешь ли, удовольствия мало.
— Я создал несколько пробных экземпляров. Если ни одни из них не угодит тебе, мы можем их доработать или создать другие.
Мульфэтору явно не терпелось начать,но девушка не хотела торопиться и выиграла себе немного времени подойдя к зеркалу. Якобы для того, чтобы привести себя в порядок. На деле же она лихорадочно размышляла, всё яснее осознавая один неоспоримый факт – секс между ними всё равно случится. И скорее раньше, чем позже. Коллективному Разуму явно надоело ждать. Он то ли хотел спариться с ней ради удовольствия, то ли действительно считал физическую близость основой крепкого брака, но сути это не меняло.
Мульфэтор хотел её, как мужчина женщину. Ну или в их случае скорее как самец самку. А потому, Элеонора сейчас поняла это совершенно ясно – секса с супругом ей не избежать. Он всё равно добьётся своего. Вынудит её переспать с ним. Так или иначе. С помощью вторжения в разум, феромонов или… да мало ли чего ещё с помощью чего. Итог будет один – он получит своё, как получал всегда. Потому что инопланетный сверхразум разум всегда останется чужд человеческой морали и представлениям об этике. Он может любить, заботиться и даже идти на уступки, чтобы поддерживать эмоциональный комфорт, но его сути это не меняет. Разум Роя привык получать всё, чего хочет, и «нет» для него означает лишь продолжение поисков способа превратить её отказ в согласие.
В тот миг, когда Элеонора, ещё будучи наивным подростком поймала исследовавшего базу жука, она само того не подозревая оказалась обречена на замужество и секс с тем, кто управлял им. Потому что увидев её однажды и почувствовав её тепло Рой протянул к ней щупальца через миллионы световых лет. И ни время, ни расстояние не смогли не то что остановить его, но даже поколебать жажды обладать ею. Всё, что могла сделать в этой ситуации Элеонора – это выбрать форму своему будущему любовнику. Потому, что не сделай она этого и выбор был бы сделан за неё Роем. И учитывая имеющийся опыт тот вряд ли бы ей понравился.
— Ладно, пойдём посмотрим на твой подарок, – вздохнула она, пытаясь примириться с предстоящим хотя бы внутренне. – Только ответь мне сначала, пожалуйста на один вопрос. Я теперь, что кайфую от твоих щупальцев? Без шланга в жопе и посрать не смогу?
— Сможешь, – заверил её воодушевлённый согласием Мульфэтор. – Но это не доставит тебе такого удовольствия, как шланги.
— Ну ты и сволочь, – с чувством выдохнула девушка,отправляясь по открывшейся винтовой лестнице вниз. Под землю. Биоструктуры Роя запустили свои корни глубоко под поверхность планеты, а потому на глубине залегали целые уровни, превосходившие по масштабу те, что были видны на поверхность. Ближайшей аналогией был айсберг, надводная часть которого уступает подводной. Элеонора догадывалась об этом, но и представить не могла – сколько всего откроется её изумлённому взору.
Разбегающиеся во мраке туннели, сконструированные из плоти, кости, хрящей и какого-то воскоподобного материала, не имеющего аналогов в человеческой, да и вообще земной физиологии. Вязкие реки биологических субстанций, похожие на реки крови или почти остывшей магмы. Вяло уносившие свои воды куда-то они то и дело преграждали Элеоноре путь, из-за чего девушке приходилось перебираться по узким мостикам, состоявшим из позвоночных костей. Один раз она видела глубокие ямы или, скорее даже пруды, в которых скапливалась биомасса. Поверхность заполнявшей их мутно-красной жидкости была неспокойна и то и дело извергалась маленькими, грязевыми гейзерами. Выбросы желтоватых паров шипели, растекаясь в насыщенном влагой воздухе.
Дышать здесь, внизу, было на порядок сложнее, чем на поверхности, но мысленное присутствие Роя вело девушку только по хорошо вентилируемым ходам, благодаря чему она не особо страдала. А чтобы гостье не было скучно, он посылал различных существ составлять ей компанию. Там были и рукокрылые, явно основанные на летучих мышах или подобным им млекопитающим и уже ставшие привычными ящерообразные формы, и конечно же жуки. Много жуков. Мульфэтор любил использовать их для подсобных целей, а потому в некоторых местах они буквально кишели, очищая «ручьи» от отходов путём направленного поедания последних.
Впрочем, если деятельность одних субъединиц поддавалась осмыслению и принципу биологической целесообразности, то другие для Элеоноры оставались загадкой. Здесь, под землёй, вообще было много всего странного и непонятного. Не раз и не два за время своего пути учёная натыкалась на места необъяснимых форм и назначения. Полости, из которых крест-накрест сверху и снизу выступали спиралевидные шипы. Гроздья белёсых луковиц, листовидные отростки, напоминающие коралловые полипы. Огромные пульсирующие пузыри, время от времени выталкивающие из себя густую и вязкую жидкость, которой никто не уделял внимания.
Но больше всего Элеоноре конечно, запомнились отдельные камеры, целиком и полностью занятые пульсирующими органами. Плоть низко нависала над ними, мешая разобрать какие-либо детали, но девушке всё равно удавалось краем глаза рассмотреть какие-то пульсирующие, кожаные мешки, оплетённые сетями капиллярных трубок и подвешенные на мускульных тяжах, или мерно вздымавшиеся и опускавшиеся мышцы, омываемые струйками желтоватых испарений, поднимавшихся из специальных отверстий в полу. Видимо это были какие-то биологические узлы, выполнявшие важные функции и требующие особого климатического режима.
Туннель, по которому они шли, был извилистым как клоака земноводного и помимо всех перечисленных препятствий на пути Элеоноры несколько раз попадались двери-клапана. Чтобы открыть их, ей приходилось дотрагиваться до служивших запорами нервных узлов, ощущая как их похожая на желатин, бугорчатая поверхность розового цвета влажно проминается под пальцами.
Путь казался бесконечным, но в конце концов Мульфэтор вывел её к огромной пещере, выкопанной в земле. Она была настолько огромной, что Элеоноре становилось страшно от одной мысли о масштабах этой «стройки века». Она попыталась представить –сколько тел был о пущено в ход для того, но даже её богатое воображение оказалось бессильно перед этой задачей. Тысячи, нет наверное десятки тысяч жуков, одновременно копали, грызли и переворачивали землю, чтобы затем покрыть её багрово-красным «ковром». Эта органическая субстанция служила субстратом и, одновременно, источником питания, для прикреплявшихся к ней яиц.
Все они отличались друг от друга по размеру, но при этом были одинаково овальными по форме. Самые маленькие едва достигали коленей Элеоноры, а самые большие превосходили её в три, а то и в четыре раза. Те, что поменьше, располагались ближе к выходу из пещеры и были прилеплены к полу, потолку и и стенам в таких количествах,что оставленного между ними пространства едва хватало просто пройти. Экземпляры покрупнее были расположены чуть поодаль и расставлены отдельные группами. Самые большие лишь смутно угадывались в конце слабо освещённого зала. Такое расположение видимо было продиктовано удобством – мелкие суборганизмы созревали быстрее, поэтому их ставили ближе к выходу, чтобы не создавать сутолки, а заодно – отделить от более крупных особей, которые при рождении могли случайно растоптать меньших собратьев. Всё было продумано до мелочей.
