Я выдал себя за представителя Североамериканского страхового общества, филиала в Сан-Франциско, в определенном смысле я им был. Ничего не дало бы, если бы я признался, что в действительности являюсь сотрудником Континентального детективного агентства, временно работающим по поручению страхового общества, а поэтому я сохранил это для себя.

- Мне нужен подробный список украденных вещей, - заявил я Топлину, - а до того...

- Вещи? - Круглый желтый череп подскочил на подушках, и Фрзнк Тонлин охнул в сторону потолка. - Сто тысяч ущерба, ни центом меньше, а он это называет вещами!

Миссис Топлин своими короткими пухлыми пальцами вернула голову мужа на подушки.

- Ну же, Фрэнк, ты знаешь, что тебе нельзя волноваться, - сказала она успокаивающе.

В темных глазах Филлис Топлин блеснул огонек, и девушка подмигнула мне. Мужчина в постели повернул ко мне лицо, усмехнулся несколько сконфуженно и сказал:

- Ну, если вы определите сумму компенсации за украденные вещи в семьдесят пять тысяч долларов, то, может быть, я и переживу потерю двадцати пяти тысяч.

- Вместе это дает сто тысяч, - заметил я.

- Да. Эти драгоценности не были застрахованы на полную сумму, а кое-что и вообще осталось незастрахованным.

Это ни в какой мере не удивило меня. Я не помню, чтобы когда-нибудь кто-нибудь признал, что украденное было застраховано на полную сумму - полис всегда покрывает половину, самое большее три четверти стоимости.

- Может быть, вы расскажете мне подробно, что здесь, собственно, произошло, - попросил я и сразу же добавил, чтобы предупредить то, что обычно в таких случаях следует: - Я знаю, что вы обо всем уже рассказали полиции. Но и я должен услышать все об этом деле непосредственно из ваших уст.

- Значит, так... Мы готовились вчера вечером к приему у Бауэров. Я принес из сейфа в банке драгоценности моей жены и дочери, все их самые ценные украшения. Я как раз надел смокинг и крикнул им, чтобы они поспешили, когда раздался звонок.

- В котором часу это было?

- Около половины девятого. Я прошел в гостиную, чтобы положить в портсигар сигары, когда Хильда, - он указал движением головы на служанку, просунулась вперед спиной в комнату. Я хотел ее спросить, не свихнулась ли она, что ходит задом наперед, когда увидел этого бандита. Он держал...

- Минутку! - Я обернулся к служанке.

- Что произошло, когда вы отворили дверь?

- Ну, я отворила дверь и увидела того мужчину с револьвером в руке. Он приставил дуло к моему животу и начал толкать меня назад, и так до самой гостиной, где был мистер... Ну и подстрелил его...

- Когда я увидел его с револьвером в руке, - прервал служанку Топлин, я перепугался так, что портсигар выскользнул у меня из пальцев. Я попытался его поймать, потому что хорошие сигары стоит пожалеть, даже когда человека хотят ограбить, но этот тип, видимо, подумал, что я потянулся за револьвером или еще за чем-то. И выстрелил мне в ногу. На звук выстрела прибежала жена, за ней Филлис; и бандит под угрозой револьвера забрал все их драгоценности и приказал опорожнить карманы. Потом заставил их оттащить меня в комнату Филлис и запер нас всех в комнатушке для одежды. И представьте себе, за все это время он не произнес ни слова, ни единого словечка, командуя только револьвером и свободной левой рукой.

- Рана в ногу, которую он нанес вам, серьезная?

- Это зависит от того, кому вы предпочитаете верить, мне или доктору. Этот коновал утверждает: ничего страшного. Царапина! Но ведь это моя нога, а не его!

- И бандит ничего не сказал, когда вы открыли ему дверь? - спросил я служанку.

- Нет, мистер.

- И никто из вас не слышал, чтобы он что-нибудь сказал за все то время, что находился здесь?

Они заявили, что нет.

- А что он сделал после того, как закрыл вас в этой комнатке?

- Мы ничего не знаем о том, что происходило, - ответил Топлин, - пока не пришел Макбирни с полицейским и нас не освободили.

- Кто этот Макбирни?

- Он смотрит за домом.

- А откуда он здесь взялся, да еще и сразу с полицейским?

- Он услышал выстрел и взбежал наверх как раз тогда, когда этот тип выскочил из квартиры и хотел сбежать вниз. При виде его бандит повернул и побежал на седьмой этаж, где затаился в квартире мисс Эвелет. Он держал ее под угрозой револьвера, пока ему не представился случай сбежать. Прежде чем смыться, он ее оглушил. И это все, Макбирни позвонил в полицию, как только увидел бандита, но они, разумеется, приехали слишком поздно.

- Как долго вы сидели в той комнатушке?

- Минут десять, может, пятнадцать.

- Как выглядел этот бандит?

- Щуплый, худой...

- Какого роста?

- Примерно, как вы. Может, немного ниже.

- Видимо, метр шестьдесят пять. А сколько он мог весить?

- Да разве я знаю?.. Пожалуй, чуть больше пятидесяти килограммов.

- Сколько лет ему было?

- Не больше двадцати двух - двадцати трех.

- Но, папа, - запротестовала Филлис. - Ему, наверное, было тридцать или чуть меньше.

- А вы как бы оценили его возраст? - обратился я к миссис Топлин.

- Сказала бы, что ему лет двадцать пять.

- А вы? - спросил я служанку.

- Не знаю, мистер, но наверняка он не был старым.

- Волосы? Светлые, темные?

- Блондин, - ответил Топлин. - Он был небритым, с желтой щетиной.

- Скорее с рыжей, - поправила Филлис.

- Может быть, но не с темной.

- А цвет глаз?

- Не знаю. Его шапка была надвинута на лоб. Впечатление было такое, будто глаза темные, но, может быть, это потому, что их затенял козырек.

- А как бы вы описали видную часть лица?

- Подбородок узкий, бледный... Но я мало что мог разглядеть. Воротник плаща был поднят, да еще эта шапка, надвинутая на глаза.

- Как он был одет?

- Темно-синяя шапка, темно-синий плащ, черные ботинки, черные перчатки... Шелковые!

- Одежда приличная или скверная?

- Все выглядело дешевым и было ужасно измято.

- Какой револьвер у него был?

Филлис Топлин опередила отца.

- Папа и Хильда называют это револьвером. Но это был пистолет тридцать восьмого калибра.

- Узнали бы вы этого человека, если бы увидела его?

- Да! - В этом они были единодушны.

- Я должен иметь подробный список всего, что он забрал, с точным и детальным описанием каждого предмета, ценой, которую вы за него заплатили, а также сведениями о том, где и приблизительно когда каждая вещь куплена.