– Дэйзи!

Я подскочила на диване, отгоняя от себя мрачные мысли.

– Что я подумала?!

– Морган, хватит уже с тебя, думать.

– Да, нет! Просто, заклинание я произносила, ритуал работал, мы видели это по свечам. И кто появился вместо Джейкоба?! – подняла она бровки домиком.

– Все. – мрачно ответила я.

– Все, да не все! Первым мы увидели Кристиана Ротенбергского!

– И что ты хочешь этим сказать, м? – хмыкнула я, – Что Кристиан появился вместо Джейкоба потому что ты ему…

– Потому что он давно и в тайне влюблен в меня! – заявила Морган.

Весьма сомнительное и маловероятное предположение. Слишком молодой ректор знатен, заносчив, серьезен в конце-концов чтобы влюбляться в молодых зеленых студенток… По слухам ему приписывают романы с благородными представительницами высшего света, с красивыми, ухоженными, умеющими себя держать знатными особами… А такие как мы для них все равно что обезьянки в цирке – да, схожесть есть, например, две руки, две ноги, голова, а в остальном как небо и земля.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но ректора на чердак притянул именно наш любовный ритуал! – выпалила Морган.

Затем подруга вскочила с диванчика и заходила по кабинету, меряя его шагами.

– А я ведь подозревала, я ведь догадывалась, вот только как и ты сейчас поверить не могла! Однако это так.

– Не выдумывай, Морган. Сразу говорю тебе, не питай никаких иллюзий. Кристиан Ротенбергский не посмотрит в нашу сторону ни при каких обстоятельствах. Так что выкинь его из головы, чтобы потом не было больно разочаровываться.

– Дэйзи, ты сама на себя не похожа: где твой оптимизм? Где твой кураж?

– В слове из четырех букв… к слову там мы и окажемся, когда твой достопочтенный господин ректор исключит нас из Академии к чертовой бабушке!

– Не исключит, Дэйзи!

Я безнадежно покачала головой.

– Давай так, если исключит, то права ты, а если нет, значит и правда влюбился в меня. Иначе, зачем лишать себя удовольствия созерцать любимую каждый день?!

Решительный скрип открывшейся двери мигом прервал наши споры. Господин ректор вошел к себе в кабинет с крайне недовольным видом.

«Началось утро в преисподней» – сейчас задаст нам жару, ну или перцу, а в прочем одно другого не слаще. Мы так и застыли: Морган с закинутыми на диван ногами, хорошо хоть домашние тапочки успели слететь, а я, застыв перед ней во весь свой невеликий росточек.

Не оправдав мои ожидания выпороть нас прямо с порога, Кристиан обошел меня по широкой дуге и плюхнулся в кресло, массируя виски, как при головной боли. Взглянул на часы, и проследив за его взглядом я осознала как поздно уже! Даже стало его немного жаль. Не представляю, как именно он объяснялся с комиссией по поводу демагического взрыва, а уж когда они явились на проверку и обнаружили там следующую порцию решивших помагичить дурех… вот черт, как бы его не сняли с должности за такое безобразие!

– Господин ректор, – осторожно заблеяла я.

Кристиан дернулся, перестав массировать виски и сощурившись, взглянул на меня.

– Простите нас пожалуйста, больше такого не повториться, ау!

Я нагнулась потереть ушибленное Морган колено и наткнулась на ее округлившиеся глаза, которые кричали: «замолчи, сама поговорю со своим!» Нет, ну она точно головой тронулась. Теперь возомнит, что ректора на чердак притянула не «нелегкая», а ее дурацкий ритуал, исключительно потому что ректор спит и видит ее в своих снах. Тех самых! Ага. Ага. Вы верите в это? Ну и правильно!

Бретелька моей ночной майки тут же соскользнула с плеча, и я поспешила распрямиться, чтобы вернуть ее на место. И поймала мимолетный взгляд ректора на себе. Он всего лишь мазнул по моему обнаженному плечу и тут же поспешил отвернуться, чтобы не смущать меня еще больше. Вот стыдобища-то а? С другой стороны, Ротенбергский сам виноват. Чем тащить в свой кабинет, лучше б запер нас по комнатам, чтобы мы могли переодеться. А так, мало того что я в ночной пижамке, так еще и растрепанная – волосы высохли без укладки, и пышной огненной копной укрывали мою спину.

– Да, господин ректор! – глаза Морган подернулись поволокой и стали похожи на лисьи – удлиненные и обрамленные пышными ресничками, – Дэйзи говорит правду, мы не будем больше так, – а голос-то какой у нее стал! Низкий, грудной, прямо обольщение полным фонтаном.

Но и это не проняло уставшего ректора. Даже не взглянув на предмет своего якобы обожания, он загадочно уронил:

– Конечно не будете, леди!

– Вот спасибо! – хлопнула в ладоши Морган, а я от облегчения выдула еще один пузырь и громко лопнула его на весь кабинет.

Ректор нахмурил свой прекрасный лоб еще больше, хлопнул по нему ладонью, и словно приняв какое-то решение про себя, кивнул головой и прикрыл глаза.

– Не спешите с благодарностями, леди! Вы не будете больше хулиганить в стенах Королевской Академии по одной лишь причине… – во время паузы он потер переносицу, а потом еле слышно добавил: – вас тоже в этих стенах больше не будет!

Мы с Морган многозначительно переглянулись, она подмигнула мне, мол, учись и пустила в ход все свое обаяние:

– Господин ректор, ну может вы нам все-таки дадите шанс? Самый последний? Ну пожа-а-алуйста!

Кристиан приоткрыл один глаз и уставился на Морган словно впервые в жизни видел.

Она надула губки, приподняла бровки и стала ковырять натертый до блеска дорогой паркет своим резиновым тапком. Ну и доковыряла… или деревяшка была плохо приклеена к собратьям, или Морган с таким усердием пыталась показать степень своего раскаяния, но выломанный кусок дерева подлетел в воздухе и спикировал прямо на стол к господину ректору.

Тот всплеснул руками и крепко выругался, запнувшись на полуслове, потому что понял, что мы хихикнули с его тирады.

– Уходите отсюда! Завтра секретариат приготовит ваши документы!

– Господин ректор! – воскликнула Морган. – И вы не даете нам ни одного шанса?

– Морган Фаллен, у вас последнее предупреждение. – ровно произнес он.

– Спасибо! Спасибо! – захлопала в ладоши подруга, – Позвольте я вас… – пошла она на него в атаку, но ректор отпрянул от грозивших ему обнимашек со спасенной им же самим студенткой.

– Уходите, мисс Фаллен! – добавил он в голос металл.

Морган остановилась как вкопанная, его слова немного остудили ее пыл.

– И вы тоже, – мазнул он по мне взглядом, – уходите. Свое последнее предупреждение вы исчерпали сегодня на чердаке!

И сказал так, что стало ясно – хоть проси его, хоть не проси, не передумает. Даже на зрительный контакт не идет. Отворачивается. А это очень плохой знак. Еще папенька учил меня в детстве основам переговоров: если собеседник идет на зрительный контакт, то пойдет и на другие уловки, а если же отворачивается, закрывается, отстраняется от тебя, то все: пиши-пропало, завалишь переговоры. Вот и сейчас я явственно поняла. Кирдык моей учебе. И здравствуй брак с Кирбианом Дризли. Дейзи Дризли… шикарно звучит не правда ли? Прямо как мелодия зубодробительного аппарата…

– Дейзи нельзя выгонять, господин ректор! – послышался голос Морган, когда мы стояли уже в дверях.

– Напрасно, Морган, – шепнула я ей, – уймись!

– Не уймусь! – возмутилась она. – Если вы сейчас выгоните Дейзи, ее замуж отдадут! Вот!

***

Я зажмурилась. Ну вот. Зачем она это сказала? Какое господину Ротенбергскому дело, отдадут меня замуж, или нет? Наоборот, еще и поерничает, что мол там мне самое место, у плиты, бесконечно меняя подгузники и подтирая сопли целой ораве ребятишек.

Но нет, господин ректор веселиться пока не спешил.

– Морган Фаллен, уходите к себе. Иначе последнее предупреждение закончится прямо сейчас.

Я дернула подругу за руку, увлекая ее за дверь. Только бы не смотреть на ректора. Только бы не показать ему своих слез, которые уже позорно навернулись на глаза. Всё пропало…

– А вас, мисс Сандерленд, я попрошу остаться. – вдруг раздалось мне в спину.

Первым просияло даже не мое лицо, а лицо подруги. Морган чувствовала свою вину передо мной, а потому была подавлена моим исключением даже больше моего. Но теперь она одобряюще подмигнула мне, впихнула меня обратно в кабинет, да еще и дверью перед носом захлопнула.