Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Помедлила пару секунд, а затем потянулась за второй. Игнорировать Даниила все равно не получалось, а портить себе настроение не хотелось. Хотелось есть, и очень сильно. И это было первостепенной задачей. Поэтому я молча, не обращая на него никакого внимания, поставила тарелки на стол, достала вилки и заглянула в холодильник, надеясь найти там салат или хотя бы то, из чего его можно было бы сделать, рассудив, что коль скоро здесь была экономка, то и продуктовый провиант должен быть пополнен.

Я не ошиблась: на пустовавших совсем недавно полках появился сыр, колбасная нарезка, кусок мяса и что-то еще в небольших баночках. В отсеке для овощей нашла то, что можно превратить в салат.

Мне просто жизненно необходимо было чем-то занять себя, лишь бы не сталкиваться с Даниилом около плиты, к которой он подошел, после чего без суеты стал наполнять наши тарелки едой. В полном молчании мы в четыре руки сервировали стол. Даниил неторопливыми и четкими движениями резал хлеб – пышную круглую булку, источавшую аромат свежайшей выпечки, я немного суетливо кромсала зеленые листья рукколы и делила на половинки маленькие помидорки, чтобы затем все это сбрызнуть душистой салатной заправкой на оливковом масле с букетом трав.

После, так же не произнося ни звука, мы расположились за столом друг напротив друга и принялись с упоением поглощать наш поздний – очень-очень поздний – ужин. Или это уже можно было считать ранним завтраком? Часы на полочке над плитой мерно отстукивали три часа ночи.

Спать уже не хотелось, и я, стараясь хоть как-то отвлечься от постоянных мысленных возвращений к Даниилу и к тому, что случилось на кухне несколько часов назад, строила планы на ближайшее время. Но настойчивый мужской аромат и его брутальная аура словно магнитом притягивали мое сознание, лишая силы воли и зля до желудочных колик.

Вкусный до этого рис вдруг стал казаться пресным, и я жевала его словно опостылевшую холодную овсянку на воде и без сахара. Гоняла по тарелке красную дольку помидора и часто прикладывалась к запотевшему стакану с домашним лимонадом, найденным все в том же холодильнике, на самой верхней полке.

– Было же вкусно? – Даниил, вроде, и голоса не повысил, и произнес с легким удивлением, но отчего-то вопрос для меня прозвучал, как удар хлыста, рассекший воздух, плотным коконом окутывавший нас.

Я вздрогнула и будто вынырнула из-под толщи воды, давившей мне на грудь тяжестью неизвестности и медленно утягивавшей в пропасть. Оторвала взгляд от тарелки и с упреком взглянула на нарушителя пусть и тягостной, но все же тишины. В его глазах плясали коварные огоньки, моментально воспламенившие мое и без того взбудораженное его присутствием сознание.

– Когда? – ответила вопросом на вопрос, тут же сунув в рот большую порцию риса с подцепленной на острые концы вилки креветкой.

– Когда ты воровато лопала большой ложкой прямо из сковороды, – Ехидно улыбнувшись и нахально прищурившись, он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. – Ты, кажется, восхищалась вкусом и обещала…

– Тебе показалось, – прервала я его, чувствуя, как к щекам прилила краска то ли смущения, то ли негодования.

– Да? – продолжил он бесстрашно троллить меня. – И про поцелуй тоже послышалось?

Вилка громко звякнула о керамический край полупустой тарелки. Я схватила стакан и сделала быстрый, жадный глоток. Поперхнулась от суетливости и закашлялась. Слезы набежали на глаза, пока я, прикрыв рот ладонью, пыталась не опозориться и проглотить все то, что было во рту. Широкая ладонь легла между лопаток, легонько постукивая. Даниил навис надо мной, и сквозь влажную пелену я все же смогла разглядеть обеспокоенность, промелькнувшую в его взгляде. Но спустя секунды все это рассеялось, словно мираж, а я, оттолкнув его, встала из-за стола.

– Пожалуй, я уже наелась. – И, схватив тарелку со стола, с грохотом опустила ее в раковину.

– А как же поцелуй повару за вкусный ужин? – настиг меня у дверей его насмешливый вопрос.

Я замерла на секунду, медленно осознавая, что он имел в виду себя. Несмело обернулась, надеясь на чудо, но нет.

– Ладно, прощаю. – Ухмыляясь, он скользил по мне оценивающим взглядом, полним красноречивой самоуверенности и завышенного эго. – Но позже возьму в двойном размере.

Гад!

ГЛАВА 7

ДАНИИЛ

Нежные, мягкие губы, словно спелая малина, сочные и соблазнительно-сладкие… Я целовал их и пьянел похлеще, чем от выдержанного алкоголя, принятого на голодный желудок. Маленькие ладошки, вцепившиеся в футболку на моей груди, даже через ткань обжигали кожу, оставляя на ней несмываемые следы и разгоняя по телу неистовый жар предвкушения, а упругая попка малышки, так идеально ощущавшаяся в моих ладонях, и ее длинные стройные ножки, цепкими лианами оплетавшие мой мощный торс, безболезненной инъекцией впрыскивали в кровь дурман.

Мы, словно две половинки сложной мозаики, точно стыковались всеми гранями своей анатомии, не требуя дополнительной притирки и огранки.

Ее несмелые касания, тихие вздохи и несдержанный интерес сводили с ума. Арина, словно молодая любопытная кошка, боязливо переставлявшая лапки в бесшумной поступи по неизведанной территории, любознательно исследовала новые горизонты. И этот убойный коктейль наивности и нетерпеливости в откровенном желании срывал все мои установки, слал к чертям отрепетированные табу.

Я дурел, вдыхая тонкий, чистый аромат ее бархатной кожи с легкими нотками весенних цветов, утренней росы и предрассветной тишины, прихватывал зубами пульсирующую венку на шее, словно ставя метку, и шептал… Шептал, не сдерживая желания, скользя губами к манящей ложбинке между двух полушарий, нескромно прикрытых тем, что принято называть купальником.

Накрывал, сминал ладонями, желая большего, прося…

Резкий толчок – и от неожиданности я попятился назад, а маленькая фурия, метая молнии, соскочила со стола. Воздух, искривший обоюдным желанием и страстью, моментально наполнился изморозью брошенного ею в мой адрес презрения. Она шипела бесстрашной змейкой, цепляясь за ручку двери.

А я стоял в немой растерянности, неспешно выныривая из омута чувственных эмоций. В голове был сплошной хаос мыслей и все, что смог сгенерировать мой поплывший мозг, это беспокойство в вопросе сытости желудка. Бред!

Маленькая фурия, взметнув хвостом, умчалась прочь. И даже в этом бегстве было столько соблазна, что мне пришлось сжать кулаки, стиснуть зубы и, прикрыв глаза, вспоминать все известные мне способы приведения разума в здравое сознание.

Внутри все клокотало от неудовлетворенности и злости. Ее быстрые шаги по лестнице отдавались дробью в сердце, а громкий хлопок закрывшейся двери метким ударом в солнечное сплетение напомнил мне, что малышка Риша – моя личная «торпеда» закодировавшегося пропойцы. Стоит пригубить раз – и рванет так, что уже ничего не спасет, но я, как смертник, поднявшийся на эшафот, сделал шаг в эту бездну и бесстрашно тонул в ней.

Она – мое безумное наваждение. Запретный плод. Табу!

Она – маленькая мегера. Фурия. Мой чертополох, мелкими шипами забравшийся под кожу и не дававший о себе забыть.

Пнув табурет, некстати оказавшийся на пути, я размашистым шагом направился к выходу. Прохлада вечера чуть успокоила разбушевавшиеся эмоции. Бросил на шезлонг снятую по пути футболку, резким взмахом раскидал в разные стороны сланцы, и шорты бесформенной горой упали к ногам. Отшвырнул и их.

Нырнул в безмятежные воды бассейна, погрузившись на глубину, и широкими гребками проплыл по дну до противоположного края. Вынырнул на поверхность, задыхаясь от нехватки кислорода и жжения в груди. Жадно глотал воздух, цепляясь за бортик, а затем вновь уходил под воду, безжалостно нарезая круги, рассекая упругую толщу и выматывая себя.

В голове немного прояснилось, и удалось загнать чувства в дальний темный чулан под тяжелый кованый засов. Вернувшись на кухню, разобрал пакет с продуктами и не заметил, как роль добытчика сменил на должность кухарки. Стоял около плиты, помешивая в большой сковороде рис и проверяя на готовность морепродукты.

9
{"b":"771290","o":1}