В таком приподнятом расположении духа человека, который поймал удачу за хвост, крепко держит ее в кулаке и хрен отпустит, Нетрой вошел в ресторан.

Он едва остановился на пороге, оглядывая заполненный до краев публикой, гудящий зал, как в дальнем его углу поднялся, вспыхнув ослепительно белой сорочкой под распахнутым пиджаком, господин Клер и призывно помахал ему рукой. Феликс сообразил, что это приблизительно то же место, где накануне вечером он отдыхал с незабвенной Эвелиной Висбальдовной. Пробираясь сквозь узкие для него проходы, он прикидывал, не тот ли это самый столик, что и вчера, и думал, что будет забавно, если окажется так. Он всегда видел, или старался разглядеть особую символичность в привязке к определенным местам. Но нет, сегодня все складывалось несколько иначе. Приблизившись, за вчерашним столом он увидел собственно ее, ночную красавицу – Эвелину. Вдруг обожгло, будто жаровню обхватил: жаль, как же жаль, что она не принадлежала ему! Лунная женщина, увидев его, в знак приветствия подняла бокал с шампанским и с улыбкой пригубила из него. Напротив нее, нахохлившись, сидел Елистрат Дролов. На Нетроя он не смотрел, но по тому, как заходили у него желваки, как покрылись бордовыми пятнами щеки, можно было смело утверждать, что появление сетератора не осталось для него незамеченным. Напрасно он так, она ведь и ему не принадлежала. Она никому не принадлежала. Что же, выходит, он вновь позарился на чужое? Жаль, что так…

Шампанским поит, сцуко, подумал Нетрой с неожиданной ревностью. Хотя, какое он имел на это право? Никакого. На первый взгляд. А, с другой стороны, какого черта! Он здесь ненадолго задержится, поэтому надо пользоваться временем его личной доступности. Ей надо пользоваться. Дерьмо! Видимо, здесь любовь отмеривается гомеопатическими дозами, и на всех ее не хватает. Да, значит, за тем столом ему выпала любовь, интересно, что выпадет за этим? Может, удача?

Про удачу додумать он не успел.

– Садись, садись, пожалуйста! – радушно пригласил его причалить к питейно-гастрономическому дебаркадеру Борисфен Нифонтович. – Я тут позволил себе уже кое-что заказать. Можем выпивать и закусывать помаленьку, пока горячее не принесут. Закажем, все еще закажем! Как же за тебя заказывать-то? Только, что сам пожелаешь. А пока вот закуски мясные, как ты любишь. Вискарик, этсамое… Кстати, слушай, да, неплохой! Просто удивительно! Я уже продегустировал…

– А я, подумав, пришел к выводу, что ничуть не удивительно, – чутко прислушиваясь, как дышит под ним принявший на себя его вес стул, подхватил нить разговора Нетрой. – Они же тут у Магистрали живут, будто на берегу реки, она им все необходимое сама приносит. Ну, или еще кто. Граница же рядом!

– Ты что, думаешь, контрабанда?

– Сто процентов!

– Да нет! Не может быть. Граница, этсамое, на замке!

– На замке, кто же спорит. Вопрос в том, у кого ключик от замка.

– И у кого же ключик?

Нетрой, повинуясь мелькнувшей вдруг мысли, оглянулся, ища кого-то в зале. Тут же, к некоторому удивлению, и нашел. В противоположном конце помещения, но и довольно близко от них, за отдельным столиком сидела парочка здоровяков стандартного вида. Солидные костюмы, бритые затылки, мощные, шеи не уже плеч – все как положено. Оба жевали свой ужин, сосредоточенно орудуя ножами и вилками, должно быть, разделывали отбивные. На столе ни графина, ни бутылки с красивой этикеткой, только невзрачная минералка. Разве в России уже принято такое, чтобы не запивать шницель водкой? Если ты мужчина? Тем более, два мужчины, которым есть что сказать друг другу?

– Вон, видишь, пара упитышей?

– И что? Мальцы как мальцы!

– То-то и оно, что мальцы! Мне тут про них кое-что порассказали. Оказывается, мальцы – это не совсем то, что нам слышится в этом слове. Этимология у него, как говорится, совсем другая.

– У-у, какие умные слова пошли, – усмехнулся господин Клер.

– Да, – подтвердил Нетрой, не почувствовав насмешки. – На самом деле, в городе считают, что эти ребята связаны с местным полумифическим авторитетом по фамилии Малецкий. Малецкий – мальцы, чувствуешь, что к чему привязано? Верней, к кому? Парни Малецкого. Вот они-то и заведуют здесь контрабандой. Да и не только ей.

– Думаешь?

– Так говорят, я лично ничего утверждать не могу.

– Не знаю. А по мне, этсамое, обычные веселые ребята.

– Это точно, веселые. Только слегка излишне целеустремленные.

– Ну, как раз это по жизни никогда не лишне, – Борисфен Нифонтович поцокал языком. – В смысле, целеустремленность. Большинству ее как раз и не хватает.

– Вот с этим соглашусь!

– Возвращаясь к вопросу, это что же, тебе вот так сразу в городе все и выложили? Все истории, слухи и мифы?

– Ну, да. Я же какой-никакой писатель, слушать других для меня необходимый профессиональный навык. С людьми вообще нужно уметь разговаривать. И слушать нужно уметь. К тому же я обладаю располагающей внешностью, и по мне сразу видно, что предпочитаю традиционные отношения. Что я опора и, если что, защита. Да, я чертов консерватор! А людям этого как раз не хватает, опоры и традиций.

– Что тебе еще рассказали? Мне, этсамое, просто интересно. Тут, оказывается, такой фольклор богатый!

– Вот это да, фольклор. Я бы сказал, устная традиция.

– И что местная устная традиция хранит?

– Да, всякую ерунду. Например, сказание о том, как приходят сюда на станцию цистерны с портвейном, как их ставят на запасных путях напротив вокзала, и местное население веселится и ликует две недели подряд, празднует праздник урожая, пока вино не кончится. Мужики напиваются, а потом любят девок прямо под открытым небом. Девки любят, когда их любят, смотрят широко раскрытыми глазами на звезды и ощущают свою интимную связь с космосом.

– Ну, про космос ты, этсамое, явно от себя добавил. Интуитивную связь, если уж на то пошло, ощущают. Интимную осуществляют или испытывают.

– Разница, в общем, не большая. Что осуществляют, то и ощущают. Уверен, так и есть. В жизни все подчинено определенным ритмам и циклам. Когда в природе возникает какой-то новый ритм, жизнь тут же его оседлывает и под него подстраивается. Вот и с этими винными цистернами такая история. Они, может, и ни при чем, они просто приезжают, а городская стихия их приезды использует, чтобы обеспечить воспроизводство жизни. Такой себе фестиваль получается, местный праздник Лиго, когда можно и нужно, и все могут всех. А через определенный срок ожидаемый беби-бум.

– Наверное, если бы все было так просто, в городе давно случилось бы перенаселение, а по факту жителей катастрофически не хватает. Вон, брошенный военный городок стоит, никто его не заселяет. И, кстати, не один, их в округе несколько таких, пустых, никому не нужных.

– Да, я знаю. Это потому, что существует и обратный процесс, и он, к сожалению, преобладает.

– Смертность, этсамое, высокая? Мрут люди?

– Можно и так сказать. Мои источники сообщают, что вот уже с десяток последних лет, опять же, подчиняясь неведомому ритму, дважды в год откуда-то с севера, из лесов, приходят неизвестные люди. Они хороводят с местными неделю, пьют-гуляют, а потом уводят их за собой. Не всех, но многих.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.