Примерно через полмили капитан свернул на узкую, заросшую травой тропинку, ведущую к небольшому коттеджу с побеленными стенами. Со всех сторон домик был окружен фруктовыми деревьями миниатюрного, но ухоженного сада; глядя на него, трудно было предположить, что именно здесь находится логово знаменитого бандита. Не спешиваясь, капитан Эванс дождался Джейка и Натаниэля у ворот, а затем, когда лошади были привязаны под навесом, проводил их в комнату, служившую одновременно кухней и гостиной. Он велел им садиться к столу, принес еду и питье, но сам расположился в углу, в кресле, задумчиво попыхивая трубкой и наблюдая за своими шумно утолявшими голод гостями. Время от времени они украдкой, со смесью страха и уважения, поглядывали то на его изящные сапоги с серебряными шпорами, то на элегантно скроенный черный плащ, то на экстравагантные, хотя и не очень свежие, кружева – впрочем, последнее обстоятельства менее всего смущало этих замарашек.
Капитан Эванс считал себя предприимчивым человеком. Не зря он все утро штудировал книжку с приключениями некого студента из Саламанки, Жиля Бласа, в которой особое впечатление на него произвело описание притона, куда этого недоучку затащили схватившие его грабители. По натуре капитан всегда питал склонность к неординарным поступкам и был не прочь устроить нечто похожее здесь, в графстве Гемпшир, вернув, таким образом, давно утраченный элемент романтики в ремесло бандита с большой дороги. Эта парочка изголодавшихся воров, размышлял он, со временем станет ядром банды, которой он будет управлять как абсолютный повелитель.
Он изложил им свои мысли лишь после того, как с ужином было покончено.
– Ну, поросячье рыло, – обратился он, затем, к Натаниэлю, ожидая встретить бурное одобрение с его стороны, – что скажешь?
– Меня зовут Нат, – обиженно буркнул тот.
– Неважно, «поросячье рыло» тебе больше подходит. Так вы будете работать вместе со мной или нет? – вопросительно перевел взгляд с одного мошенника на другого Эванс.
Джейк с энтузиазмом заявил, что считает для себя честью служить под знаменем столь прославленного предводителя. Натаниэль же, раздосадованный неучтивостью, с которой с ним разговаривали, сначала заупрямился, но в конце концов и он, уступая неожиданному нажиму со стороны Джейка, согласился встать под знамя капитана Эванса.
Предстояло еще обсудить, чем именно новобранцам предстояло заниматься, но капитан, видя, что после обильного ужина они проявляют явные признаки сонливости, решил отложить разговор.
– Ведите себя тихо, и никто вас здесь не тронет, – сказал он, вставая со своего кресла. – Приберите на столе и помойте тарелки, – велел он затем. – Пока это и будет вашим первым заданием. Я вернусь вечером.
Он стремительно вышел из комнаты, и когда стук копыт его кобылы затих в отдалении, Натаниэль дал, наконец, выход кипевшей в нем ярости.
– Будь я трижды проклят, – вскричал он, – если стану посудомойкой у какого-то малого, промышляющего разбоем на большой дороге. Мыть тарелки! – сердито фыркнул он. – Чего захотел. И он еще обозвал меня «поросячьим рылом», грязный ворюга! Да и ты, Джейк, хорош: позволил одурачить себя баснями и обещал служить ему верой и правдой. Отличная служба, разрази меня гром! Мы должны будем класть голову под топор, а вся добыча достанется его светлости. Если в твоей башке, Джейк, осталось хоть на унцию здравого смысла, ты немедленно уедешь вместе со мной отсюда. Немедленно, слышишь!
Джейк поднял голову и, хитро прищурившись, посмотрел на своего приятеля.
– Только дураки и пьяницы, – наставительно произнес он, – меряют по себе все, что происходит вокруг. Сядь-ка, болван, перестань кудахтать и послушай меня. Я знаю, что ты невежественный, необразованный, так и не научившийся разбирать буквы тип. Но разве ты не помнишь, что было написано в объявлении, которое я сегодня тебе читал? Неужели ты не понял, что за поимку этого чванливого наглеца правительство обещало награду в сотню гиней? – тут он секунду помедлил, чтобы усилить эффект того, что собирался сказать затем. – Мы их получим, – негромко закончил он и медленно прикрыл одно веко.
Вытаращив от изумления глаза, Натаниэль уставился на него. Он шлепнул себя по толстой ляжке, вновь призвал силы небесные к немедленной расправе с ним, а затем они приступили к обсуждению замысла Джейка.
Капитан Эванс вернулся, когда за окном уже темнело. Тяжело дыша, он ввалился в комнату и без сил рухнул в кресло. В сгущающихся сумерках его лицо казалось бледным, как гипсовая маска. Он достал платок, вытер лоб и щеки, потом снял парик и промокнул свою коротко остриженную голову.
– О, черт, еще немного и… – выдохнул он.
С ним, очевидно, стряслась какая-то беда. Джейк и Натаниэль замерли на своих местах, ожидая объяснений.
– Бэлдок с Боу-стрит, самый ловкий сыщик во всей Англии, уже больше месяца охотится за мной, – продолжал капитан. – Слава богу, он не знает меня в лицо. Думаю, только это и спасло меня. Сегодня я промышлял возле Петерсфилда и разжился тугим кошельком; по пути домой я решил заглянуть в придорожную гостиницу и угостить себя пинтой кларета. Хм-м, если бы конюх своевременно не подал мне знак, меня, может статься, угостили бы кое-чем покрепче кларета, а вы никогда более не увидели бы капитана Эванса, – разве что на эшафоте, – он вытянул ноги и наконец-то сумел перевести дух. – Вот так-то, ребята. Дайте-ка мне лучше чего-нибудь выпить.
Джейк встал со своего стула и подал ему кувшин, на дне которого плескалось немного эля. Но капитан был рад и этому. Двумя большими глотками осушив кувшин, он затем вытащил из кармана кошелек, тот самый, ради которого сегодня рисковал жизнью.
– А теперь, друзья мои, пришла пора расставаться, – сказал он. – Сыщики гонятся за мной по пятам и сейчас нам нельзя сбиваться в стаю. Если мы останемся вместе, вы только свяжете меня своим присутствием, да и вам самим небезопасно болтаться рядом со мной. Подождем с полгодика, пока Портсмутская дорога не надоест Бэлдоку и его ищейкам. Я вернулся сюда только для того, чтобы предупредить вас обо всем этом. А чтобы облегчить вашу жизнь, вот вам на первое время. – С этими словами он разжал руку, державшую кошелек, и тот с мягким стуком упал на стол.
Столь необычная щедрость и благородство поступка, тронули бы кого угодно, но только не Джейка с Натаниэлем, чьи сердца окончательно закоснели в алчности и жестокости. Тощие пальцы Джейка по-ястребиному хищно вцепились в кошелек, и в его глазах появился недобрый блеск.
– Вас не упрекнешь в скупости, капитан, – с едва заметной усмешкой пробормотал он.
Капитан Эванс встал.
– А теперь прощайте, – сказал он.
В ту же минуту они набросились на него. Нападение застало капитана врасплох, и им сразу удалось повалить его на пол. Он был ловок и проворен, почти не уступая в силе обоим, но, в конце концов, они сумели одолеть его и крепко связали заранее приготовленными веревками. Натаниэль поднял один из стульев, опрокинутых во время схватки, и на него усадили на извивающегося и изрыгающего проклятия капитана Эванса.
– Да кто же вы такие, черт побери? – спросил он, убедившись в своей полной беспомощности. – Неужели я ошибся и не отличил грязных сыщиков от честных людей?
На это, однако, у Натаниэля был давно готов ответ.
– Ты обозвал меня поросячьим рылом, – заявил он, всем своим видом, показывая, до какой степени такое обращение оскорбило его.
– Вот в чем дело, – протянул капитан. – А еще ты, наверное, вспомнил, что моя голова оценена в сотню гиней, которые получит тот, кто сумеет взять меня живьем?
Он хотел было продолжать в том же духе, но вовремя осекся, понимая, что браниться в его положении бесполезно. Он отлично знал цену своим противникам, и не сомневался, что если это окажется выгодным, они предадут друг друга с той же легкостью, с какой предали его. На этом можно было попытаться сыграть.
– О, черт! – воскликнул капитан Эванс и расхохотался, настолько громко и неожиданно, что они в тревоге уставились на него. – Во всякой ситуации есть своя смешная сторона. Я вел себя глупо, но я не настолько болван, чтобы не понимать, что когда приходит час расплаты, дураки должны во всем винить только самих себя.
