— Я ухожу.

Мне не надо было пояснять, что я имею ввиду не только кабинет Хокаге.

— Что?! Почему? — взволнованно спросила Тсунаде.

— Жестокая. Разбила мне сердце, и еще спрашиваешь почему?

Пятая открыла рот, явно собираясь возразить, но я ее перебил.

— Шучу, — произнес я без намека на улыбку и коснулся пальцем одного из цветков в букете. — Но не думаю, что когда–нибудь хоть одна женщина услышит от меня те же слова.

— Если думаешь, что можешь в третий раз стать нукенином, и это сойдет тебе с рук… — возмущенно начала Тсунаде, но я не дал ей продолжить.

— Не думаю. Я просто ухожу. И вряд ли когда–нибудь вернусь, ну если только буду умирать от тоски по родным местам, — я криво усмехнулся, показывая, как мала эта вероятность и направился к выходу.

— Подожди, — Хокаге даже вскочила на ноги. — Я запрещаю тебе покидать Коноху!

— Эти глаза — не просто додзюцу, — медленно произнес я, остановившись на полпути и повернувшись к ней. — Они — предопределение. Рикудо, Нагато, Мадара, Наруто — жизнь каждого из них подчинена ему. Они все призваны нести мир во всем мире, пусть и делали это разными путями. А мое предназначение в другом, и поэтому я должен уйти. Прощайте, Тсунаде–химе.

Я закрыл за собой дверь и быстро направился к выходу из резиденции. Не то чтобы я боялся, будто меня остановят, во всей Конохе это под силу, может быть, только Наруто, но хотелось уйти отсюда как можно скорее. Пожалуй, я даже не буду дожидаться завтрашнего утра, как планировал. Долгие проводы — лишние слезы.

Когда я вернулся домой, выяснилось, что Наруто с Итачи каким–то образом уже узнали, что меня отшили. Сочувствия мне совершенно не хотелось, поэтому я едва ли не с порога огорошил их новостью, что ухожу прямо сейчас, только прихвачу любимый набор кунаев.

— Что?! Но… — я не дал Наруто договорить, устроив прощальные обнимашки, и от избытка чувств чуть не выжав весь воздух у него из легких.

— До встречи.

Затем наступила очередь Итачи. Он до сих пор чувствовал себя немного неловко, когда его обнимали, хотя должен бы уже привыкнуть.

— Еще увидимся, нии–сан, — произнес я, хотя и не был уверен, что смогу сдержать обещание.

Я материализовал вторую часть книги, которую не успел дописать из–за нервотрепки с моим исцелением, и отдал ее Итачи. Только конца у нее так и не было, повествование обрывалось на том моменте, как Джуби вышел из–под контроля.

— Ева, — позвал я напоследок, и из печати на животе Наруто высунулась недовольная лисья мордочка.

— У меня тут только личная жизнь наладилась, как ты все испортил! — обвиняюще заявила она.

— Да неужели, — скептически хмыкнул я, и без использования шарингана зная, что Кьюби рад–радешенек ее уходу.

— Ну, почти наладилась, — все еще дуясь, Ева все–таки перебралась Наруто на плечо. — И на кого ж я вас покидаююю…

Лисица вдруг устроила слезоразлив, обняв Наруто за шею и уткнувшись ему в воротник. Недолго думая, Узумаки к ней присоединился. Затем Ева переместилась к Итачи, и ему тоже залила всю одежду слезами и облизала лицо, что в ее исполнении означало прощальные поцелуи. Еле отцепил ее от нии–сана.

Наруто порывался проводить меня до ворот и еще дальше, но я его отговорил.

— Хочу запомнить вас здесь.

Я уходил, а Ева махала с моего плеча белым платочком. Когда особняк скрылся за поворотом, лисица промокнула глаза, шумно высморкалась в тот самый платок и попыталась пристроить его ко мне в карман. Пришлось пресечь.

— Вредина, — Ева снова надулась и неожиданно заявила, — хочу на ручки!

— Ты и так на мне едешь.

— Все равно хочу на ручки.

— Будешь капризничать — пойдешь собственными ножками.

Еще немного подувшись, Ева пошла на компромисс — наполовину расстегнула мою безрукавку и забралась туда, так что наружу торчала только голова и передние лапы. Ну, еще и хвосты во все стороны топорщились. Наверное, со стороны я теперь был похож на самку кенгуру с детенышем, но главное, что лиса наконец–то угомонилась.

Клановый квартал закончился, и на улицах стало более многолюдно. Завидев меня, народ шарахался в стороны и начинал кланяться. В Конохе каждая собака была в курсе, кто такой Рикудо Сенин, и кто победил Десятихвостого во второй раз. А то, что у меня за пазухой сидел Девятихвостый демон, пусть и мелкий, только добавляло людям почтительности.

Когда ворота Конохи остались позади, я остановился и некоторое время смотрел на них. Не знаю, вернусь ли сюда когда–нибудь, но очень хотел бы этого. Ева тоже притихла, проникаясь важностью момента. Точнее, это я так подумал, на самом деле оказалось, что она бессовестно задрыхла. Постояв некоторое время, я продолжил путь.

Передо мной было несколько дорог, по крайней мере, три, чтобы покинуть этот мир. Благодаря риненгану мне стало доступно знание, как открыть врата в Чистый мир, но думается, ловить там нечего. Второй вариант — использовать технику призыва. У меня не заключен контракт ни с одним из призывных животных, так что в этом случае меня закинет неизвестно куда. Только вот места обитания разумных животных — не полноценные миры, а скорее, некие небольшие области, куда не попасть обычным способом. Гора Мьебоку, Лес Костей, Пещера Драконов и прочие «заповедники» — не те места, где мне хотелось бы оказаться. И наконец, оставался третий путь — за Кольцо Бурь. Насколько мне известно, еще никто не сумел его преодолеть. А если вдруг и сумел, то назад не вернулся, чтобы рассказать об этом. Чакра на этой неведомой границе не действует, словно ее и вовсе нет; даже самые простые и надежные приборы и устройства отказываются работать, а корабли, подобравшиеся слишком близко, едва ли не разваливаются на куски, и не только из–за вечных штормов, а словно бы сами по себе.

Вот такая вот нерадостная картина. И все же, третий путь кажется мне наиболее привлекательным, и у меня даже есть парочка идей, как его преодолеть. Идеи совершенно бредовые, как впрочем, и все, что когда–либо приходило мне в голову. Но как всегда некому меня остановить, поэтому я рискну.

Жди меня, новый мир, я уже иду!

Эпилог

— И как ты объяснишь вот это?

На стол перед Итачи плюхнулись несколько папок с отчетами АНБУ.

— Добрый день, Хокаге–сама, — поприветствовал он недовольную Тсунаде, словно небольшой ураган ворвавшуюся в особняк. Впрочем, пока Саске был тут, визиты Хокаге стали вполне привычным делом.

— Ознакомься, — она подтолкнула к нему ближайшую папку.

Итачи пробежал взглядом по подробным отчетам АНБУ, наблюдавшим за передвижениями джинчуурики Десятихвостого. Впрочем, можно быть уверенным, сейчас наблюдателей ото всех гакурезато вокруг Саске было столько, что на всех кустов не хватало. Судя по записям, младший брат одну за другой навещал своих подружек, и на данный момент гостил уже у девятой. И кажется, Хокаге–сама была крайне возмущена этим фактом, хотя прежде сама отвергла его предложение. Итачи никогда не понимал женщин, впрочем, он никогда и не задавался подобной целью. В который раз напомнив себе, что не должен злиться на Хокаге за то, что не удержала Саске, он смог спокойно ответить:

— Он прощается.

— Прощается?! — вскипела Тсунаде. — Кобель малолетний! И ради этого он ушел из Конохи?!

— Он просто тянет время. На самом деле он не хочет делать то, что задумал.

— И что же он планирует? Ты ведь наверняка знаешь.

— Знаю. Он еще четыре года назад мне рассказал о своих планах…

— И?.. — Тсунаде поторопила замолчавшего шиноби.

— Он предлагал мне тоже пойти этим путем, но я испугался. То о чем он говорил… действительно за гранью понимания.

— Что ты имеешь в виду?

— Прочитайте, — Итачи протянул Пятой открытую на нужной странице рукопись.

Хокаге узнала знакомый почерк и бегло начала просматривать ровные строчки. Но по мере чтения начинала испытывать почти мистический ужас. Книга описывала момент, когда Джирайя и Наруто уговаривали ее стать главой Конохи. И если точное повторение диалогов еще можно было как–то объяснить, то откуда Саске было знать ее мысли в тот момент?!