Вопросом срочного ремонта ТЭЦ занялись все три лаборатории корпорации. А координатором всех этих работ выступил Сергей. И координатором этого проекта он стал не просто так, а потому что в его лаборатории оказался сотрудник, которому проблематика ТЭЦ была весьма знакома. Да что там знакома, – это был фанат применения уралия для нужд энергетики.
В лаборатории на Урале этот петербуржец оказался из-за своих детских романтических фантазий. А что? Работал человек спокойно на одной из городских ТЭЦ инженером, и было у него хобби – поразмышлять, как бы повысить КПД паровых котлов на станции. Размышлял он не просто так, а надеясь на то, что если удастся разработать метод повышения КПД хотя бы на доли процента, то он получит большую премию и мощный толчок к карьерному росту. Так, наверное, и мечтал бы до пенсии, рисуя схемы котлов и перерывая горы справочников, так как технических и технологических предпосылок для исполнения его мечты не было, но вдруг он получает информацию, что синтезирован новый материал уралий и характеристики чудо-материала идеально подходят, чтобы мечта стала явью. И вот, плюнув на отпуск, Василий Иванович по наводке своего старого товарища, работающего сейчас проектировщиком мостов, отправляется на Урал – разведать, действительно ли существует материал с такими фантастическими характеристиками.
Служба безопасности корпорации, проверив Василия Ивановича и выяснив, у кого он узнал о новом материале, направила его на базу у озера Тургояк, и тут он попал на собеседование с Сергеем. И прежде всего потому, что психолог, всегда участвующий в проверках людей, стремившихся узнать что-то о деятельности корпорации, дал заключение, что Василий Иванович не совсем нормальный и многим готов пожертвовать, чтобы исполнить свою мечту. В своём мозгу он решил, что его жизненное предназначение – дать человечеству шанс на развитие за счёт полного использования имеющихся ресурсов. Псих, одним словом, но именно такие и работали в первой лаборатории. И она продолжала нуждаться в образованных и фанатически преданных своему делу сотрудниках. Таких людей искали по всей стране, а тут человек сам появился. Естественно, им занялся Сергей – являющийся куратором первой лаборатории. Сергей считал, что только повёрнутые на своей идее фанаты могут сдвинуть зациклившуюся в вопросе получения благ человеческую цивилизацию. Хорошо, когда такой человек попадает в струю и его идеи начинают приносить деньги, но в России такого никогда не было. Это на Западе существует целая группа людей, которая кормится за счёт новинок, и поэтому они продвигают технологичные разработки, всюду их рекламируя. Своих гениальных фанатов (типа Джобса или Била Гейтса) они пестуют и всячески продвигают. А у России в этом вопросе свой (как всегда) путь – все новации, как правило, начинали, как обезьяны, у кого-нибудь подсмотрев, своровав, а в лучшем случае переманив знатоков новой технологии. И, как правило, вся эта деятельность начиналась, когда страна оказывалась на пороге краха. Когда враг стоял у ворот, власти начинали суетиться, чтобы хоть как-то модернизировать систему. И всё это происходило в ручном режиме с диким перенапряжением государственного аппарата, да и всего народа тоже. Как только ценой больших жертв удавалось отпихнуть опасность, всё успокаивалось, элита снова ныряла в своё затхлое, но такое уютное болото и благоденствовала до новых потрясений. Так бы и жили дальше, но проклятый научно-технический прогресс начал отравлять воду в родном болоте.
Чтобы действовать старыми методами – выпрыгнуть из болота, по-быстрому сварганить современное вооружение и отразить нашествие, нужны грамотные специалисты, которых всегда нужно держать наготове. Готовили, пестовали, а эти гады бегут за бугор – свобода, видите ли, им требуется, условия для творчества, не могут они творить на режимных предприятиях и под прессом вороватых чиновников. Безвыходная, в общем-то, ситуация, именно поэтому корпорация сама взялась развивать все вопросы с внедрением уралия. Понимали, что у государственной структуры опять ничего не получится. Нет, конечно, выйдет что-то типа «Роснано», но в конечном итоге обученных специалистов переманят на запад, а сама страна станет эксклюзивным экспортёром тургоякского песка и смолинской воды. Конечно, какие-то люди на этом неплохо заработают и устроят свои персональные болотца где-нибудь на Ривьере, но страна в целом, как обычно, окажется в заднице. А сейчас это было страшно и недопустимо – если и теперь там окажемся, то больше русскому этносу не дадут выбраться из вонючей клоаки. Соучредители корпорации это прекрасно понимали, поэтому и приходилось совмещать в одной конторе и научную, и производственную и венчурную компании, а самим становиться универсалами-управленцами. Неправильно всё это, но по-другому не получалось.
Вот как универсальный управленец Сергей и занялся с Василием Ивановичем. Мужик понравился своей искренностью и юношеской романтичностью, хотя возрастом был далеко не пацан (ближе к сорока было этому вьюноше). Именно людей с такими чертами и хотел видеть в своей лаборатории Сергей. Сам такой, и к тому же был убеждён, что цивилизацию двигают вперёд только романтики. Наверное, поэтому Сергей насел на Василия Ивановича по полной программе – больше часа расписывал, какие перед ним открываются грандиозные перспективы, если тот перейдёт на работу в корпорацию. На робкие восклицания Василия Ивановича:
– Да я готов хоть завтра перейти к вам, но, понимаете, семья у меня! Как можно, двух дочерей-школьниц и жену снять с насиженного места. Из Питера увезти куда-то в тайгу! Да они меня разорвут, как только я об этом вякну!
На это Сергей ответил:
– Тайгу, говорите! А вот скажите – какие у вас жилищные условия в Петербурге? Какая там зарплата у вас и у жены?
– Да как обычно, как у большинства! Живём в двухкомнатной квартире, я получаю сорок тысяч, жена тридцать – в общем, на жизнь хватает.
– А у нас в тайге, как только вы подпишете контракт с корпорацией, вам выделят четырёхкомнатную квартиру, а зарплату лично вам установят в сто двадцать тысяч. Школа, где будут учиться ваши дети, гораздо лучше, чем в Питере, и не только по внешнему виду и по функциональности, но и по качеству педагогов. Самых опытных людей в стране туда набираем. Кроме этого, вашим дочерям здесь будущее будет обеспечено. Я имею в виду, что за хороших ребят они, когда вырастут, замуж выйдут. Не за какую-нибудь пьянь или офисный планктон, наводнивший большие города, а за нормальных ребят, крепко стоящих на ногах. У нас за выпускницами школ целая охота идёт – уже сейчас курсанты училища, которое курирует корпорация, просто на руках готовы носить девчонок. Да что я вам всё это рассказываю – пойдёмте в наш жилой городок, сами всё увидите.
Дружески приобняв мужика, я подтолкнул его к дверям кабинета.
Шок Василий Иванович испытал сразу же, как только мы, пройдя по аллее метров двести, спустились по эскалатору под землю и попали на перрон подземного трамвая. А когда через пять минут вышли на поверхность, то оказались перед стадионом, на котором бегали за мечом стайки мальчишек; пройдя еще метров сто, вошли в красивое трёхэтажное здание. Только внутри в фойе стало понятно, что это школа. Вызвав её директора, я поручил провести для Василия Ивановича краткую экскурсию.
Пока они ходили, работал в директорском кабинете – обзванивал нужных людей, в общем, моя обычная деятельность, когда нахожусь в своём офисе. Когда Василий Иванович появился после экскурсии по школе, вид у него был весьма задумчивый. Чувствовалось, что мужик получил удар в своих представлениях о жизни людей в провинции. Ковать железо нужно было, пока оно горячо, и я повёл его на экскурсию в жилую зону. Когда вышли из здания школы, то опять направились в сторону подземного трамвая, и по дороге любопытство Василия Ивановича всё-таки вырвалось наружу. Слегка дрожащим голосом он спросил:
– Сергей Иванович, неужели это метро построила корпорация на свои деньги? Это же безумно дорого! Не в каждом городе с миллионным населением есть метро, а тут всего-то посёлок с несколькими тысячами жителей!
