Я хотела знать ответ на этот вопрос.

Все уставились на Ветрова, а он, закрыв глаза, пел куда-то в потолок с улыбкой. Красиво, сильно, а потом так вытянул, что обалдели все. Тонко, протяжно и глубоко.

— Ты кастрат что ли? Как девка поёшь, — сказал какой-то незнакомый взрослый парень.

Я дёрнулась возмущённо, но Илья с силой прижал меня к себе.

И тут Ветров запел совершенно другим голосом. Я не дышала и не двигалась, смотрела на его волосы и чувствовала, как сотрясается его грудь. Глубокий голос. Не бас, мне надо выучить все названия.

Заехали в наш район. Я даже не знала, где жил Ветер.

В машине было тихо.

— Почему ты на эстраду не подашься? — отмер после впечатляющего запева один из парней.

Ветер ничего не ответил. За него сказал рыжий:

— Ильюха презирает шоу-бизнес, он у нас скромняга и святой человек.

— Не шурши, — рассмеялся Ветер. — Святой нашего барака.

— Он на клиросе поёт.

Они рассмеялись, не поверили.

— Святые с милфами не бурундучатся, — послышался девичий голос с переднего сиденья.

— Это Оленька в леопардовых лосинах? — хохотали девушки рядом.

— Она, — кто-то впереди очень много знал. — Да, Ветер? Раскладываешь многочлен по вечерам с тётей Олей?

Ветер ничего не ответил, нахмурился, смотрел куда-то вверх.

— Похоже, Ильюха, ты обречён на обиженных девок вокруг себя, — заржал рыжий.

— Я не обиженная! — девчонка на переднем сиденье попыталась водителя ударить, но тот заорал на неё.

— Ща вылетишь, стерва! Я за рулём!

*****

Машина остановилась у старого парка. Он высился на холме дальнего района нашего города. Горели уличные фонари, освещая чёрные деревья, казавшиеся вырезанным трафаретом, поставленным на фиолетовый фон высокого неба.

После машины жадно глотнула свежий холодный воздух. С удовольствием выбралась из салона и размяла затёкшие руки. Илье тоже пришлось размяться после времени, проведенного в неудобной позе.