Но в следующий момент его локоть непроизвольно подвернулся и он с приглушенным восклицанием упал на спину: порыв ледяного ветра ударил ему в затылок и задул горевшую на столике свечу. Призвав на помощь все свое мужество, Купри пошарил рукой рядом с собой в поисках пистолета. Нащупав, он судорожно схватил его, и с лихорадочно колотящимся сердцем и отбивавшими дробь зубами, уселся на краю кровати. Больше всего сейчас ему хотелось, чтобы их с Капуладом не разделяли запертые двери, а затем эта мысль уступила место жуткому страху, овладевшему всем его существом. Напротив него, примерно на высоте человеческого роста, как раз там, где находился портрет прадедушки де ла Бланшет, появилось белое светящееся пятно быстро увеличивавшееся в размерах и леденящий душу стон, перемежавшийся раскатами сатанинского хохота прокатился по комнате, отдавшись эхом во всех ее углах. Купри почувствовал, как у него на лбу выступили капли липкого холодного пота, и его губы, словно сами собой, торопливо забормотали слова полузабытых с детства молитв. Светящееся пятно стало постепенно приобретать форму человеческой фигуры, высокой, закутанной в развевающийся саван, и – о ужас! – увенчанной ухмыляющимся черепом с горящими красноватым огнем пустыми глазницами.
И тут, словно молитвы Купри в самом деле были услышаны, к нему вернулся его былой скептицизм, а вместе с ним – желание проверить природу призрака свинцом. Он почти механически поднял пистолет и выпалил из обоих стволов в привидение. В ответ раздался новый взрыв дьявольского смеха, откуда-то из-под савана появилась светящаяся костлявая рука и две пули, выпав из нее, с глухим стуком ударились о паркетный пол. Купри вскрикнул и лишился чувств.
Когда он пришел в себя, в комнате уже горела свеча и возле него озабоченно хлопотали оба Фломеля и Капулад. На их расспросы он лишь простонал, что ни за какие блага не останется здесь и проведет остаток ночи вместе с Капуладом в его комнате.
Но только утром, когда дневной свет окончательно рассеял ужасы прошлой ночи, он сумел без содрогания рассказать обо всем своему товарищу. Капулад очень внимательно и серьезно выслушал его, и, когда он закончил, предложил прогуляться по окрестностям.
– Не кажется ли вам странным, – начал он излагать управляющему свои сомнения, – что призрак, будучи существом бестелесным и не подверженным воздействию материальных объектов, сумел, однако, завладеть вашими пулями, держал их в руке и даже бросил их на пол?
– О, не спрашивайте меня, – почти простонал Купри. – Что я могу ответить вам, как объясню случившееся? Впредь я уже не стану сомневаться в сверхъестественном и смеяться над ним.
– Мой дорогой Купри, вы делаете чересчур поспешные выводы, – возразил Капулад. – В вашем случае, возьму я на себя смелость заявить, нет ни малейших оснований отвергать с порога собственный же скептицизм.
– Ни малейших оснований? – ахнул Купри. – После всего, что произошло?
– Именно так. И еще добавлю, месье Купри, что с вашего позволения, я бы переселился на следующую ночь в спальню вашего господина.
Купри попытался отговорить его от столь рискованного предприятия, но Капулад стоял на своем, и конце концов Купри вынужден был уступить.
Однако за ужином Капуладу совершенно неожиданно пришлось столкнуться с оппозицией со стороны обоих Фломелей, которые тоже успели изменить свое мнение о происходящем в замке и буквально умоляли его не подвергать свою жизнь опасности.
– Я не верю рассказу месье Купри, – изумил он всех присутствующих своими словами. – Бедняга стал жертвой разыгравшегося воображения, в подтверждение чему я могу привести тот факт, что мы нигде не сумели найти пули, которые, по его словам, призрак бросил на пол.
Фломель только пожал плечами и не стал спорить. А Капулад достал из кармана пистолет, на глазах у всех зарядил оба его ствола и положил на стол рядом с собой. Прерванный было разговор вновь возобновился, но Фломель поднялся со своего стула и сказал, что пора запирать двери.
Старик ушел, и буквально через несколько секунд из холла донесся его крик о помощи. Купри и Капулад со всех ног пустились к нему. Заплетающимся от волнения языком Фломель пробормотал, что выйдя на крыльцо, увидел, как чья-то закутанная в белое фигура скрылась за углом дома. Втроем они устремились в погоню за ней, но увы, призрака и след простыл.
– О, боже! – простонал старик, когда они вернулись в холл. – Неужели и меня стали преследовать галлюцинации? А, быть может, это место и в самом деле проклято?
– Стыдитесь, месье Фломель! – беззаботно отозвался Капулад. – Я думал о вас лучше. Вы сами становитесь жертвой фантазий, навеянных бабьими сказками. Как хотите, а я иду спать.
Он прошел в столовую, разминувшись в дверях с выходившим оттуда молодым Фломелем, забрал свой пистолет и отправился наверх. Расставаясь с Купри, он взял с него слово, что тот немедленно явится к нему в комнату, если услышит выстрел.
– Однако, – добавил он, – я думаю, что вам не стоит из-за этого бодрствовать всю ночь. Спите спокойно, а утром я посмеюсь над вами.
На этом они расстались. Капулад вошел в хозяйскую спальню и прикрыл за собой дверь, не запирая ее. Затем он положил пистолет на столик, как это делал Купри, лег на кровать и стал ждать.
Прошло два часа, и Капулад уже начал опасаться, что сегодня его ожидает разочарование, когда его внимание неожиданно привлекло раздававшееся за панелями негромкое царапанье. Капулад украдкой оглянулся через плечо и увидел то, что ожидал: одна из панелей у изголовья кровати бесшумно сдвинулась в сторону, и за ней открылось зияющее отверстие. В следующую секунду в затылок ему ударил порыв ледяного ветра, столь напугавший Купри, и он оказался в полной темноте. Но в душе Капулада не было страха. Он спокойно лежал на кровати, смотрел на возникшее перед ним светящееся пятно, и мысли у него в голове сменяли одна другую. На высоте человеческого роста обозначился силуэт завывающего, хихикающего скелета; однако Капулад даже не коснулся лежавшего на столике пистолета. Мрачно ухмыльнувшись, он достал из внутреннего кармана сюртука другой пистолет, недрогнувшей рукой взвел курок, прицелился и выстрелил из одного ствола в привидение.
Раздался крик боли и испуга, столь не похожий на былое завывание, и призрак с жутким грохотом рухнул на пол с высоты примерно в шесть футов.
Капулад быстро зажег свечу, поспешно вскочил с постели и подбежал к нему. Он наклонился над распростертым телом, перевернул его на спину и сорвал с головы изготовленный из картона череп. Из-под маски на него взглянуло пепельно-бледное лицо Жака Фломеля, оглушенного падением, но живого. Капулад достал из кармана нож, разрезал саван, которым обмотался молодой Фломель и обнаружил две пули, зажатые у него в кулаке…
В эту минуту отворилась дверь, и на пороге появился Купри, такой же бледный, как и поверженный Жак Фломель.
– Voila![6] – сказал Капулад, указывая на него и на ход, образовавшийся в том месте, где раньше находился портрет предка месье де ла Бланшет. – А вот и ваш призрак. Впрочем, я надеюсь, что он вскоре придет в себя – ему еще предстоит все объяснить месье де Сартину.
Он быстро поднял руку с пистолетом и направил его на старшего Фломеля, вошедшего в эту минуту в комнату.
– Бросьте оружие, если хотите остаться в живых, – свирепо рявкнул он и эконому ничего не оставалось, как повиноваться.
Когда отца и сына посадили под замок, Капулад объяснил случившееся ошеломленному Купри:
– Прошлой ночью, когда вы достали свой пистолет, старик Фломель вызвал вас из комнаты под предлогом, что хочет показать вам свои апартаменты. Во время вашего отсутствия его сын разрядил оба ствола вашего пистолета и повторил ту же операцию и с моим оружием сегодня, пока мы охотились за несуществующим призраком. Однако у меня в кармане был запасной пистолет, который и решил дело.
– Но для чего им понадобилось пугать всех, кто появлялся в замке? – слегка запинаясь, пробормотал Купри.
