Для подтверждения инвалидности мне нужно раз в год ложиться в психбольницу. После всего увиденного мне, конечно, страшно. Я боюсь снова столкнуться с насилием. Сомневаюсь, что бить будут меня: во всех больницах, где я лежал, руку поднимали только на пациентов с тяжелыми диагнозами, за которых некому заступиться.
Однако сейчас меня забрали в лучшую больницу, и я этому рад. Можно спокойно читать «Анти-Дюринг» и вообще это лучшая психбольница, в которой я был.
Запись10
«История психа 3 часть»
Всем привет меня зовут Ралина и вот моя история:
За свою жизнь я три раза попадала в психиатрическое отделение больницы. на обследование. Мне было 13–14 лет. Врачи поставили мне диагноз шизофрения. Именно тогда я пережила сексуализированное насилие. Совершали его врачи, которые даже не работали в больнице: внештатный невролог и невролог детского псих диспансера. Как эти медики заходили в отделение, я узнала только позже. Выяснилось, что они участвовали в конференциях, проходивших в медицинском учреждении. Кроме того, им помогали санитарки. Я не знаю, были ли в курсе все, уверена по крайней мере насчет двух-трех сотрудниц больницы, которые сопровождали меня до палаты после актов насилия.
Однажды ночью я проснулась в медицинском кабинете, а надо мной стоял голый мужчина. Было больно и страшно. После случившегося меня встретила санитарка и повела в мое отделение.
Насилие надо мной совершалось неоднократно, но сопротивляться у меня не получалось. На тот момент я настолько сильно испугалась, что не смогла рассказать о произошедшем ни близким друзьям, ни родителям. Еще одна причина, по которой я молчала, – психологическое давление. Если человек, по мнению медработников, плохо себя вел (их раздражало, когда, например, больной плакал, жаловался на условия лечения), они угрожали, что привяжут его к кровати или запретят выходить на прогулки.
Физическое насилие тоже было. Били в основном маленьких детей. Больше всего от пинков, подзатыльников страдали сироты. Помню, как маленького мальчика с синдромом Дауна пнули ногой и ударили по голове за то, что тот медленно шел в столовую.
В первые же дни родители хотели забрать меня из больницы из‑за плохих условий содержания. Нас плохо кормили, помыться разрешали только раз в неделю, в ванной было окно без штор, которое выходило на соседний корпус. К сожалению, у мамы с папой ничего не получилось: администрация стала угрожать им звонком в полицию. Нам обещали зафиксировать, что само повреждающее поведение развилось у меня из‑за плохие отношения с родителями – это было неправдой. На основании записи в карточке они обещали пожаловаться в полицию, что у меня неблагополучная семья, и пугали, что все может закончиться лишением родительских прав. В итоге я прошла полный курс терапии и только тогда вернулась домой.
Второй раз в больницу я легла, потому что прописанное лечение мне не помогло. Появились проблемы со сном, я начала слышать голоса. Правда, отправили меня в то же психиатрическое отделение не совсем законно, так как никто не взял согласия у моих родителей. Врач выдал направление и сказал ехать в больницу одной. В случае отказа он угрожал вызвать санитаров, чтобы «убедить» меня. Мне было безумно страшно возвращаться. После пережитого насилия у меня развилось посттравматическое расстройство. В первый же день моего пребывания в больнице у меня случилась истерика.
Насколько я помню, тогда тоже были эпизоды сексуализированного насилия, которое совершали те же врачи, что и в первый раз, но в памяти все путается. Периодически я замечала очень характерные синяки и травмы на бедрах и груди. Я обратилась к лечащему врачу и попросила отвезти меня к гинекологу. В итоге гинеколог отказался осмотреть меня на кресле, вероятно, потому, что тогда пришлось бы признать факт насилия.
Когда я решилась рассказать родителям, они не сразу мне поверили, но через какое‑то время мама захотела написать заявление в полицию. Я ей запретила, потому что на тот момент еще лежала в больнице и опасалась, что персонал может начать действовать жестче по отношению ко мне.
После выписки страх снова победил, я не пошла в полицию. Понимала, что у насильников есть деньги, связи и хорошая репутация, а у меня – диагноз, который может обесценить любые мои показания. Кроме того, боялась, что врачи сделают много лживых записей в моей медицинской карте, из‑за которых я буду еще более беззащитной во время лечения в больнице.
Когда я перешла во взрослый ПНД и перестала зависеть от врачей из детской минской больницы, я все же нашла в себе силы и решила обратиться в полицию, несмотря на риски. Примерно в это же время я начала активно развивать свой блог. Выкладывала посты о том, что происходит в психиатрическом отделении больницы. Со мной связались две девушки, которых также изнасиловали в том же отделении, и мы вместе подали заявление. В больнице провели несколько серьезных проверок. Однако в возбуждении уголовного дела мне отказали (уведомление об отказе в возбуждении уголовного дела есть в распоряжении редакции). Следователи поставили мои показания под сомнение, так как я имею психическое заболевание, и поверили врачам.
Я публично рассказала о насилии, только когда подала заявление. История быстро разлетелась по интернету. Мне стали угрожать. Злоумышленники присылали мой адрес, фото окон моей комнаты, угрожали убийством. Один раз ко мне подошли на улице и сказали, что я «конченая».
Однако теперь я здесь и мне хорошо. Можно делать, что хочешь!!!
Запись 11
Отклонение от темы
Еще раз привет! Как вы понимаете в это книге нет одной сюжетной линии и определённой цепочки тоже. Сразу говорю вторая часть будет, но она уже будет отличаться. Можно сказать, что данная книга оформлена как некий дневник или записки. Не судите строго!!!
Запись 12
«Сосед по палате»
Варвара уже вернулась обратно в палату после того как оказалась в подвале. Она спокойно лежала на кровати, как вдруг к ней в палату привели какую-то девушку. У нее были светлые волосы, невысокий рост и зеленые глаза. Она сразу же подошла к Варе и стала знакомиться.
– Привет меня зовут Юлиана, а тебя?
– Варя.
– Приятно познакомиться. Давай рассказывать страшилки друг другу?
– Ну давай. – не уверенно сказала Варя
– Я начну:
Обычная российская глубинка. Деревня человек в двенадцать заселена стариками да старушками. Не сказать, что глухая, пешком за час два-три можно дойти до поселка с железнодорожной станцией. Дорога вполне приличная, я по ней на своем ниссане каждое лето детей к бабкам отвожу, сам на выходные приезжаю.
В деревню шла обычная старая линия электропередач с деревянными опорами. Очень часто были проблемы с электричеством, а после урагана в 2010 году ее и вовсе с корнями выдрало. Проводили новую ЛЭП где-то две недели. Пришлось экстренно покупать генератор для холодильника. Ситуацию усугубило то, что два работника пропали без вести. Ходили искать, ничего кроме одного ботинка не нашли. Все на зверьё смахнули, мол, аккуратнее надо вечером быть. Я своим небольшой инструктаж устроил, на тему как себя нужно вести на природе. В общем, сделали нам электричество, и можно жить спокойно, как мне тогда казалось.
Я стал увлекаться фотографией, купил хорошую камеру, ездил с друзьями в лес на север. Они на обычную охоту, а я на фотоохоту. По области катался, красивые пейзажи искал. И в деревне фотографией занимался. Вот один такой ночной рейд запомнился. Все в доме спят, а я с камерой на шее пошел искать интересные кадры. Помимо ручейка, звездного неба и поля я нашел интересное место. Наше поселение находится на пригорке, и вниз уходит эта самая ЛЭП. Так-то ничего интересного, но просека в лесу на фоне восходящей желтоватой луны выглядит очень красиво. Принял удобную позу, выставил камеру и пару кадров нащелкал. Тут, вглядевшись вдаль, я заметил, что на одной опоре кто-то сидит, смотрит. Худощавого телосложения человек сидел на корточках и глядел вперед. То ли каким-то образом заметив меня, то ли еще из-за чего-то, он быстро как обезьяна слез вниз. Слишком длинными мне показались конечности, и явно на нем не было одежды. Стало не по себе. Скорее успокаивая себя, думал, что это может какой-то на голову больной. Я не стал обращать на это слишком много внимания, просто спешно пошел домой. И уже дома, когда занавешивал окно в спальне, увидел его в поле. Опять же таки, придавать этому значение и уж тем более с кем-то обсуждать не хотелось. Еще пару раз видел такое явление на опорах, когда вечером все катались на велосипедах. Показывать не показывал, просто говорил, что пора домой. Как его только током не убивало? В голове крутились мысли, что же это такое, но внятного объяснения не находилось.
