Оборачивалась то влево, то вправо, понимая, что меня сейчас просто растопчут. О, Всевышний, неужели расплата за совершенное преступление так быстро настигла меня?

Я успела пронзить одного, ранить второго, ударить третьего, но меня просто задавили количеством.

– Не трогать! Не трогать! – слышала я крик откуда-то снизу.

Мужчина небольшого роста вопил во все горло. По комплекции он походил на бочку в халате. Смешно бежал по двору, еле переставляя свои короткие ноги. Руками цеплялся за широкий пояс, который, видимо, удерживал его живот на месте. Боги, куда я попала?

Меня держали со всех сторон, не давая вырваться. Шпагу отобрали, а тело мое и вовсе подняли вверх. Пыталась отбиваться, но тщетно. Разбойники несли меня по длинному балкону, чтобы уже через несколько минут втолкнуть в широкое полутемное помещение, где меня встречал тот самый запыхавшийся мужчина ростом метра в полтора.

Он широко улыбался, довольно потирая пухлые ладошки.

– Какая красавица! А нрав-то, нрав! – бегал он вокруг меня, осматривая со всех сторон, словно редкую зверушку.

– По какому праву ваши люди схватили меня и удерживают здесь? – выпрямившись, холодно спросила я на герхтарском.

Представляла, как повел бы себя в такой ситуации Драйян и пыталась копировать его интонации и уничтожающий взгляд.

– Ох, какая! – произнес он на шагдарахском, но потом добавил на герхтарском: – Я рекомендую тебе молчать. За молчаливую… – он задумался на минуту, оценивая меня, – суку дадут гораздо больше.

– Вас повесят! – пригрозила я, пытаясь вырваться из захвата двух амбалов, чья ширина плеч могла поспорить с дверным проемом. – Я лергия де Нието из Герхтара! Мой супруг уничтожит вас!

Нагло врала прямо в глаза, но страх клокотал в душе, вынуждая идти на все что угодно, лишь бы меня отпустили. Пыталась призвать свою силу, но, как и всегда, она не отзывалась.

– Не смеши меня, дочь разврата. Твоя ложь может стоить тебе языка, – ухмыльнулся мужчина и кивнул своему помощнику.

Молодой паренек лет двадцати был облачен только в темные штаны. Железная цепь тянулась от черного ошейника к руке хозяина. Босой, с взъерошенным черными волосами и пустым взглядом – он выглядел несчастным, безликим.

Дернулась, когда он подошел ко мне. В глаза не смотрел, но руки его проходились по моей груди, талии, бедрам, ногам. Сопротивлялась изо всех сил, не желая терпеть такое обращение, но один тычок под ребра от охранников быстро лишил меня сил.

Отыскав под плащом мешок, паренек подошел к своему хозяину и, подобострастно присев перед ним на колени, протянул свою находку. Маленькие глазки мужчины жадно заблестели. Пухлые пальцы с усердием и явным нетерпением доставали побрякушки и пересчитывали монеты, но когда он наткнулся на документы, то поменялся в лице.

– Мой господин, с вами все хорошо? – спросил на шагдарахском один из тех, кто удерживал меня.

Они не были рабами, судя по всему. Скорее уж наемными работниками. Свободными и имеющими право голоса.

– Кто ты такая? – мигом подлетел ко мне мужчина, зло глядя на меня снизу вверх.

– Аврора Дебуа, Лергия де Нието из Герхтара, – расправив плечи, твердо произнесла я на герхтарском.

Звонкая хлесткая пощечина обожгла лицо, а из носа хлынула кровь, скатываясь тяжелыми каплями по губам и подбородку.

– Отвечай правду! – крикнул он на шагдарахском.

– Леди Рэйора Аракос, – сделала я вторую попытку на его языке, оставаясь внешне невозмутимой.

– Мой господин… – хотел вмешаться тот, что стоял слева от меня. Хватка слегка ослабла.

Вывернувшись, я толкнула охранника и побежала прямиком к дверям, но меня схватили за косу и больно дернули. Ударившись головой о пол, я потеряла сознание.

Аврора

Просыпалась тяжело. Ощущала дикий холод, сковывающий тело. Зубы отбивали дробный ритм, а я с трудом открывала веки, чтобы оглядеться.

В просторной комнате с высоким округлым потолком нас было пятеро. На светлых стенах играли устрашающие тени и блики от огня, что горел в железных чанах, закрепленных на кованых подставках. Беззвучными статуями у арок, закрытых решетками, стояли два охранника.

Только один человек в этой комнате двигался. Тот самый раб, который обыскивал меня. Его цепь негромко звенела, скользя по каменному полу, а его руки бережно обтирали мокрой тряпкой безвольное обнаженное девичье тело, окутанное копной густых черных волос.

Взглянув на себя, я попыталась свернуться калачиком, как-то прикрыться. Лежала на полу, будучи полностью нагой. Раб отчетливо заметил движение и посмотрел на меня, отвлекшись, а я увидела кровь. Едва не закричала, рассматривая окровавленное тело девушки.

С трудом сев, попыталась отползти подальше, но не могла найти взглядом место, где бы могла спрятаться.

– Непослушание стоит очень дорого, – тихо шепнул на шагдарахском паренек, стараясь смотреть в пол. – Слушайте и делайте все, что вам говорят.

Он как раз успел договорить фразу целиком, когда одна из решеток с диким скрипом поехала вверх, открывая арку прохода. Красивая женщина лет сорока вплыла в помещение вместе с двумя охранниками. Кивнув в мою сторону, она отвернулась, рассматривая вторую девушку и раба, что застыл при ее появлении недвижимо.

– Не смейте трогать меня! – выкрикнула я на герхтарском, мигом поднимаясь на ноги.

Рванув к ближайшему чану с огнем, я схватилась за изящную кованую ножку и потянула ее в сторону. Железо обжигало руки, но я действовала быстро, не обращая внимания на адскую боль и страх. Первый чан упал прямо перед спешащими ко мне охранниками. Жидкий огонь лавой разлился по полу, вспыхнув куда ярче прежнего, а я уже бралась за второй, отрезая себя от остальной комнаты.

Стояла, плотно вжавшись в угол, и в какой-то зловещей тишине наблюдала за тем, как жидкое пламя расползается во все стороны, возвышаясь между нами огромной стеной. Ничего не слышала – только бешеный стук собственного сердца.

Там – по ту сторону – кричали, пытались затушить пожар магией, но танцующие языки уже гладили деревянные перекрытия на потолке. Видела, как раб спешно поднимает на руки вторую девушку и выносит ее из помещения. Видела, как живое кострище покидает охрана, и с безумным спокойствием понимала, что мне отсюда не выбраться. Только смотрела на женщину, что по-прежнему стояла за пламенем. Подмечала острые хищные черты, пугающие тени и злой блеск в глазах. Она будто и не собиралась уходить. Хотела насладиться моей собственной глупостью.

Жар волнами обжигал тело. Жидкий огонь неспешно подкатывался к моим ногам, а я прикрыла веки, из последних сил призывая магию, что никак не желала стать частью меня. Темные потоки дернулись, будто насмешливо. Сейчас бы перенестись куда-нибудь далеко-далеко, где тихая ночь встречает яркий рассвет, где есть чашка кофе, чей аромат пьянит, будоражит. Туда, где мир радушно открывает свои двери, потому что ты – его часть. Его дочь, его жизнь…

Я не кричала. До страшного скрежета стиснув зубы, заживо горела, всем телом вжимаясь в угол, чьи стены холодили кожу. Ногти царапали камень, ломаясь до крови. Отвратительный запах паленой свинины проникал в нос, в легкие, отравляя. Боль была невыносимой. Наверное, именно так выглядит агония, когда хочется кричать, плакать, кататься по полу, биться головой о стену, лишь бы все прекратилось. Лишь бы не чувствовать, не ощущать.

Еще была в сознании, когда обессилено съехала вниз, наблюдая за тем, как огонь пожирает тело, но не выронила ни звука. Только балки трещали да падали, разрушая здание. Наверное, хотела бы, чтобы за мной пришел Драйян. Даже во второй раз умирать страшно, но спасительная темнота не являлась слишком долго.

Открыв глаза, я мигом взлетела на постели, но чьи-то руки с силой вжали меня в матрас. Видела женщину – ту самую, что спокойно наблюдала за тем, как я сгораю заживо. Она с видом исследователя изучала мое тело, накладывая поверх ран белые ткани, насквозь пропитанные каким-то отваром, пока мужчины-прислужники удерживали меня.