Лекси не знала, сколько проспала, но открыв глаза она обнаружила, что всё вокруг разительно изменилось. В корабельном лазарете развернули самый настоящий карантинный бокс, отгородив её койку от остального пространства блестящим, пластиковым колпаком. Всё внутренне пространство занимали какие-то датчики, мониторы и кислородные баллоны. Конструкция была ничем иным, как модулем жизнеобеспечения, работавшем в автономном режиме и функцией полной герметизации. Как на космическом корабле.
«Так, шутки кончились. Сейчас за меня возьмутся всерьёз» – подумала Лекси собираясь с силами чтобы перенести предстоящее.
Престарелого доктора тоже сменили бригада инфекционистов из ЦКЗ{?}[Центр по Контролю Заболеваний (англ. C.D.C. – Centers for Disease Control and Prevention).], облачённых в костюмы биологической защиты. Эти люди установили двадцатичетырёхчасовой карантин, и дальше занимались тем, что брали у неё всевозможные анализы, пытаясь выяснить – не заражена ли она чем-нибудь опасным. Лекси покорно выполняла все их просьбы, поскольку и сама хотела это знать. Там – в Пирамиде или на льду – подобные вещи не слишком заботили альпинистку. Она думала о том, как выжить в холоде не став, при этом, добычей чёрных змеев. Однако сейчас, вновь оказавшись среди людей, она не могла не беспокоиться о возможном заражении.
Не личинкой – нет, речь шла скорее внеземных бактериях и вирусах, переносчиком которых мог оказаться Шрам. Его раса была органической, а значит почти наверняка существовала в эволюционном симбиозе с какими-нибудь микроорганизмами. Для самих хищников эти микроскопические формы жизни были безвредны, а вот для людей могли оказаться смертельными. Лекси отдавала себе отчёт в том, что при столь тесном контакте Шрам вполне мог заразить ей каким-нибудь хищьим гриппом или того хуже – венерическим заболеванием. Эта мысль заставила женщину нервно сглотнуть и изо всех сил надеяться, что ничего подобного не произойдёт и её промежность не начнёт зеленеть у всех на глазах. Так как объяснить причину заражения было бы весьма… хм, проблематично.
Ведь она не рассказала им о Шраме, как впрочем и о хищниках. Только о чёрных змеях, свидетелями рождением одной из которых была половина экипажа. Она скрыла часть истории, чтобы защитить своего партнёра и это грозило вылиться в неприятности. Так как после карантина, который Лекси с успехом выдержала, начались допросы. Людей в медицинских костюмах сменили люди из неназванного ведомства, которые допрашивали её несколько часов. Ей раз за разом приходилось повторять кастрированную историю гибели товарищей, и хотя допрашиваемая ловко избегала ловушек, призванных поймать её на лжи, агенты всё равно не верили ей.
У Вудс даже сложилось впечатление, что они знала (или, во всяком случае, догадывались) об участии хищников. Монстры-паразиты, на которых она делала упор в своих рассказах, и которых называла главной причиной трагедии, унёсшей жизни людей, их не очень-то и интересовали. Эти люди хотели знать – не видела ли она чего-либо странного, пока находилась внутри Пирамиды?
— Более странного, чем существо, откладывающее в человеческое тело личинки, которые разрывают грудь или существо у которого вместо крови – концентрированная кислота? – задала резонный вопрос Алекса, надеясь обескуражить агентов,но те и бровью не повели. Напротив – они напрямую спросили её о шраме в виде характерного удар молнии, выгравированного на её щеке.
Пришлось соврать, что она не помнит, как он появился. Что убив своего первого монстра, она ненадолго потеряла сознание, а очнулась уже с этой отметиной. Это, кажется, убедило сотрудников секретного ведомства. Они многозначительно переглянулись и отпустили её, взяв, перед этим, подписку о неразглашении! Один из них – старший, если судить по седеющим вискам и тому уважению, которое выказывали ему окружающее, как бы мимоходом сказал, что все следы существования чужеродной жизни изъяты, а данные уничтожены. Всем видевшим рождение молодой Королевы запрещено было упоминать об этом даже в приватной беседе.
И, тем более, на суде. А как иначе? Погиб один из крупнейших промышленников на планете –такое не могло остаться без разбирательства на самом высоком уровне). После допроса, агенты передали Алексу уже сотрудникам федеральных властей, которые усадили её в вертолёт и увезли обратно в Соединённые Штаты. Путь был долгим. С вертолёта ей пришлось пересесть сначала на реактивный самолёт, а затем снова на вертолёт, который и доставил её в Вашингтон. На первое из бесконечной череды заседаний.
Во время процесса, мисс Вудс чётко придерживалась легенды, разработанной спецслужбами, и рассказала присяжным сказку о землетрясении, вызвавшем обвал ледяной пещеры, который и похоронил под собой экспедицию. При этом она ни словом не обмолвилась ни о найденной под льдом Пирамиде, ни о населявших её инопланетянах с двумя парами челюстей и кислотной кровью.
Во-первых это было бессмысленно, поскольку все доказательства инциденты были стёрты из истории, а семья погибших уже выплатили щедрую компенсацию. Во-вторых она ещё не полностью восстановилась после всех испытаний, и не имела достаточного количества физических и моральных сил, чтобы воевать со спецслужбами. Ну а в третьих… агенты были не так уж и не правы – то, что её группа обнаружила на острове Буветоя стоило похоронить в забвении. Некоторые тайны были настолько тёмными, что могли буквально омрачить дневной свет. И пусть Лекси не любила лгать, в данной ситуации она всё же решила отойти от своих принципов.
В конце концов всё было улажено. Её истории поверили. Смерть Питера Вейланда и его людей была признана несчастным случаем,произошедшим в результате стихийного бедствия. Корпорация «Вейланд Индастриз» потеряла интерес к Алексе Вудс и произошедшему. Адвокаты перестали звонить ей и дёргать на заседания комиссии, собранной чтобы разобрать это сложное и запутанное дело. На самом деле ей даже выплатили сумму, обещанную Вейландом и даже покрыли все расходы на реабилитацию.
Видимо пытались откупиться от и заставить молчать, но Алексу это вполне устраивало. С маленьким состоянием, которое она внезапно обнаружила на своём счету, альпинистка смогла на некоторое время отойти от дел. Её работа всегда была чем-то, что она планировала по своему усмотрению, а потому женщина смогла сделать это без особого труда. Выполнив свои обязательства перед Фондом она поспешно собрала свои вещи и вернулась в родительский дом, отгородившись от всех знакомыми с детства стенами.
Лекси было невыносимо было видеть людей, которые понятия не имели о том, через что ей пришлось пройти. После того, как кислотная кровь змея коснулась её щеки что-то в её душе умерло. Первые дни после Буветоя, проведённые в карантине, на допросах и зале суда она не замечала этого, отвлекаясь на более важные в тот момент задачи. Но теперь, когда у неё появилось время для себя, человеческая женщина пришла к осознанию того, что произошедшие события отдалили её от людей. Отдалили бесповоротно.
Там, в Пирамиде она вышла за рамки человеческого опыта и стала кем-то другим. Охотницей, презиравшей слабость. А люди были слабы. Лекси пыталась заставить себя вернуться к прежнему образу мыслей, но так и не смогла. Охотница оказалась сильнее.
Но по-настоящему плохо было не это. Шрама нигде не было! Он так и не присоединился к ней. Вудс, поначалу, даже подумала, что его поймали, но быстро отбросила эту мысль. Если бы агенты обнаружили хищника рядом с Антарктидой, они бы поняли, что она врёт. И тогда легко бы она точно не отделалась. Нет, Шрам не пришёл потому… что не хотел её больше видеть. Он… бросил её!
«Нет! Это чушь! У нас была связь друг с другом. Шрам защищал меня, как и я боролась, чтобы спасти его» – успокаивала себя Алекса, но сомнение упрямым червём извивалось в её груди, заставляя испытывать неуверенность. Шрам действительно бросил её?
========== Глава 16.Воссоединение Охотников. ==========
Кто не был зимней ночью в горах – тот холода не знает. Эту нехитрую истину Алекса постигла на высоте тысячи футов над уровнем море, когда ходила в поход с отцом. Впрочем, горами эти сопки можно было назвать лишь с большой натяжкой. Когда ей было двенадцать местные вершины, может, и казались высокими, но сейчас, после того, как ей стало немного за тридцать, они представлялись маленькими холмиками. Ну а восхождение, некогда ставшее для неё чем-то вроде первого в жизни испытания на выносливость, теперь представлялось не более, чем лёгкой пешей прогулкой. Для женщины, покорившей Эверест, это были семечки
