«С тобой, мне и жизни красивой не надо.

С тобой – смысл счастья, но только лишь рядом……»

Смех счастливых людей, звуки радостных отголосков, толпящегося на снежной площади, народа вместе с счастливыми играющими улыбками на детских лицах со звуками взрывного и магического салюта, разлетающегося мелкими блестящими крупицами в дальней вышине светлой лазури глубокого неба, над светлой бездной которого, в пределах высокой королевской крепости, с откликами радостного восторга раздавалась голосистая мелодия трепещущего счастья, что так и вживалась в людские сердца, затрагивая своими нотами до самой глубины души, словно бы та яркая музыка счастливого всеми мгновения была единым целым с так долгожданным событием возвратившегося лета, чьё трельное пение летающих, в лазурной вышине, птиц создавало дополнение этого счастливого и грандиозного всем события.

«Сколько раз, Анна вспоминала тот яркий в своей памяти момент их счастливого воссоединения на землях родного им Эренделла? И сколько дней, она не могла заставить себя поверить в эту насыщенную реальность происходящего начала в новой для неё жизни?» — в отблеске воспоминаний которого, уже давно затерялся тот количественный счёт летящих мимо неё дней……

Впервые, Анна смогла видеть свою сестру так близко и осязаемо: могла видеть, могла говорить с ней, могла до неё дотрагиваться и даже проводить с ней пусть малое, но всё же бесценное и так ей дорогостоющее оставшееся время.

Всё, чему девушка не могла и позволить показаться в своих запретных мечтах, надежда в которых давно утратила свой смысл, с того яркого и столь контрастного момента, пришедшего в заснеженные и холодные земли родного ей Эренделла — навсегда стало ЕЁ главным Смыслом жизни, что сливался в том сплетённом трепете ценного девушке счастья, сплетаясь с каждым таким ДНЁМ, проходящим в когда-то закрытой крепости замка. Всё в чём нуждалась её израненная в пустой тревожности одиночества душа, каждый светлый день проходящих мимо тех будней недели — уже давно окружало медноволосую принцессу, согревая её трепетную душу своими золотистыми лучиками восходящего солнца, что своим летним теплом доставали до самой глубины её алого и уже не холодного сердца…..

Над тёмным небом, плавным и сливающим танцем с яркими крупицами светящихся в той глубине полярного неба звезд, тонкими и световыми красками медленного отблеска с холодным оттетком того небесного переливания тянулось северное и так волшебное, в каком-то роде, полярное сияние. Плавно и так же длительно переливаясь в высоких пределах небесного купола ночи, освещая белые кирпичные стены широких башней величественного замка, чей свет мелодично скатывался по острым кончикам шпилей и крыш в том медленном и столь зачарованном танце полярных светил.

«Прошлому не исчезнуть, памяти — не уйти…» — мысленно произнесла Королева Резенграффе, чьи яркие и синие, от северного света, глаза покорно смотрели в тёмную высь ночной бездны, едва-едва пытаясь отвести свой так зачарованный взгляд от отблеска светящийся луны, что в небесной глубине оставалась единственным источником освещения внутренних улиц крепости замка.

В очередной томящий раз, «Северная Владычица» Эренделла никак не могла себя избавить от нагоняющих воспоминаний дальнего ей прошлого… Прошлого, в котором не было счастливой жизни у Двоих, из-за чего временами бывало и страшно представить: как же могла пойти дальше Их жизнь в высоких, закрытых стенах одинокого дворца, который был, в своём роде, той самой «Золотой клеткой» для их изувеченных тем одиночеством душ.

«Если бы только я знала какую боль причиняла тебе тем закрытием…» — прошлось в голове у девушки, чьи распущенные и шелковистые локоны серебристых волос свободно свисали к предплечью, а томящий тем прошлым грустный взгляд королевы опущенно смотрел в скрывающую лёгким туманом, изумрудную и уже давно летнюю землю, травянистый шелест которой, тихим шипением лёгкого дунавения ветерка раздавался в тишину накрывающей ночи.

Такая лёгкая грусть могла появляться у Эльзы крайне редко, а за последнее время, когда в её королевстве уже давно проходила мирная, в полном умиротворении, счастливая жизнь всех придворных, то в такие моменты терзающей своим безмолвием печали «Холодная Властительница» мало могла уделить своё внимание такой душевной ей тревоге, но всё же… Что-то заставляло саму Королеву утопать в отголосках так страшного для обеих прошлого, где не было того счастья, в котором нуждались Их души и сердца.

Вспомнилось ей, когда они с Анной были обсалютно неразлучными, будучи ещё совсем детьми, которые не понимали той страшной силы, опустошающей их души, одиночества и так режущего изнутри душевного натиска лютых и беспощадных холодов.

«Чувствовала ли себя Эльза на тот момент счастливой? Когда всё было так как должно было быть… Без боли, без страданий и каких-либо утрат в мёртвых тенях настигающей горести… Боялась ли она потерять такие краски светлых оттенков тех счастливых дней? Что она чувствовала на тот момент?» — к каждым, из таких режущих её душу тёмным прошлым, вопросам девушка день напролёт искала потерянный тем ушедший хаосом истинный ответ и она была готова по сей день себе признавать дважды, что навсегда позабыла вкус когда-то знакомого ей счастья.

«Но ведь, всё же хорошо…» — так думала Королева, а точнее — заставляла себя в это поверить, хоть и настоящая правда уже давно задевала своим твёрдым дыханием её спину… Стоило только обернуться и…

«Нет! Это не так! Это всё в прошлом!» — из-за всех сил закусывая свои губы старалась убедить себя Эльза, что они с Анной действительно стали счастливее их унесённого тем прошлым детства, которые с последними огоньками догорали в её безпамятстве смешанных грёз.

В очередное секундное мгновение, в порыве утопающих и горьких воспоминаний прошлого, она была готова признать свою вину в таких мучительных страданиях по отношению к своей младшей сестре Анне, которая несмотря на всю дикую отстранённость, в резьбе безпощадного одиночества, продолжала к ней тянуться и так же её любить всем своим сердцем, даже когда Эльза заставила девушку покинуть свою ледяную крепость на северной горе уже будучи с раненым, той холодной льдинкой, сердцем Анна всё равно продолжала настаивать на своём, дабы вернуть Эльзу обратно и зажить спокойной мирной жизнью в родных, обеим, стенах замка. Она ведь никогда не замечала эгоизма и всей холодной отстранённости Эльзы, продолжая любить и ценить дальше каждое мгновение проведённое с ней…

В широких коридорах дворцового поместья, чёткими звуками раздавались чьи-то цокающие шаги, где-то возле впредверий главного зала, пустующих полов и стен.

— Анна, постой же! — убедительно бросил Кристофф, следуя за медноволосой принцессой, которая была явно чем-то обеспокоена, судя по её нервной походке в шагах. — Вдруг ты ошибаешься и с ней всё в порядке? Как тогда, вспомни, ты чуть не ворвалась на важное заседание королевы, если бы не я. — перегродив ей путь ответил блондин, карии глаза которого, твёрдым взглядом смотрели на перед ним стоявшую девушку.

— Да, но тогда я немножечко вспылила и не додумалась дождаться её появления в гостиной. — сложив свои тонкие, аристократические руки, ответила Анна, на что Кристофф лишь досадно вздохнул, явно ожидая такого непонимания со стороны своей девушки.

— В таком случае, что же тебе мешает дождаться сейчас? С Эльзой всё нормально, ты же видела её сегодня утром. Жива и здорова. — продолжил кареглазый, убеждённо разводя своими руками в воздухе, пока Анна ровным и уверенным шагом направилась куда-то вперёд.