Ей жарко, нахождение брата поблизости выжигает весь воздух из лёгких. Заставляет хватать его ртом. Чужое тепло обжигает нутро, она откидывает голову, и заставляет себя расслабиться. Она обязательно привыкнет к этому, даже если в голове навязчиво вьётся мысль о том, что её растопят изнутри. Направит чужую руку к клитору, осторожно обводя тот чужими пальцами. Это так странно, так горячо… Всё плывёт перед глазами и она вздрагивает, тихо что-то выкрикивая. Плотно стискивает стенками член, чуть в спине прогибаясь, вздыхает, когда чужие зубы от груди отцепятся и затихает, смотря на встревоженного брата. Ей так хорошо. Зажмуривается и шумно скулит, когда тот мягко обводит ореолы сосков, дрожит от чужого жара, едва-едва шепча просьбу продолжить…
Но её не слышат, вылизывают, кусают, заставляя метаться. Перед глазами всё плывёт, заставляя искать чужое лицо наощупь. Касается чужих щёк, инстинктивно на себя тянет, и после вздрагивает от чужих толчков.
Она тихо смеётся, прижимая того к себе, шепча что-то несвязное и приятное. А потом задохнётся словами, грубо стискивая его волосы. Тихо вскрикнет, прежде чем почувствует опустошение и услышит как брат падает рядом, пачкая её живот. Мысли медленно приходят в порядок, позволяя ей посмотреть на довольного брата, мягко обнимающего её за талию.
— Мне казалось, что ты расплавишь меня… — признается девушка, после чего мягко поцелует в Рагнвиндра в уголок губ.
Тот ответит ей смущённым взглядом и спрячет лицо в её груди, улыбаясь с тихого смеха.
— Теперь ты живёшь здесь… И когда-нибудь, ты расплавишься окончательно…
Альберих кивнёт, в принципе, не имея ничего против.
========== Hymne für den Tod ==========
Комментарий к Hymne für den Tod
SCHWARZER ENGEL — Hymne für den Tod
Осторожно, хэд на поверженного архонта.
Обещанную бездной принцессу Итэр ждёт слишком долго. Она нашёптывала ему о том, что это будет синевласая девушка из рода Альберихов, тех, кто отчаянно удерживали Каэнрию от загребущих лап бездны. Тех, кто сумеет сопротивляться божьему гневу, тех, кто подарят бездне опору, чтобы она могла погрузить этот мир во мрак, чтобы ни боги, ни Селестия не смогли дать ей отпор.
Вот только в роду все дети — не девочки, а если такие и появлялись, то умирали стремительно быстро при загадочных обстоятельствах. Итэру до этого не было дела, они могут и подождать. Пусть эти несчастные тянут время сколько угодно, чем дольше, тем лучше. Бездна будет сильнее, бездне понадобится лишь спусковой крючок, в виде её признания королевой. И чем позднее эта королева появится, тем легче будет сокрушить этот мир одним-единственным ударом.
Итэр закрывает глаза на чужие выходки, Итэр потерпит, уделяя внимание силе, что должна пробудиться с её появлением. Поздно не будет никогда, а вот слишком рано — вполне возможно.
Пять сотен лет, Итэр молчит, смотря на накопленную бездной мощь, пять сотен лет сжимает в руках сердце поверженного архонта природы, свет его сердца почти потух под порочными пятнами тёмной магии. Она пыталась оживить его, злилась, не получая послушную куклу, слишком сильна была чужая воля и любовь к лживой Царице. Она бесилась, когда он кидал мимолётные взгляды на оставшееся нетронутым тело. Оно не распадалось на искры, не гнило… Ничто не выдавало в нём мёртвого, казалось, прикоснись, и проснётся. Раскроет глаза-изумруды, и разразится проклятиями тишина… Иногда с его уст вырывалось что-то о происходящем, словно он не мёртв, словно всё слышит и видит… И ему хочется задать ему один единственный вопрос… Так сильно, что шипение бездны совсем не пугает. И Итэр садится на корточки перед телом. Природа существует везде, и пока его сердце горит тусклым пламенем, этот архонт будет знать всё, что творится в мире сверху. Итэр завидует, понимая, почему тьма отвергла идею с куклой, по крайней мере, в его лице. Как бы сильно она не забиралась в чужую голову, как бы сильно не сжигала чужие чувства, как бы не калечила его тело, дитя Селестии ни за что не желало присягать ей на верность.
Но с ним можно было поговорить. Сама бездна не брезговала этим, хоть и осознавала, что он ждёт от неё смертельного удара. Ждёт, и сам подводит к этому, царапаясь о свой катализатор, заставляя прорастать цветы внутри себя, с болезненным удовольствием смотря за тем тускнеет свет его сердца.
Тогда она злилась, проникая тому под кожу, отбрасывая прочь покрытое шипованными обручами оружие. Словно знал, что будет повержен, а потому и наложил на оружие руны, перед самым падением, сделав ключами касания других архонтов. Хитрый и изворотливый бог, даже уничтожив имеющихся семерых, не пробраться к силе заточённого под печатями цветку. Не то чтобы он бездне очень нужно…
И Итэр к нему прикасается без чужого разрешение, осторожно вводит чужое сердце в грудную клетку и ловит на себе спокойный взгляд. Тот усмехается, заглядывая куда-то сквозь него.
— Та, кто тебе уготована… Ты не подаришь ей бессмертия… — на выдохе усмехнётся бог и закроет глаза, продолжив свою речь. — Моё сердце скоро погаснет под вашим напором… Хотя, не думаю, что оно тебе понадобится, если ты её найдёшь в мире под настоящими звёздами…
А потом бездна опустит его в сон вновь, удавкой обовьёт шею мальчишки, шипя свои предупреждения, прося оставить это ей. Неужели она избрала это тело своим сосудом? Не собирается учиться принимать человеческий облик? Видимо да, раз она не выбросила его тело, не уничтожила его. И ему остаётся лишь согласиться с ней, прежде чем вестники объявят ему о рождении дочери у тех, кто должен отдать ему принцессу.
И почему-то слова падшего бога заставят его вздрогнуть. Как и вести о гибели матери этого ребёнка. Что именно эти отчаянные создания задумали? Неужели время почти пришло? И бездна ласковым котёнком заурчит у его рук. Он без сожалений приказывает им следить за почти сошедшим с ума мужчиной и его маленькой дочерью. Он не позволит словам архонта сбыться…
И какового же было его удивление, когда через несколько лет, они сбегают наверх. Итэр злобно смотрит на возню бездны с падшим богом и почему-то жалеет о том, что тот почти не ошибается. На металлических кольцах проявляются разъёмы в виде звёзд падшего королевства.
— Теперь, даже став мною, тебе придётся выбирать… Между силой забвения и погружением мира во мрак… — и засмеётся, проводя по обручу, засмется, когда бездна придушит его…
Итэр теряет любое желание оживлять его…
В ярости, он приказывает найти ребёнка, желательно вместе с папашей, но это немного необязательно. Он казнит этого полоумного, и будет держать ребёнка в поле своего зрения.
Вот только девочку не находят. Зато её отца — почти сразу. И его планы резко меняются. Убивать этого человека, не узнав её нахождение — всё равно что отказаться от мести чёртовому миру.
— Почему нам нужна именно она? — однажды спросит он у бездны, выходя из камеры обезумевшего папаши, что кажется совсем разучился говорить, что потерял дар речи после своих деяний, словно сам отрезал себе язык, чтобы ничего не говорить…
— Сумеешь ли ты найти другое сердце, что с тобой совладает, что не разрушится от моего касания? — спросят в ответ и он пожалеет о сказанном.
Милая потерянная сестрица тоже не подойдёт. Как бы долго он здесь ни находился, её в объятия этого мрака он отдать не готов.
***
Дайнслейф стиснет в руках ладони Альберих, радуясь встречи с ней. Коснётся губами пальцев, шепча слова о его счастье и сожалении прийти раньше. Прошепчет о том, что её отец мёртв от рук принца, близнеца путешественницы, что её ищут, что она должна быть осторожна, что явиться могут в любой момент, что она должна принять бессмертие… И почувствовав чужую дрожь, отпустит руки, позволяя девушке обнять себя. Она выросла, став безупречной, очаровательной девушкой… И капитаном. При боге. Вряд ли бы покойный отец оценил бы это, и амулет Царицы тоже привёл бы его в ярость. Но так даже лучше, так никто из псов бездны не посмеет рассматривать её как принцессу.
