Потому что уничтожил несколько человеческих особей? – мысль была сопровождена шипением, вырвавшимся из зубастого рта на стене вместе с капельками слюны. – Но это глупо! Жертвы были незначительны. Жертвы не имеют значения. Люди убивали друг друга и в больших количествах, но всё равно после этого между вами всегда восстанавливался мир. Все войны заканчивались.

— Конечно. Но после уничтожения захватчика, – уверенно заявила Эленора. Конечно, она утрировала, и человеческая история знала немало противоречащих её заявлению примеров, вот только это была не научная дискуссия, а спор двух супругов, в котором любые средства хороши. Она хотела ранить своего супруга. Причинить ему дискомфорт, а желательно – боль. Заставить прочувствовать всё то, что почувствовала она, когда мордовороты в униформе накинули ей мешок на голову и повезли знакомиться с женихом. Это было справедливо. Рой сто раз заслужил это и когда ей, наконец, представилась возможность ему отплатить, учёная не колеблясь воспользовалась им. Наплевав, при этом, на своё благополучие и возможное будущее. Сейчас она готова была гореть.

Наш… союз с тобой должен был решить проблемы. Люди так делали, – судя по жалобным хрипам, доносившимся из брызгавшего слюнями рта, Мульфэтор прошёл стадии гнева и торга, начав впадать в апатию. Ей оставалось добить его. Раздавить, как таракана.

— Ты, наверное, в мозгах мистера Стэнтона покопался. Он был большим знатоком истории, вот только его информация устарела.

Почему люди хранят память о более не действующих… – Рой замялся, не в силах подобрать слово. Видимо, отупел бедняга.

— …традициях? – подсказала Элеонора и, получив утвердительный ответ, пустилась в объяснения. Ей очень хотелось посветить муженька на тему феминизма и женского равноправия. Воистину он заслужил. – Чтобы не совершать ошибки и помнить, к чему может привести неправильное отношение к другим. Коллективная память Человечества организована в виде историй, которые мы передаём друг другу, чтобы следующее поколение помнило, что было до него. Так знание остаётся даже в отсутствии телепатической связи.

Ответом ей стало молчание. Видимо, коллективная сущность усиленно обдумывала её слова. Скорее всего, до этого момента Мульфэтор вообще не представлял, как люди передают друг другу знания, и обдумывал информацию триллионами своих мозгов.

— И вообще, с чего ты вообще взялся на мне жениться? – вопрос, который рыжеволосая так боялась задать, вылетел сам собой.

— Я… хотел принести мир… но я не нужен… нежелателен… захватчик… внеземная угроза… враг… – речь, выплёскивавшиеся наружу вместе с потоками слюны, нити которой долетали даже до неё, оседая на обнажённой коже, окончательно потеряла связность.

— Я не об этом, – отказываясь идти на попятную и дальше прозябать в неведении, Джадд перефразировала вопрос. – Почему я?

Ты единственная за все три цикла моей жизни, кто проявила… участие и заботу обо мне, – не очень понятно заявил Разум Роя.

— Это когда это? Когда биоматериал из твоих субъединиц изучала? Или когда на пойманные образцы через пластик пялилась?

Ты не помнишь? – искренне возмутился Рой, и это возмущение в его мысленном голосе было подобно ветру, поднятому стаей взлетевшей саранчи. – Как ты можешь не помнить? Я не думал, что у людей настолько ограничена память! Такого… не может быть.

— Не помню чего? – Теперь уже я с тобой не разговариваю, – в этот раз мысленный контакт оборвался резко, оставив после себя странное ощущение потери и пустоты. Разум Рой отзеркалил её реакцию, подвергнув тотальному игнору. И это было неприятно.

— Ну хоть подскажи, – жалобно попросила Джадд, не выдержав и нескольких минут тяжёлого молчания. – Что ты имеешь ввиду?

Вспомни нашу первую встречу, – не столько сказал, сколько выпустил из себя слова, как рыба выпускает пузырьки воздуха. Интонации его мысленного голоса невозможно было разобрать, но в этот раз даже она поняла, что большего здесь не добиться.

Подумав немного, Элеонора потянулась к заряжавшемуся от биоэлектричества лаптопу. Собственная идея вести видео-дневник потеряла для неё всякую привлекательность и казалась теперь излишней и бессмысленной. У Элеоноры не было желания перечислять, что Мульфэтор в очередной раз засунул в её тело и описывать это в красках ей не хотелось. Но всё ещё оставался надёжным хранилищем записей и воспоминаний, в базе данных которого был и отчет об интересующем Рой событии. Быстро найдя его (как у истинной учёной на её жестком диске всё было чётко структурировано), рыжая включила запись и увеличила громкость:

— Я никогда не забуду момент, когда впервые увидела Роя, – раздался её голос из динамиков записывающего устройства. – Мне было шестнадцать и это был мой четвёртый выход на поверхность в составе экспедиции. В качестве практикантки… Сейчас, вспоминая об этом спустя два года, я могу сказать только одно – я никогда не забуду ту встречу посреди каменистой пустыни. Посреди раскалённых от зноя песков. Сильный пустынный ветер бросал в нас пылью, и я слышала, как мелкие камешки постукивали по корпусу моего скафандра. Несмотря на темп терраформирования, условия на поверхности всё ещё были смертельны для человека.

Вытянувшись в цепочку мы около двадцати минут двигались к месту сбора образцов, и поначалу ничто не предвещало беды. Вокруг темнели лишь зазубренные выступы вулканической породы, пробивавшиеся сквозь вездесущий песок. Всепроникающий красный свет солнца заливал пустыню и мы шли под его кровавым глазом, окружённые миражным дрожанием раскалённого марева.

В какой-то момент наша научная руководительница заметила вдалеке столб пыли, поднятой неисчислимым множеством когтистых лап. Слабо мерцавшая в тусклом свете она мешала рассмотреть бегущий существ, но я всё равно различила гибкие и подвижные силуэты со слишком большим количеством конечностей и зубов. Напоминавшие ящериц, они передвигались на мощных, полусогнутых ногах, угрожающе подняв над голова две пары передних лап с острыми, зазубренными когтями. Их распахнутые челюсти щетинились сотнями загнутых клыков, а в чёрных, как кусочки оникса, глазах отражался беспощадно-красный свет медленно умиравшего солнца.

Стрекочущая волна инопланетных существ приближалась к нам со скоростью, которую можно было счесть невозможной, накрывая скалы одеялом хитина. Миссис Эдвардсон скомандовала отступление и мы со всех ног бросились обратно – в Комплекс.

Нам повезло. Существа не стали преследовать нас и лишь «проводили» до границы освоенной территории. Однако на обратном пути я ненадолго отделилась от группы, решив обойти сложный участок, и… нос к носу столкнулась с одним из разведчиков Роя.

Он был похож на сухопутного омара. Его жесткое, разделённое на сегменты тело покрывал пластинчатый экзоскелет, поверхность которого в точности имитировала рельеф скальных структур вокруг. Останься существо неподвижным и я бы не заметила его, но при моём приближении пришелец зашевелился, потревоженный вторжением человеческого существа. Пять пар коленчатых, сочленённых ног растопырились, ища опору на ненадёжной поверхности. Пара мощных клешней угрожающие выставилась вперёд.

Однако не они привлекли моё внимание, а его хитиновый лик с массивным лбом, закрытом панцирной пластиной, и сильными челюстями, полными острых зубов. Единственная пара глаз располагалась по бокам от суженной морды, придавая ей странный и немного смешной вид. Весь покрытый панцирем он смотрел на меня, и казалось был удивлён этой встречей ничуть не меньше меня.

— Это не была наша с тобой первая встреча, – прорычал Рой, снова задействовав голосовой модуль на стене. Одновременно с этим костяные пластины, из которых состояло кресло под ней, сдвинулись, выпустив наружу тонкие красноватые щупальца, захлестнувшиеся вокруг лодыжек и запястий. Пара связывающих движений, и она оказалась иммобилизована и примотана к креслу.

— Какого..? В смысле – что ты творишь? – не на шутку испугалась Элеонора. Такие сдао-мазо «игры» никогда ей не нравились.