Рич дёрнул её за рукав, но Алида не успокаивалась. Кемара раздражала её одним своим видом, а тут ещё оказалось, что она попала в книгохранилище раньше их и разузнала то, что Вольфзунд не посчитал нужным сообщить своим доверенным посланникам.

Кемара тронула одну из своих цепочек. Алида вспомнила, что раньше тут висел камень с изображением глаза, но теперь цепочка была пуста.

– Твой хозяин будет в восторге, – съязвила Алида.

– Обязательно будет. Когда я закончить.

Алида хотела съязвить, но вовремя одумалась. Рич строго посмотрел на неё, прося помолчать, и обратился к Кемаре.

– Что же, мы должны просить книгохранилище, чтоб оно нас впустило?

Кемара кивнула.

– И заплатить.

– Но у нас нет ничего, что могло бы сойти за оплату. Разве что Алидин волшебный плащ…

– Нет. Не то. Она, – Кемара не слишком вежливо указала пальцем на Алиду, – она отдать за вас двоих то, что есть только у неё.

Ричмольд и Алида переглянулись.

– Я больше не могу сказать. У каждого своя дорога. Я идти. С вами не случиться ничего плохого, если вы быть честны. Удачи вам.

Кемара так быстро скрылась в чаще, что друзья даже не успели окликнуть её. Алида сердито засопела.

– Ох уж эта сорока. Лучше бы ничего не говорила! И как только она здесь оказалась? Неужели Вольфзунд переместил её, но отказался перемещать нас?

– Она родилась и выросла здесь, – напомнил Рич. – Должно быть, Кемара знала короткий путь. И уж точно не заходила в то жуткое поселение с провидцами.

Он немного постоял, вглядываясь туда, где исчезла девушка-сорока. Алиду снова кольнуло ревностью, и она отвернулась, чтобы не видеть, как Рич задумчиво смотрит в чащу. Может, он просто размышлял о том, как попасть внутрь, но мнительность Алиды шептала ей, что он жалеет об уходе Кемары.

– Рич! Давай вместе решать. – Она нарочно окликнула его несколько грубо, чтобы он перестал витать в облаках и пораскинул мозгами.

Алиде было страшно. «Она отдать за вас двоих то, что есть только у неё» – это звучало жутко, и, несмотря на то что они с Кемарой не особо ладили, не было похоже, что сорока просто хочет напугать.

Алида ещё раз посмотрела на развалины книгохранилища и закрыла глаза. Лес не пел, не галдели птицы, лишь ветер почти бесшумно касался ветвей, да с тихим шорохом опадали листья. Что ещё говорила Кемара? Нужно поговорить с хранилищем? «Что ж. Говорить со зданием не намного более странно, чем говорить с птицами. Я попробую».

Алида почувствовала, что Рич вернулся и встал рядом, а ещё через пару мгновений ощутила, как мягкая шерсть Мурмяуза трётся о её ноги. Она мысленно потянулась к хранилищу – так, как если бы здание было огромной спящей птицей. Представила, что между ней и развалинами протягивается тоненькая, почти прозрачная ниточка. В груди что-то шевельнулось, но тут же затихло, зато пальцы тронула судорога. Алида прерывисто вздохнула: ей показалось, что именно так должно рождаться колдовство. На миг она потеряла концентрацию, и невидимая нить безвольно провисла, словно её перерезали на дальнем конце.

– Не выходит, – пожаловалась Алида и повернулась к Ричмольду. – Наверное, со зданием не получится. И вообще, получается только с птицами. Я ведь даже с Мурмяузом не могу говорить. Зато ты слышал голоса книг, а их тут должно быть видимо-невидимо. Может, тебе стоит попробовать?

Рич грустно улыбнулся и мимолётным движением поправил непослушную прядь Алиды.

– Во мне больше нет магии. Бессмысленно даже пытаться.

– Попробуй так, как выходит со звёздами, – не сдавалась Алида. – Магия и дары Вольфзунда – разные вещи. Ты ведь не мог этого забыть. Ты ничего не забываешь.

Рич мрачно замолчал и опустил взгляд. Алида заметила метку с книгой, выглядывающую из-под закатанного рукава свитера. Она медленно прикоснулась к веснушчатой коже. Ричмольд вздрогнул, но не отвёл руку.

– Твоя сила тоже осталась с тобой, и её уже не отнять. Я тоже ведь не колдую, когда слушаю птиц. Ушла тёмная магия, из-за которой ты потерял себя, ушло проклятие, но остался дар.

– Дар тоже может обернуться проклятием.

– Зависит только от личности одарённого. Попробуй.

Ричмольд колебался. Было видно, как ему непросто решиться вновь обратиться к своей силе: растоптанной, спящей, почти изгнанной вместе с ядом тьмы. На его метке ведь была изображена книга, а вовсе не звёзды, и Вольфзунд одарил его именно возможностью слышать и чувствовать книги. Может, этот дар и вывел их к хранилищу? Алида и сама боялась часто пользоваться своим птичьим даром здесь, в напитанных чарами землях, боялась, что жар в её груди возьмёт верх и красно-чёрная пелена навсегда заслонит её взор, особенно после того, как она позволила магии прочно поселиться у себя в груди. Она переплела свои пальцы с пальцами Рича, поддерживая его и ища поддержки для себя. Он сжал её руку неожиданно крепко, до боли, и кивнул.

– Будем стараться. Не зря же мы проделали этот путь. У Кемары вышло, следовательно, у нас тоже есть все шансы.

Они поднялись с земли, не расцепляя рук, и Алида поймала себя на мысли, что чувствует себя гораздо увереннее и сильнее, чем раньше.

– Где-то там все эти книги, о которых говорил Вольфзунд. Чёрные книги. Поговори с ними. Пусть впустят нас.

На миг ей показалось, что сейчас-то уж точно всё получится: таким уверенным выглядел Ричмольд. Но стоило Алиде выдохнуть, как он выдернул свою руку и, ссутулившись сильнее обычного, бросился прочь. Алида ошарашенно замерла с приоткрытым ртом.

– Рич, ты куда? Что случилось?

Он отмахнулся на бегу, сделав знак, что не нужно его догонять. Алида машинально шагнула за ним, ещё не совсем понимая, что происходит, а в следующее мгновение на неё сразу обрушилось всё.

Грудь взорвалась жаром Преисподней, перед глазами разлился густой багровый туман, руки и ноги сковало холодом. Алида упала на землю, закрывая голову руками, а в ушах уже нарастали скрежет и вопли людей-птиц из кошмара, которые слетелись, чтобы порвать её на куски. Морок и явь слились воедино, мысли переполнились страшными образами, замельтешили когти и клювы, искажённые яростью незнакомые людские лица и поломанные перья. Крики и визг раздавались прямо в голове, уничтожая все мысли и сея бесконечный, неистовый страх. Тело пронзало болью, будто изогнутые когти чудовищ терзали, впиваясь глубоко в мышцы. Алида закричала, но не услышала своего голоса, голова разрывалась от боли и звериных воплей. В неё метились клювами, её драли когтями, но она не могла пошевелиться, не могла встать, лишь беспомощно лежала на земле и задыхалась от ужаса.

Та сила, что заставляла её временами сгорать от ярости, сжалась и испуганно заметалась, то вспыхивая обжигающим пламенем, то угасая до маленького тревожного огонька. Боль стала настолько невыносимой, что Алида уже не понимала, что происходит на самом деле, а что – лишь наваждение, игра пугающих колдовских сил.

«Отдай это мне», – послышалось сквозь страшный гул и крики. Голос звучал высоко и звонко, но не принадлежал ни женщине, ни мужчине.

«Что? Что тебе отдать, чтобы это закончилось?» – хотела воскликнуть Алида, но не смогла совладать ни со своим голосом, ни со своими мыслями. Она видела только тела людей-птиц, мелькающие в кровавом мареве, но даже это зрелище время от времени прерывалось вспышками непроглядной тошнотворной тьмы.

«Отдай», – настойчиво повторил странный бестелесный голос.

Если бы Алида могла, она бы горько рассмеялась – она не только не была в состоянии отдать что-либо, ей было трудно даже думать о том, чего от неё хотят. Она почти сдалась: настолько изматывающими стали шум, злость и боль.

«Не могу».

«Можешь, но не хочешь».

«Скорее, не знаю как».

Боль немного отпустила, тьма выцвела до серой мути, зато образы людей-птиц вырисовались чётче, их движения стали более плавными, а лица из злых сделались напряжённо-сосредоточенными.

«Кто ты?» – придирчиво спросил тот же гулкий бестелесный голос.