– Возможно, приборы могли ошибаться или его съела глубоководная рыба.

– Мы тоже хотели так думать, но нет! На следующий день мы спустились на батискафе к месту, которое показывал GPS, а это, на секундочку почти 1380 м, и снова увидели нашего загадочного друга.

Георгий вопросительно посмотрел на профессора и отпил немного кофе.

– Это всё очень странно. Может ли оказаться, что просто это не открытый вид головоногих, способных выживать в батипелагиале?

– Не думаю. Общее строение спрутов не позволит им безбедно существовать в таких условиях. Хотя, может, фотографии смогут пролить свет.

Виктор Степанович, наконец, включил настольную лампу и внимательно рассмотрел субстанцию со щупальцами, зарывающуюся в песок. По всем признакам можно было заключить, что на снимке действительно представитель крупных особей рода Дофлейнов.

– Это ещё не самое интересное! Несколько недель мы потратили на слежение за глубоководным кракеном и заметили странную миграцию против цикла Атлантических ветров. Мы плыли за ним почти десять тысяч километров, но потеряли из виду на какое-то время. По итогу начальство мягко попросило прекратить охоту и возвращаться к поставленным задачам.

Океанограф погладил пушистую бороду и закинул ногу на ногу.

– Ха, мы перевыполнили план еще на пяти тысячах километров, дальше уже мне должны были, по-хорошему, заплатить за переработку. Между прочим, я обучал всё это время студентов, будущих служителей морской фауне. Кабинетные учёные, наше руководство, что с них взять? Каждую новую рыбу оценивают ниже, чем термометрические показатели.

– Не кипятись, Георгий, лучше взгляни на свои снимки под оптическим микроскопом.

Профессор допил бодрящий эспрессо и с улыбкой пригладил волосы, он явно был доволен своим маленьким открытием, проливающим небольшой лучик света на разгадку великой тайны.

Грузный мореплаватель подошёл к столу и взглянул в мощный объектив.

– Мама дорогая, как я мог этого не заметить? Ну, ладно я, возраст и всё-такое, но как этого не увидели студенты?! Какая же растёт надежда и опора у морской экологии…

На одном из снимков виднелась часть поднятого щупальца, где не было видно ни одной присоски, только вертикальные полосы. За счёт присосок осьминоги хватают добычу, опираются ими при передвижении по дну и обеспечивают дополнительную защиту, когда зарываются в песок. Слегка ребристые щупальца ставили под вопрос принадлежность странной субстанции к спрутам.

Профессор ещё раз пригладил благородную седину и снял очки. Океанограф устало протёр глаза и посмотрел на большие механические часы из благородного сплава. Без четверти полночь.

– Кажется, можно продолжить обсуждение завтра? Я только утром прилетел из Аквитании и ещё не выспался, к тому же стоит хоть иногда появляться дома. Ради приличия.

– Да, Георгий, стоит переосмыслить всё, что мне удалось от Вас сегодня узнать. Завтра буду ждать в кабинете с утра, приходите, как будет возможность. Снимки пока что останутся в сейфе для сохранности, Вы не против?

– Нет, буду благодарен.

– В таком случае добрых снов, я ещё немного поработаю, разберусь с чертежами конструкторов.

– До свидания.

Океанограф взял с дивана шляпу и пальто, забрал папку с портфелем, аккуратно расположил там бумаги, щелкнул массивными замочками и тихо вышел из кабинета. Тишина вновь заполонила собой всё пространство, но лишь до следующего утра.

Каждый день маленькая комната профессора заполнялась людьми, приходящими по различным вопросам. Конструкторы, желающие уточнить вопросы по чертежам, разговорчивые коллеги, способные обсуждать любые темы, журналисты научных изданий, стремящиеся заполучить интервью. К слову, последних почти никогда не допускала до кабинета секретарша. Поэтому профессор любил эту скромную женщину, не смотря на многие её недостатки.

Утро выдалось пасмурным.

Стеклов всю ночь просидел над изобретениями инженеров, тщетно выискивая актуальные материалы. К сожалению, каждый старался модернизировать проекты Виктора Степановича, а не придумать новую идею. Долгое время профессор грустно смотрел на чертежи одного из самых талантливых работников, подающего большие надежды:

«Флотатор трехступенчатый, поставленный через приемную камеру, выходящую через нейтрализатор, с противоположной стороны устанавливается сгуститель флотошлама…».

Перечёркнуто. Снизу подпись профессора:

«Если мне понадобится очистить раковину на кухне, я обращусь к этому проекту. Суммарная мощность установки не превысит 3 МВт, нам нужно в 100 раз больше».

Печать: Отправлено на доработку.

Все два десятка работ профессор заканчивал одной печатью, только единожды его рука потянулась за прибором с противоположной надписью, но окончание проекта вновь не устроило гения современности:

«Насос импеллерный подключается к фильтру обезвоживания и выходит к абсорбированному блоку илоуплотнителя, подсоединяемому к установке дегельминтизации и биологической очистки. Пластиковый контейнер со встроенным сгустителем флотошлама, подсоединенному к УФ-обеззараживателем, суммарной мощностью до 10 МВт».

Ниже краткая подпись и печать «Отправлено на доработку» поверх паспортички.

«Достойно работы второкурсника технического училища. Подумайте над подведением сгустителей к распредкамере».

Перед началом рабочего дня Анна Михайловна нашла Виктора Степановича спящим на стопке чертежей. Она аккуратно его разбудила, поставила на стол горячий эспрессо и положила зеркальце с расческой.

– К Вам скоро придёт кто-то из начальства, пока что успевайте проснуться и подготовить бумаги.

– Анечка, мне не нельзя с ними встречаться, у меня не готов проект.

Взъерошенный профессор схватился за голову и жалобно посмотрел на секретаршу.

– Объясните им ситуацию, они же не звери, всё поймут. – Анна Михайловна собрала чертежи юных конструкторов и вышла из кабинета.

Профессор намочил над чашкой Петри расческу и пригладил благородную пушистую седину, затем одним глотком осушил чашку с бодрящим кофе и принялся разбирать вчерашние фотографии.

Стук в дверь застал учёного в тот момент, когда он склонился над захламлённым шкафчиком и отбирал незаконченные проекты.

– Доброго дня, Виктор Степанович, как успехи с проектом?

Добродушного вида мужчина зашёл в кабинет вальяжной походкой. На нём был надет зеленый костюм с накладными плечами и темно-синие ботинки. Всё это отлично сочеталось с его огромными рыжими усами и объемной причёской, уложенной на одну сторону.

– Здравствуйте, Павел Евгеньевич, – профессор виновато взглянул на директора. – к сожалению, ничего не готово.

Гость оглядел кабинет и сел на край дивана, закинул ногу на ногу и снова взглянул на Стеклова.

– Но идеи есть?

– Идея есть, но я пока не уверен, что смогу её воплотить.

Рыжий мужчина оглядел рабочий стол и открыл портфель, чтобы достать оттуда листочек.

– За средства на реализацию не волнуйтесь, я зайду в бухгалтерию и напишу разрешение.

– Спасибо, это было бы кстати. Но дело в том, что она весьма странная.

– Как и все Ваши предыдущие проекты. Не беспокойтесь. Если бы нам нужны были скучные массовые проекты, мы бы взяли штатного инженера на это место.

Директор тяжело встал и хлопнул себя по брюкам, чтобы разгладить заломы. Затем убрал неизвестный листочек и захлопнул замочки на портфеле. Пройдя пару шагов к двери, он неожиданно обернулся и хлопнул себя по лбу.

– Точно, Василий Степанович, через неделю у Вас представление проекта на конференции океанографов. Мы думали, что всё уже готово, поэтому выбрали такую дату. Чертежи и паспортичку можете принести позже, но ответить на вопросы журналистов придётся уже в назначенный день. Всего хорошего, желаем от совета директоров удачи при выполнении, мы в Вас верим.

Павел Евгеньевич улыбнулся своими огромными пушистыми усами и тихонько закрыл дверь. Профессор лишь кивнул на прощание и, как только кабинет снова опустел, начал биться головой об шкаф. С каждым ударом через полузакрытые дверцы вываливались чертежи, скатываясь под стол. Что теперь делать? Как успеть закончить концепцию разработки за семь дней?