– Привет, Егор, – сказала она. – Как ты там?
– Жив, здоров, сыт и не мерзну, – выпалил я, ощущая, как по телу расползается приятное тепло: боже, как я ее люблю, как я хочу вернуться, и как только могу без нее? – Привет. Вы как?
– Ну так… – она помялась немного, и начала рассказывать.
Сашка в больнице, ее обследуют, все по плану, состояние пока стабильное, настроение не очень, папу вспоминает часто и все время спрашивает, когда же он вернется, обнимет ее и почитает сказку на ночь.
Горло у меня сдавило – каждый вечер я доставал из тумбочки плюшевого пингвинчика и смотрел на него, думая о дочери.
Эх, если бы я мог вернуться! Хотя что мне мешает? Договор разорвать несложно. Шагнуть в портал еще проще, и вот я уже в офисе ООО «Гегемония», а оттуда пятнадцать минут на такси.
Да только в этом случае уже через год мне некому будет читать сказки на ночь.
– Сама понимаешь, что я не могу, – уныло проговорил я. – Дело такое.
– Эх, ты… – сказала Юля. – Я понимаю. Расскажи хоть, что у тебя там? Ты где?
И тут я впал в ступор – если сообщить, что на линкоре могучей межзвездной империи я мчусь через космос, направляясь на войну непонятно с кем, то жена моя решит, что я свихнулся или наглотался какой наркоты. Не зря тогда дядечка в офисе сказал, что не может поведать мне о характере работы, что я не поверю.
– Пока все нормально, опасности нет, – я постарался, чтобы голос мой звучал бодро, но сам поежился от прозвучавшей в нем фальши: нет, как же, хотя тут и Равуда, наводящий на меня автомат, и горячая зона, куда я вновь могу попасть, и не отделаться так легко, и сумасшедшая Лиргана. – Надеюсь, что так и дальше будет… Это что-то… Большая частная военная компания.
– Но ты им зачем? – удивилась Юля.
– Служил же. Нас готовят… – я хотел рассказать о стрельбище, о негодном оружии, о знакомстве с Дирргом и о том, что встретил тут земляка, правда из Москвы, но тут в трубке раздался треск и она задергалась у меня в руке.
Я открыл глаза и возмущенно глянул на тиззгха.
– Человввек, не всссе можжжно говорррить, – сообщил он, раскачиваясь под плащом вперед-назад, будто готовая к атаке кобра.
И тут цензура!
– Але, але! Ты где? – прорезался на линии встревоженный голос Юли.
– Здесь, – сказал я. – Нас учат с утра до ночи. Но кормят хорошо, и не мучают. Народ разный, но в целом нормально… – я старался выбирать общие слова, чтобы меня не стали глушить снова, а о том, что у нас тут есть девчонки, решил вообще не говорить – жена у меня не ревнивая, ревнивая давно бы надавала мне по морде и бросила, но зачем ее нервировать. – Передай ангелочку, что я сильно-сильно ее люблю, и что скоро приеду, и что она будет здорова.
– Хорошо, передам. Мама твоя в порядке, я каждый день ей звоню…
Да, в следующий раз надо будет попросить о двойном сеансе связи, вдруг дадут.
– Врррремя! – объявил тиззгха, и я глянул на него с ненавистью – было же десять минут, неужели я их уже потратил.
– Сеанс кончается! – выпалил я. – Я тебя очень-очень люблю!
– И я те… – Юлю обрезали на полуслове, и трубка вывернулась у меня из руки.
Опустив голову, я поплелся к двери.
* * *
Сухпай в Гегемонии фасовали в упаковки из материала, похожего на фольгу, но куда более прочного. Знакомились мы с этим полезным объектом из солдатского багажа в оружейке, а наставлял нас, как обычно, Йухиро.
– Откройте, – велел десятник. – По одной штуке сегодня можно уничтожить.
Я аккуратно дернул за полоску с надписью «Тянуть сюда» и стрелочкой для идиотов. Фольга с хрустом разошлась, и я высыпал на стол кучу упаковок разного размера и конфигурации – бутылочка на треть литра, несколько плиток вроде шоколада, что-то круглое, и все в той же упаковке.
Шоколада я не нашел, его заменяла прессованная смесь орехов и вяленых ягод типа изюма – уголок я откусил с опаской, а потом схрумкал плитку целиком и потянулся за следующей. Подсушенное мясо заставило меня вспомнить о пиве, хотя я к алкоголю не очень, и пью редко, сыр оказался почти земным, только не желтым, а нежно-салатовым.
В бутылочке обнаружилась витаминная смесь, терпкая, словно терновник, и отлично утоляющая жажду.
– Мням-мням, ха-ха, – сказал Макс, который расправился с сухпаем раньше меня. – Обед дадут сегодня, интересно, или это все?
– Все бы тебе жрать, – укорил я его.
Он насупился, изображая обиду, но тут же заулыбался:
– А знаешь, почему пиво выходит быстрее, чем молоко? Ему цвет менять не надо! Ха-ха! Клево же, да!
В своей хипстерской тусовке он наверняка был чемпионом по бородатым шуткам.
– А теперь… – начал Йухиро, но довести фразу до конца не успел, поскольку дверь оружейки с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Лиргана в шлеме, бронезащите и полевых ботинках.
– Построение в полной выкладке через десять минут! – рявкнула она, скалясь. – Желающие наложить дерьма в штаны – делайте это сейчас, поскольку нас ждет бой! Бегооом!!
Страх вцепился в живот, словно бешеный пес, кишки скрутились в тяжелый холодный узел. «Как так? – хотелось закричать мне. – Нас же всего две недели обучают! Обещали, что еще минимум две!».
Но я уже ломанулся к двери вместе с остальными, коридор огласился тяжелым топотом. Повернул в казарму, едва не столкнулся с Равудой, но мы оба не обратили на это внимания, каждый рванулся к своему месту – снаряжение хранится в шкафчиках, и за десять, уже девять минут двадцать три секунды надо в него втиснуться и собраться.
Наручные часы мне разрешили оставить.
Бронезащита открылась с сухим хрустом, и я втиснулся в нее, как черепаха в панцирь. Нажал, опуская переднюю пластину, одна за другим щелкнули паховые крепления.
– А-ба-ба, но как же так… нас убьют… я же ничего не умею… – причитал неподалеку Макс, лицо которого стало белым, точно щавванская задница, а губы тряслись. – Меня ранят… это же больно… зачем только все это… остался бы я дома… Божечки, мама с папой, заберите меня отсюда…
Я пару раз спрашивал, почему он оказался на линкоре, для чего завербовался, но он всегда заминал разговор.
С первого раза я закрыл бронезащиту так, что примял кое-какие важные органы. Пришлось расстегивать, поправлять, и застегивать повторно, и только потом заниматься ботинками. Усилители я отключил заранее, и был очень этому рад, сейчас непослушными руками я бы сенсоры не нащупал.
Ладно хоть шнуровка обычная – раз-два, и готово.
Я распрямился, и обнаружил, что Дю-Жхе уже стоит у своей кровати навытяжку. Он оказался первым, но Равуда и Аюльвао если и отстали, то на какие-то мгновения, остальные еще возились.
Три минуты двадцать секунд.
Я выдернул из шкафа рюкзак, сыто буркнула фляжка – строго по уставу раз в сутки я наполнял ее из крана в туалете, предварительно слив старую воду. С кряхтением застегнул пояс с набитыми подсумками – аккумуляторы, магазины, все, без чего я не боевая единица, а недоразумение с автоматом в руках.
Маскировочная сеть в рюкзаке, пусть не работает, но взять ее с собой я обязан, там же плащ-палатка, четыре сухпая, два перевязочных пакета, котелок, ложка, сбоку приторочена лопатка.
Что забыл? Шлем, чтоб я сдох!
Минута.
Я нахлобучил последнюю деталь снаряжения на место, затянул ремешок под нижней челюстью.
– Боже-боже-боже… – продолжал стонать Макс, возившийся со шнурками.
Диль бормотала молитву Святым Предкам, которую я от нее слышал столько раз, что мог при желании выучить наизусть. Юнесса шипела, пытаясь втиснуть нестандартно крупный бюст в бронезащиту, ближе к двери кто-то ругался тонким голосом, поминая разные части тела Гегемона, в основном не те, которые принято демонстрировать на публике.
Вентиляция в казарме обычно работала хорошо, но сейчас помещение смердело потом и страхом.
– Смирно! – донеслось от двери.
Я сделал шаг вперед и замер – одет полностью, рюкзак у ноги, как положено, забрало не опущено, но его вроде и не нужно опускать, хотя не помню, да и какая разница, уже ничего не сделать.
