Могу ли я говорить? Могу ли вообще хоть что-то? Как ужасно быть беспомощным. Я испытывал это ощущение так много раз. И вот опять. Ненавижу это состояние. В голове щёлкает переключатель, и я больше не имею возможности бороться со вспыхнувшей злобой, которая готова перерасти в открытую агрессию. Это сильнее меня. Слишком мощный триггер. Но я продолжаю лежать молча и неподвижно. Злость просто съедает меня изнутри. Я будто вернулся в детство. В тот ненавистный деревянный ящик.

Джессика всё ещё держит меня за руку. Её любовь отравляет меня, а сострадание раздражает. Поэтому я не проверяю, в порядке ли мои речевые навыки. Ведь если я открою рот, то первым словом станет «убирайся». Я не хочу грубить Джессике. Я понимаю, её вины в произошедшем нет. Это я отвлёкся. Это я впустил её в свою жизнь, в свои мысли, в свою постель, в свою чёрную душу. Это я пошёл на поводу у своих желаний. Я. Джесси тут ни при чём.

Но злюсь я именно на неё. И обвиню, если заговорю, тоже её. Потому что по-другому не умею. Потому что уверен, что все должны вести себя так, как я того хочу. И лучше мне сейчас молчать. А ещё лучше сделать вид, что я вновь заснул. Тогда она уйдёт. Уйдёт и, возможно, больше не вернётся. Джесси убедилась, что я жив. Пора бы и ей заняться своей жизнью. Мы слишком разные. Нам не по пути.

Я хотел, чтобы меня любили. Откуда я мог знать, что любовь настолько утомительна? Откуда я мог это знать, если никто никогда меня не любил?

Джессика не виновата в том, что влюбилась в меня. Я сам к этому подвёл. Она угодила в мои сети. У неё не было шансов. Но сейчас её любовь меня только раздражает.

– Джейсон.

Джесси легонько касается моей щеки, и я открываю глаза. Ничего не отвечаю, просто смотрю на неё. Она такая красивая. Даже красные глаза, тёмные круги вокруг них и распухшее лицо её не портят. Джессика много плакала и мало спала… из-за меня.

Она молчит и улыбается мне. Не бросается на шею, не причитает, не задаёт вопросов. Если бы Джесси не держала меня за руку, я бы подумал, что она призрак.

– Я рада, что ты очнулся, – произносит она наконец. – Отдыхай. Я пойду.

Джессика встаёт с кровати, направляется к выходу. Я ведь хотел, чтобы она ушла. Так почему сейчас я ощущаю острую потребность остановить её? Почему внутри что-то неприятно сжимается, когда Джесси берётся за ручку двери? Почему ощущение такое, словно у меня забирают что-то очень важное?

– Ст… Стой.

Оказывается, говорить сложно. В горле будто застрял инородный предмет, а рот распирает и пульсирует так, словно мне туда бревно вставляли.

Она возвращается и осторожно садится на край кровати. Я смотрю ей в глаза. Я должен знать, что со мной, и Джесси понимает меня без слов.

– У тебя множественные переломы, все закрытые. Позвоночник не повреждён, ты будешь ходить. Из-за раны на бедре ты потерял много крови, пришлось делать переливание. Пуля не нанесла серьёзных повреждений. На лбу и кое-где на теле останутся шрамы, других видимых увечий нет. Синяки пройдут, содранная кожа и швы затянутся. Тебе очень повезло, Джейсон, – её глаза вновь наполняются слезами. – Очень.

– Ск… Сколь…

– Сколько времени ты здесь? – уточняет Джесси, и я моргаю, потому что кивать не могу. – Прошло десять дней. Тебе сделали две операции. Искусственно удерживали в бессознательном состоянии, чтобы смягчить последствия для организма. Ты долгое время был подключен к аппарату. Состояние стабилизировалось только позавчера. Ты ненадолго приходил в себя, но эти вещества такие сильные… – она осекается. – Ты, наверное, и не помнишь. Хорошо, что ты сегодня очнулся.

– Ты. Эйб.

– Откуда мы там появились? – спрашивает она, и снова я моргаю.

Джесси опускает голову, молча теребит ремешок сумочки. Лишь спустя какое-то время она решается вновь взглянуть на меня и заговорить:

– Мне надоело всё это. То, как ты поступил со мной, с ней – это разрывало меня изнутри. Я была так зла. Обманула Эйба, взяла твою машину и просто уехала. Хотела приехать к тебе и всё высказать. Или, наоборот, свалить от тебя подальше, чтобы зализать раны и, в конце концов, забыть о тебе. Я не знала, что конкретно сделаю. Просто сбежала из-под зоркого глаза Эйба. Только ведь от него не сбежишь, – Джессика усмехается. – Он погнался за мной. Никогда так быстро не ездила. Я не поняла, что за рулём был ты, но твою машину я узнала. Когда произошла авария, мы с Эйбом уже стояли на обочине. Остановились почти одновременно. Из-за того, что скорость была очень большая, отъехали мы прилично. Пришлось возвращаться. Он и трое его парней убили тех, кто гнался за тобой. Живым взять никого не удалось. Потом мы спустились к тебе. Вызвали службу спасения, эвакуатор. Всё происходило быстро, но на счету была каждая минута. Ты потерял слишком много крови, а твоё тело и лицо… Я думала, всё очень плохо. Никогда в жизни так не боялась.

– Почему?

– А ты не понимаешь? – Джесси вымученно улыбается.

Она такая грустная. Я знаю, что она сейчас скажет, понимаю, почему ей плохо, но во мне это не вызывает ровным счётом ничего. Ни сострадания, ни ответной любви. Только пустота. Умом я научился понимать людей, но я никогда не смогу почувствовать то, что чувствуют они. Мне никогда это не мешало, наоборот. Не мешало до знакомства с Джессикой. И сейчас, глядя на неё, я вновь ощущаю себя каким-то ущербным. И что самое удивительное: меня это волнует. Мне не пофиг. Я бы правда хотел понять её так, как может понять обычный человек. Мне интересно. Джесси не надоела мне, она всё ещё привлекает меня. Это само по себе поразительно.

– Понимаю. Головой, – произношу и пытаюсь выдать хотя бы подобие улыбки, но почему-то не получается.

Джессика кивает и поднимается на ноги.

– Куда?

– Тебе надо отдохнуть. Я приду позже, а сейчас постарайся поспать.

Она целует меня в лоб, направляется к двери и скрывается за ней, оставляя меня в одиночестве. Не смогу я без неё заснуть. Мыслемешалка в голове уже работает на полную катушку. Я и так слишком долго здесь провалялся. Нужно поговорить с Эйбом. Уж он-то расскажет всё, что я хочу знать.

Жму пальцем на кнопку, расположенную прямо под ним. Дверь открывается почти сразу. Вопреки ожиданиям, вместо медсестры заходит Эйб. Не тратя время на ненужные приветствия и вопросы о том, как я себя чувствую, он переходит сразу к делу:

– Твоё убийство заказал Гарри Карпентер. Сейчас он находится на Бали. Акции «Харрис Корпорейшн», «Мэрроу Корп» и их дочерних компаний упали до рекордного минимума, и мы выкупили все. Всё прошло под контролем. Ни одна сделка не ушла за борт. Провернули всё тихо и неофициально. Сработано чётко по твоим инструкциям. Акции поднимаются в цене, прибыль увеличилась, зона нашего влияния выросла. Разумеется, официальные источники трубят абсолютно противоположные вещи. Мы заняли весомую долю в теневом управлении. Теперь ты владеешь городом, оставаясь в тени, как всегда и хотел. У меня только один вопрос, – Эйб краснеет и сжимает кулаки. Он зол. Вполне ожидаемо. – Какого чёрта, зная о том, что тебя захотят устранить, ты с утра обманом отправил меня на виллу, а сам рассекал в одиночестве?! Твою мать, Джейсон! Нахрена ты спровадил охрану?!

– План же сработал, – сглатываю и выравниваю дыхание. Говорить всё ещё сложно, но постепенно мои реплики становятся длиннее. – Нужно было уронить наши акции, чтобы выкупить все до единой. Самое лучшее решение – угроза моей жизни.

– То есть ты это спланировал?

– Скорее: не исключал, что именно так всё и получится. Но полёт с обрыва в мой план не входил, если ты об этом.

– Не входил?! А что тогда входило? Пулевые ранения?! – Эйб бросает на меня грозные взгляды. – Ты же не просто так написал эту инструкцию. Файл пришёл на мой зашифрованный канал ровно через час после происшествия. Ты знал, что пострадаешь. Грёбаный ублюдок! Я тебя сам когда-нибудь убью, – Эйб вздыхает и садится в кресло рядом с кроватью.

– Не убьёшь. Ты меня любишь.

– Чёртов засранец. Видел бы ты себя. Тебе теперь тут валяться целый месяц.