Зачем? – только и смогла спросить девушка. – Зачем тебе ставить меня в такую зависимость от себя? Ты же не абьюзер какой.

Чтобы сохранить тебя, – с абсолютно уверенность ответил он. – Я не могу позволить тебе… исчезнуть. Я не могу потерять тебя. Ты – самое важное существо в моём существовании, поэтому мне нужен полный контроль над твоей плотью. Ведь если она будет уничтожена я смогу воссоздать её заново, как воссоздаю свои субъединицы. Ничто не разлучит нас, Элеонора. Никогда. Я обещаю.

— Я теперь что… буду жить вечно? – от испуга Элелнора подскочила на кровати, забыв даже о сползшем с обнажённой груди покрывале и продублировала мысль голосом, услышать который могли сейчас разве что создания, проносившиеся где-то в вышине.

Всё смертно, – на удивление философски изрёк Мульфэтор. – Звёзды умирают, сжигая себя, чтобы давать жизнь. Планеты становятся колыбелями для новых видов и распадаются в пыль. Даже Реальность, однажды не устоит под натиском Энтропии и обратиться в Ничто. Вселенная не вечна. Как и мы с тобой. Но ты будешь жить, пока живу я. И умрём мы в один день. Как в сказке.

— Говоришь так, будто у меня нет выбора. Будто ты уже всё решил, – вспыхнула Элеонора, ощущая как колотится в груди её сердце. Ей было страшно. Очень страшно. Во Вселенной существовало мало вещей столь же страшных, как Вечность.А что такое для человека тысяча или, скажем, миллион лет, как не Вечность? Ни один представитель вида Homo Sapiens не прожил больше двухсот лет. И даже те, кому это удалось благодаря новым технологиями, на излёте жизни жаловались на усталость. Человеческий разум не был приспособлен для существования в Вечности. Даже древние люди понимали это, сочиняя легенды о вампирах, страдающих от скуки и одиночества своих бесконечных жизней. Как она могла справиться с этим? Кто вообще мог справиться с Вечностью? Никто!

Ты преувеличиваешь, – поспешил успокоить девушку Рой. – В реальности всё не так плохо, как в твоих мыслях.Если твоя плоть износится, я восстановлю или заменю её. Если станет не хватать памяти, улучшу мозг или разделю воспоминания между несколькими твоими субъединицами. Это позволит сохранить первозданную структуру оставаясь открытой для нового опыта. Идеальный баланс.

— У людей не бывает субъединиц, – машинально напомнила Элеонора, не особо вслушиваясь в тот бред, который нёс её супруг. Вечность уже распахивала перед ней свою голодную чёрную пасть, готовясь поглотить трепещущую от ужаса душу. Фантазия у девушки всегда была богатой, а потому она уже думала о том,что будет делать если Человечество вымрет? Если она останется последним человеком во Вселенной? Ведь Мульфэтор не отступится от своих прав на неё, и заставит продолжать жить даже тогда.

У тебя будут, – уверенно заявил собеседник. – Я хочу, чтобы ты была со мной всюду. В каждом из миров, которые я сейчас занимаю. И не в одном экземпляре. Если мы с тобой пара, то нас должно быть двое. По одной тебя на каждую из моих субъединиц.

— Нет, остановись! – воскликнула Элеонора, представив себе эту жуткую картину. Бесконечные толпы полностью голых девушек с рыжими волосами и её лицом, которые сопровождают ящеровидных и жукообразных монстров, помогая им собирать урожай, расчищать площадки под био-города и… соединяясь в разнузданных оргиях. Последний образ, почему-то, оказался особенно ярок. Перед мысленным взором девушки возник образ некоего сумрачного пространство, сплошь заполненного переплетёнными телами. Человеческая плоть и хитин, изящные округлости и резкие линии, белый и коричневый – всё смешивалось, переплеталось и пульсировало, агонизируя в горниле пылающей страсти. Стоны женского удовольствия тонули в стрёкоте и рычащих воплях чудовищ.

В попытке прогнать кошмарное видение Элеонора прижала ладони к вискам и замотала головой, растрепав золотой огонь волос.

Извини,я не хотел напугать тебя, – голос Мульфэтора омыл её сознание тёплой волной, унёсшей ужас перед ожидающей её Вечностью и мысли об оргиях с монстрами. Впервые Мульфэтору удалось усилием мысли повлиять на её эмоциональное состояние.

Я забежал вперёд, раскрыв свои планы прежде, чем ты стала готова узнать о них, – повинился он. – Я был… воодушевлён.

— Воодушевлён? – сразу же насторожилась Элеонора отняв руки от лица и оглянувшись в поисках чего-то на чём можно было бы сосредоточить внимание, с кем можно было бы говорить. Она так пока и не привыкла к бесплатному присутствию мужа. – Чем это?

Ты наконец-то осознала, что жизнь здесь тебе не подходит, – раздумчиво начал Рой. – Твои былые мечты более не прельщают тебя. Ты начинаешь понимать нашу глубинную связь. Поэтому скопления моих субъединиц и привлекают тебя. Тебя влечёт ко мне.

— Это ты там, похоже, размечтался, – на автомате огрызнулась Элеонора, отрицая очевидное. – Влечёт мне к нему видите ли. Может и влечёт. Но это не значит, что я снова хочу оказаться в эпицентре биологического кошмара и безвылазно сидеть внутри.

Именно это и значит, – победным тоном телепатировал Мульфэтор. – В твоём разуме я наткнулся на воспоминания о крылатом насекомом, жизненный цикл которого протекает в несколько стадий и сопровождается метаморфозом. Во время этого процесса насекомое заворачивается в кокон, который создаёт для своей защиты. В впоследствии оттуда выбирается уже крылатая форма.

— Оно называется бабочкой, – эту фразу Элеонора протянула почти мечтательно. Ей всегда нравились бабочки. А в детстве она подолгу смотрела видео с ними, наслаждаясь пёстрой яркостью крыльев. Будь биоформы Роя похожи на бабочек она бы любила их.

Сейчас ты – бабочка. А это – твой кокон, – в такт объяснениям Роя кристаллические стены комнаты мигнули, засветившись чуть ярче, после чего потускнели до привычного состояния. Привлекли внимания, дабы не осталось сомнений, что речь шла именно о них.

Не для тела – продолжал объяснять он – Твоё тело я уже изменил. Это - кокон для твоего разума. Я позволил тебе жить твой жизнь, о которой ты мечтала, чтобы ты сама осознала несостоятельность своих фантазий. После того, как мы вступили в контакт, твои желания изменились. Теперь ты желаешь меня так же сильно, как я желаю тебя. Пришло время разбить оболочку твоего кокона!

Органика, прежде прятавшаяся у основания кристаллической башни и пронизывавшая её на некоторых уровнях словно взбунтовалась и полезла наружу. Плоть хаотическими наплывами поднималась по стенам, покрывая их снаружи и изнутри. Ползла вверх, словно огромная багровая амёба, в глубине которой пульсировали зеленоватые «глазки» осветителей. Сияющая красота, сравнимая с чистейшими, драгоценными камнями исчезала, сокрытая хаотичным буйством мутирующей жизни. Лишённая структуры и определённой формы органика в считанные минуты заполонила собой всё вокруг, заместив холодную гладкость зеркальных граней.

Всюду, куда бы теперь Элеонора ни обращала свой взгляд, она видела сплетения жили свисающие с «потолка», реснички и скопления бугрящейся плоти под ногами. Кристаллические колонны, поддерживавшие свод в центральном зале, сменились костными балками,а сам купол оброс характерной рёберной структурой, заслонившей небо. Свет снаружи больше не проникал внутрь, отделённый от девушки неровными напластованиями мяса и жира, а потому единственным источником света теперь стали люминесцентные пузыри. Органика словно натянулась на каркас из кристаллов, заменивших внутренний скелет. В конструкционном смысле это было новаторское решение. Наверняка все остальные строения на этой планете были организованы по тому же принципу.

— Ну снова-здорова, – с непередаваемой гаммой чувств в голосе протянула Элеонора заметив свесившийся с потолка тентакль пищеприёмника. По щелчку пальцев злого инопланетного гения она вернулась к тому, от чего ещё недавно так сильно хотела уйти. С одной стороны она радовалась тому, что больше не одна и биоформы супруга снова окружают её, даруя тепло и безопасность. С другой остатки её человечности ужасались перспективой провести так всю оставшуюся вечность. Всё же её разум цеплялся за привычное и не мог отпустить его, даже несмотря на усиливающиеся подсознательные желания. Во всяком случае – не так сразу.