– Ты ведь не датчанин? – спросила она.

Адам уверенно покачал головой.

– Нет, – ответил он и засмеялся. – А ты?

Лексия нетерпеливо отмахнулась. Он, конечно, свободно говорил на шведском, но лучше лишний раз проверить.

– Клянешься?

– Клянусь. Ни капельки датской крови в моих жилах, – доверительно сообщил он.

Этот мужчина внушал доверие. Фантастическое качество. Мужественный, сексуальный и внушающий доверие. Он был просто идеален. Лексия спохватилась – о чем они говорили?

– Тогда я открою тебе одну тайну, – сказала она. – На следующей неделе я познакомлюсь с новым датским директором. И, судя по всему, он просто тряпка. Представляешь?

– С трудом.

Лексия покачала головой. Пучок на голове сполз еще ниже.

– Они ставят командовать нами какого-то датского придурка, – сказала она, чувствуя, как накопившееся за неделю раздражение вырывается наружу. – Вот так просто. Мою фирму продали.

Лексия работала копирайтером в маленьком рекламном агентстве. Все шло как обычно, люди выполняли свою работу, вели своих клиентов, пока на прошлой неделе не разорвалась бомба. Рекламное агентство было выставлено на продажу, и его приобрел огромный концерн. И никто не знал, что будет с подчиненными. Включая Лексию.

– Внезапно они пришлют совершенно чужого человека, который не имеет ни малейшего представления, что это за бизнес.

– Разве они не всегда так делают?

– Датчане?

– Концерны.

– Все, что я знаю, что я должна быть готова, что кто-то вонзит мне нож в спину. Все боятся за свое место. И никогда не знаешь, на что они способны – коллеги, конкуренты…

– И датчане, – закончил он.

– Именно так.

Адам бросил орешек в рот, выпил пива и попросил ее продолжать:

– Я слушаю.

– Я не знаю, что происходит. И мне тревожно.

Он отставил пивной стакан в сторону.

– Непростая ситуация.

Адам не стал спрашивать, кем она работает, это Лексии тоже понравилось. Она ненавидела, когда людей оценивали по критерию профессии и места работы. Может, в этом они с красавцем похожи.

– Я хотела бы не бояться, – сказала она.

– Ты серьезно? Ты правда боишься? – спросил он скептически, словно по ней не было видно, что она должна каждый день доказывать, что находится на своем месте. Что втайне считает себя притворщицей. Лексия не сомневалась в своих умственных способностях и в умении дружить, но не была уверена в своей женской привлекательности.

– Да, – призналась она. Ей было страшно. Не все время, но очень часто. Страшно не справиться, страшно выставить себя на посмешище, страшно потерять работу.

– А что бы ты делала, если бы не боялась? – спросил он.

Отличный вопрос. Лексия задумалась. Что бы она сделала, если бы страх ее не останавливал? Не считая разговора с симпатичным незнакомцем. В голове промелькнула мысль. Я бы взяла от жизни всё. И исчезла. Лексия уставилась на его рот. Он имел в виду карьеру, разумеется, но все, о чем она могла думать, это его губы, влажные от пива. Ей нравились мужские губы. Всегда нравились. У него они были просто фантастические. Белые зубы. И легкая щетина.

– Я бы чаще целовалась, – сказала она полушутя и нагнулась вперед. – С мужчинами.

Губы его растянулись в улыбке.

Она положила руку ему на колено. Они говорили об отсутствии страха, и бесстрашная Лексия, какой ей хотелось быть, сделала бы так. Взяла то, что хочет. Серые глаза незнакомца расширились. Девушка нагнулась еще ниже, оперлась о колено в джинсах, отметив, что под ее ладонью стальные мышцы и жаркая кожа, внезапно покачнулась, начала падать на него, и их губы встретились. Это не был элегантный поцелуй. Это было что-то между падением и поцелуем, но их губы определенно соприкоснулись. Он застыл, но не отпрянул. Лексия закрыла глаза и утонула в поцелуе. Какой чудесный рот. На вкус еще лучше, чем на вид. Крепкие твердые и одновременно нежные губы. Поскольку она потеряла равновесие на барном стуле, поцелуй получился немного жесткий и неуклюжий, но все-таки это был поцелуй. Это с ее губ сорвался стон? Может, это алкоголь виноват, что ее голова так кружится. Девушка снова застонала. Он отпрянул так внезапно, что Лексия чуть не рухнула со стула. Открыв глаза, она схватилась за барную стойку и вернулась к реальности. Ей это померещилось или она действительно его поцеловала? Лексии хотелось коснуться пальцами губ и убедиться, что на них еще остался жар его губ.

Он встал. Вид у него был серьезный. В глазах – ни тени прежнего тепла.

– К сожалению, мне нужно идти, – сказал Адам коротко и бесстрастно. Он протянул кредитку бармену. – Но я хочу убедиться, что ты добралась до дома.

– Я справлюсь, – сказала она, стараясь забыть о том, что только что к нему приставала. Как неловко! – Время еще детское.

Он покачал головой:

– Уже поздно. Бар скоро закрывается. – Выражение лица смягчилось. –  Пошли, я поймаю тебе такси.

Лексия сползла со стула. Серые глаза смотрели на нее, и внутри снова вспыхнула надежда.

– Тебе стоило бы проводить меня до дома, – пошутила она в попытке вернуть контроль над ситуацией. Ей бы хотелось привести его домой, обвить ногами, оказаться прижатой к постели его мощными бицепсами, зарыться пальцами в эти мягкие волосы, покрыть его тело поцелуями. Кончить вместе с ним.

Мужчина закатил глаза с таким видом, словно прочитал ее мысли и не имеет никакого желания заниматься с ней сексом.

– Пошли, – скомандовал он.

– Хорошо, – пробормотала Лексия.

Они вышли на улицу. Лексия пошатнулась, и он обнял ее рукой за плечи. Девушка вздрогнула от ночной прохлады. Ноги девушки опасно зашатались на каблуках стоило ей ступить на брусчатку.

И вдруг.

Ее бросило в холодный пот, к горлу подступила тошнота.

– О нет, – пискнула она.

– Что?

Лексия не успела ответить. Зажав рот рукой, она прошептала: «Боже». Он резко рванул ее в сторону и нагнул вниз. Ее стошнило на несчастный клен, который с таким трудом пробился между камнями мостовой. Если бы Лексии не было так плохо, она, наверно, умерла бы на месте от стыда. Но все, на что ее хватило, это вытереть рот влажной салфеткой, которую протянул ей Адам, и подумать, что на его кедах останутся пятна от рвоты.

– Тебе получше? – спросил он.

Лексия кивнула.

Никогда еще ей не было так стыдно.

Он махнул проезжающей машине.

– А вот и такси. Залезай.

Адам открыл дверь, помог ей сесть и попросил водителя убедиться, что она вошла в дом.

– Погоди, – выдавила из себя Лексия. – Как тебя зовут?

Он посмотрел на нее. В его глазах не было злости, но и симпатии тоже.

– Я уже сказал, что меня зовут Адам, – ответил он.

– Ах да, спасибо, – сказала она, и он захлопнул дверцу. Лексия прижала руки ко лбу и молилась, чтобы ее не стошнило в салоне. Ей удалось продержаться всю дорогу до дома, где ее снова стошнило. Но теперь она была одна и у себя в туалете. Точнее, перед ним. Даже хорошие девочки иногда ведут себя плохо.

Адам Нюланд проводил взглядом такси с пьяной Лексией. Когда машина скрылась за углом, он глянул на свои грязные кеды, сунул руки в карманы и пошел домой пешком. Девушка ему понравилась. Можно не отрицать. В баре она сразу бросилась ему в глаза.

Он занимался ремонтом в квартире. Включил музыку и погрузился в скобление, шлифование и полирование. К половине восьмого мужчина адски проголодался. Но, поскольку он прилетел ранним самолетом из Лондона, где работал как ишак весь последний год, практически не бывая дома в Швеции, в холодильнике было пусто. К тому же Адам не отличался любовью к готовке. Сменив только рубашку и оставшись в заляпанных краской джинсах, он пешком пошел на площадь Стуреплан. И там, в баре «Стурехоф», сидела она. Светлые волосы сияли в свете ламп. Темное платье не скрывало пышных форм. Серьезное выражение лица, с которым девушка пыталась удержаться на высоком барном стуле, заставило его подойти ближе. Его потянуло к ней как магнитом. Все в девушке было мягким и круглым – щеки, грудь, ноги. В ней не было резких углов, жестких линий, твердых мышц. И она выглядела такой одинокой, практически брошенной. В бар он зашел поесть и собраться с мыслями перед трудным завтрашним днем. Последнее, что ему нужно было в конце адской недели, это женщины и связанные с ними проблемы. Но он импульсивно встал рядом с блондинкой у стойки бара, сделал заказ и встретился с ней взглядом. После ослепительной улыбки и остроумного комментария, он присел рядом и заговорил с незнакомкой. До того, как Адам понял, что отношения между ними невозможны, он успел подумать, что неплохо было бы ее соблазнить. Адам всегда питал слабость к женским формам, а у нее их было в избытке.