‒ А почему в это время я не могу жить дома? – ну возмутительно же.
‒ Потому что, когда складываются удачные условия начала действий, на часах может быть утро, ночь или поздний вечер. Нам будет просто некогда тратить время на поездку «до тебя», каждая минута бывает на счету.
‒ Вот оно как?
У меня слов не находилось. Семь дней жить с незнакомыми мужиками?
‒ Хотите, чтобы я к вам переехала, а сами даже не представились!
Конечно, это не имело отношения к делу, но все же.
‒ Видишь, ты уже хочешь узнать нас ближе.
‒ Не хочу!
Черт, я бы этому Эйсу зарядила кулаком в грудь. А светловолосый между тем протянул мне над столом руку.
‒ Эйс Арнау. Специалист первого порядка, защитник, обладатель аббревиатуры ААF. К твоим услугам.
‒ Что значит… «AAF»?
Я таки протянула ему руку для пожатия. Автоматически. Но он ее не пожал, привстал, наклонился и коснулся тыльной стороны моей ладони губами. Совсем чуть-чуть. Вдохнул запах моей кожи, незаметно погладил линию судьбы своими пальцами. Сексуально. Меня нехотя пробило на странные чувства – руку пришлось отдернуть.
Про аббревиатуру мне не ответили. И, чтобы как-то отвлечься от столь неуместного состоявшегося только что касания, я спросила темноволосого.
‒ А ты – Гэл?
Тот улыбнулся.
‒ Вообще-то я Коэн Галлахер. Но этот тип зовет меня «Гэл».
Коэн, значит. Красиво, бархатно. Очень подходит обладателю темных ресниц, мужественного лица и глаз, чей цвет плавает между синим, зеленым и неким третьим оттенком.
‒ А твои титулы?
‒ Они не важны. Я не позер.
Одно мне после этого стало понятно: будет сложно жить с ними. Не потому, что «они», а потому что мои собственные реакции. И потому следовало максимально обезопаситься.
‒ Обещаете не тянуть меня в постель?
‒ Обещаем не принуждать тебя к постели.
Что-то невелика разница ‒ так мне показалось. Я шумно вдохнула. Почему мне продолжало казаться, что я подписываю какой-то дьявольский договор?
Официант протирал соседний с нами столик, раскладывал на него новые салфетки.
‒ Вы… живете вместе?
‒ Да. Давно работаем, давно дружим.
‒ Настолько… дружите? Может, еще спите в одной спальне?
‒ Тебя уже интересует наша спальня? – ох уж этот Эйс. – Так ты заходи, сама проверь нашу ориентацию.
При очень легкомысленном тоне и веселых искорках в глазах, мужчина с серыми глазами излучал мужественность, скрытую (очень хорошо скрытую) агрессию и секс. И вовсе не «гейский» секс. Жить с такими будет пыткой. Гэл, как вельветовая ткань, покрывающая бок дорогой шкатулки. Эйс, как ледяная глыба, край которой хочется лизнуть языком.
Я сдавалась нехотя: как камень, которому пора обвалиться, но который из последних сил старается удержаться.
‒ Обещайте, что не будете меня касаться.
Терпеливый Коэн отнесся к вопросу с юридической точностью.
‒ Как можно не касаться человека, если столкнешься с ним в узком коридоре или проходе? Случайности не исключены. Держать дистанцию в метр там, где этого метра попросту нет… Как ты себе это представляешь?
‒ Ну, вы же понимаете, о чем я?
Мне чудилось, что пальцы Эйса под столом очень медленно и аккуратно поглаживают сталь клинка – просто иллюзия, просто ощущение. И это странное мягкое поглаживание передается мне волновым путем.
‒ Просто друзья, ‒ пояснил обладатель светлых волос серьезно и не очень. – Если не попросишь о большем.
‒ Не попрошу.
«Не зарекайся».
‒ На эту неделю мы станем теми, кто защищает тебя от любой опасности, кто заботится о твоей безопасности. Командой.
Они умели совращать.
‒ Вы… вымогатели, ‒ выдохнула я, зная, что завтра придется писать заявление на недельный отпуск. Шеф будет не рад.
«Ну, пока не домогатели» ‒ улыбался Эйс одними губами.
‒ Будете семь дней подвергать меня опасности!
‒ И сами же из нее вытаскивать. Не переживай, мы профессионалы.
И почему на задворках сознания мне померещилась не та тема, о которой шла речь?
‒ Отвезите меня… домой. Я хочу подумать.
‒ Думай, ‒ легко согласился Гэл-Коэн. – У тебя времени до завтрашнего обеда.
Он протянул мне свою визитку – черный прямоугольник с белым квадратом, содержащим в себе три буквы «С».
‒ Или… ‒ ко мне опять повернулся телефон Арнау, ‒ тринадцать тысяч четыреста.
Мне от этой суммы хотелось шипеть, как облитой бензином кошке.
‒ Хорошо. Я поняла.
Черная визитка отправилась в сумку. Ну хоть эту ночь я еще посплю в собственной квартире. А завтра… Завтра начнется болтанка «пойду-не-знаю-куда, буду-делать-неизвестно-что».
‒ Ах да, и готовлю я плохо.
Не знаю, зачем я соврала. В надежде, что они передумают?
‒ Мы учтем, ‒ после паузы чинно кивнул Коэн.
И, конечно, никто не передумал.
Хорошо, что на улице мне просто открыли заднюю дверцу с той стороны, где корпус не был поврежден. Что не коснулись провокационно, не посмотрели со скрытым намеком или превосходством, не бросили фразу наподобие «вот и хорошо, что сдалась», потому что тогда бы я взбрыкнула. Из принципа. Взялась бы голодать, отправилась бы завтра же за первым кредитом.
Но движения этих хитрецов из «ТриЭс» были донельзя официальны. Ни намеков, ни полунамеков.
Просто захлопнулись передние дверцы, просто пристегнулись водитель и пассажир, просто завелся мотор.
Пахло кожей сидений и мужским парфюмом. Двумя. И от этой смеси, от этого переплетения запахов, удачно дополняющих оттенки друг друга, почему-то чудилось, что я сижу в домике, сотканном из лиан. Очень приятном на вид и очень плотном домике-клетке. Ни растянуть прутья, ни перерезать.
«Мы твои друзья» ‒ сообщала дружелюбная молчаливая атмосфера. – «Ты можешь полностью нам доверять».
И почему мне казалось, что, когда вокруг меня обовьются наполненные дурманом невидимые щупальца, я этого даже не замечу?
Когда я вздохнула шумно и заметно, Эйс, сидящий рядом с водителем, не обернулся, не бросил свой очередной острый и насмешливый взгляд. Все чинно. Чинно смотрел мимо меня в зеркало заднего вида водитель, чинно несся по направлению к моему дому дорогой «Барион».
Глава 3
‒ Как можно?! В разгар рабочего сезона!
‒ Мне жаль… ‒ Перед директором я краснела по-настоящему. Во-первых, я его уважала – человека волевого и справедливого, во-вторых, я действительно стыдилась того, что упала ему как снег на голову и теперь требовала недельный отпуск. – Понимаете, если бы не обстоятельства…
В кабинете ‒ красивый дубовый стол, позади ‒ трехстворчатый шкаф с наградами: респектабельная обстановка, призванная подчеркнуть успех компании.
‒ Какие могут быть обстоятельства, ну какие? Личные?
‒ Нет, ‒ врать ‒ так до конца, ‒ по состоянию здоровья.
Взгляд Дензила Мурано из-под кустистых бровей смягчился, но остался строгим.
‒ Если Вы предоставите мне справку, я выпишу Вам пособие на период отсутствия.
‒ Справку… не могу.
‒ Тогда, мисс Дэйз, только без содержания.
‒ Конечно. Я понимаю.
И возник внизу моего заявления размашистый росчерк с инициалами «Д» и «М». Директор все подписал.
Я силилась не дать облегчению проступить на лице.
Коллеге сообщать не стала – ей обо всем доложит секретарь. Шенна и так позже завалит меня вопросами по телефону, не слишком ли я хорошо погуляла накануне в клубе. И «разве можно из-за похмелья сваливать на нее верстку финального разворота?» А если рассказать ей правду о том, что я собираюсь переезжать жить к двум парням и, возможно, раньше нее узнаю, что же такое «контур» (конечно, нет, но подразнить мне ее хочется нестерпимо), тогда и вовсе прицепится хваткой собачонкой – «покажи мне этих парней, ну покажи, ну покажи…»
А парни эти как раз стояли возле машины. Я шагала к ним, подхватив сумку с вещами, которую ранее оставила на проходной. Да, парни… Если смотреть на них отстраненно, то вполне можно представить, что это модели для брутального мужского издания. Ох уж эти фигуры, повадки, жесты, мускулатура. Одежда с виду неприметная, но на самом деле дорогая, модная. Гэл слушает друга, опершись задом на «Барион» ‒ уже целый «Барион», кстати (ночью его чинили?), Эйс ко мне полубоком, большие пальцы в кармане джинсов, поза расслабленная. У них обоих расслабленная, а вот у меня при виде них все волоски на загривке поднялись дыбом, наэлектризовались.