И сердце девочки.

И чёрствую душу киллера.

Гокудера – огненная буря. Он – эмоции и саморазрушение.

Когда Хаято злится, полупрозрачный красный покров пламени начинает клубиться вокруг него. И Тсуна видит новый цвет.

Парнишка проигрывает тому же, чему проигрывает и Реборн – яркой улыбке, тонким пальцам, цепляющимся за него, и невинному вопросу: Какой это цвет?

Окончательно Хаято сдаётся, когда Тсуна искренне восклицает, что красный – это гипнотизирующе красиво.

Хаято – Ураган. Он обжигал, обжигает и будет обжигать всех, кто к нему приблизится.

Красный – это опасность. Простое и понятное всем предупреждение, которое Тсуна игнорирует.

Тсуна не убегает, она ластится к нему, к его пламени, к его злобе и обиде, забирая себе. Потому что пусть остаются ожоги, всё лучше серости.

Ямамото пользоваться пламенем не умеет, но в моменты серьёзной решимости, там, на крыше, рядом с ним мерцает невиданный Тсуне цвет.

И она прыгает за ним. За, как станет ясно позже, насыщенно-голубым.

Небо такое? Голубое?

Тогда она наконец-то может понять, почему Нана так часто задирала голову и любовалась, почему так много однотипных фотографий неба гуляло по интернету.

– Если небо такое же прекрасное, то я бы хотела его увидеть, – говорит она с улыбкой.

– Теперь у тебя есть я, – не отрывая взгляда от профиля подруги, отвечает Такеши. Он слепнет от того, какая Тсуна яркая и живая. Он не понимает, с чего она решила, что давящая серость оставила на ней отпечаток.

– Теперь у меня есть ты, – повторяет Савада, сжимая большую ладонь.

Такеши – Дождь. Он успокаивает всех, кроме себя.

Ливень – его слёзы одиночества. А Тсуна – единственная, кто смог это заметить.

Она понимает его и делает то, что хотела бы, чтобы сделали для неё. Принимает, распахивая объятия.

Ламбо плачет, и вокруг него сверкают маленькие молнии.

– Это зелёный, – сразу поясняет Реборн.

Тсуна кивает, не смея оторвать взгляда от ослепительного оттенка. Такого интенсивного, такого воодушевляющего.

Ламбо застывает с открытым ртом. На него никогда не смотрели так.

Не с разочарованием, не с презрением.

А с теплотой и восхищением.

– Мой мир серыйсерый, – как-то объясняет ему Тсуна.

– Тогда я раскрашу его своими карандашами! – хватаясь за неё в страхе потерять, лопочет Ламбо. – Любого цвета!

– Мне будет достаточно зелёного, – она ерошит его по волосам.

Ламбо – Гроза. Но молнией бил не он, а его.

Тсуна становится куполом, который больше не позволял электричеству ему навредить.

Ламбо ложится к ней под бок, получая неведомое ранее тепло и взамен даруя Тсуне сон с мягкой травой и шелестом зелёных деревьев.

Сасагава характеризует ярко-жёлтый.

Это Тсуна понимает, наблюдая за поединком на ринге.

Она уже видела жёлтое пламя, но оттенок Рёхея другой. Более ослепительный, горячий. Такой тёплый-тёплый. Тсуна уверена, что рядом с Рёхеем нельзя замёрзнуть даже зимой, когда серости становится больше настолько, что трудно дышать.

Рёхей – Солнце. Рёхей – энергия.

Ему нужен источник питания.

Тсуна, держащая его под руку и подстраивающаяся под быстрый шаг, была его батарейкой.

Потому что её улыбка давала заряд сил, её печаль, иногда отражающаяся в остекленевших глазах, побуждала к действиям.

Рядом с Тсуной Рёхей не боялся перегореть.

С цветом пламени Дино она тоже уже знакома. Он такой же оранжевый, как у неё. Почти.

Пламя Дино слабее, прохладнее и отстранённее. Это идёт из сердца Каваллоне.

Дино – Небо. Ему твердят об этом сутки напролёт.

Небо должно оберегать, спасать, помогать. Оно должно отдавать всё, что у него есть.

И Дино так и делает.

Умирает мать, отец, а с верными подчинёнными приходит не чувство полноценности, а гора проблем, обязанностей и осуждающих взглядов.

Дино только и делает, что отдаёт. Свои силы, свою жизнь и всего себя.

И ничего не получает взамен.

Вначале Тсуна ему кажется такой же. Она спасает людей вокруг себя, оттаскивая их от края бездны, а им нечем ей отплатить.

– Это не так, они дают то, чего у меня никогда не было, – поправляет она его.

Возможно, Дино должен завидовать, но он может лишь улыбнуться, радуясь за неё.

Тсуна вздыхает, усаживает его на диван и, притягивая к груди, обнимает. И греет.

Отдаёт ему место в своём сердце, в своей палитре.

И Дино, к такому совершенно не привыкший, тихо плачет в её руках.

Хибари раздражает вечно ходящая за ним, словно маленький цыплёнок, Савада. Раздражает её хрупкость, слабость, глупость. Её улыбка и бесстрашный взгляд тоже. Наверное. Но девчонка не нарушает дисциплины, не пересекает чётко проведённую грань, её не наказать и не избить. Хотя даже так рука не поднимется.

Когда всё раздражение переходит в безразличие, он, если честно, не замечает. Когда безразличие становится еле заметной симпатией тоже.

Она ходит за ним хвостом и лепечет что-то про ошеломляющий фиолетовый, который стеной отгораживает его от всего мира. Добавляет, что ей нравится и что она понимает его.

Кёя не видел серости мира, но она пряталась по углам, готовая поглотить любого, кто сделает шаг навстречу. Тсуна отгоняет её, не позволяя тронуть то, что ей так нравится.

Кёя – Облако. Холодное и осознанно отстранённое.

Не способное всегда держаться в стороне, замерзающее от собственного безразличия, но гордо не просящее о помощи.

Тсуну просить не надо. Она заметит, она будет рядом, она не даст серому унынию поглотить новый цвет и нового немного жестокого друга.

И Кёя не только позволяет Тсуне приблизиться слишком близко, но и сам делает шаг навстречу.

В жизни Тсуны появляется цветов больше, чем было когда-то, но их всё равно мало. Их можно пересчитать на пальцах обеих рук, и до того ужасающего количества оттенков, названия которых она слышала, очень далеко.

Тсуне хочется большего. Намного большего.

Но, когда она находит седьмой цвет, жадный монстр внутри неё успокаивается.

Мир Тсуны серый снаружи, но яркий внутри. По крайней мере, он яркий теперь, после стольких лет, что радует и её, и Нану, которая раньше и не рассчитывала увидеть дочь такой по-домашнему счастливой.

Мир Рокудо цветной и обманчиво яркий снаружи, но погано-чёрный внутри.

Им суждено было встретиться. Столкнуться с мирами друг друга.

И спасти.

Протягивая руку поверженному врагу, Тсуна тихо, но уверенно говорит:

– Давай раскрасим мир в нужные нам цвета.

Мукуро смеётся, не веря, что вот эта вот слабая девочка раскусила его с такой лёгкостью.

Мукуро – Туман. Его синий цвет заставляет Тсуну чувствовать себя полноценной. Живой. И серое бесформенное чудовище внутри ворчит, злясь, что больше не властно над ней.

Мукуро – это ложь и обман. Это страдание в красивой обёртке.

Тсуна обёртку снимает, обещая сделать любое враньё правдой, сделать мир лучше, ярче.

Он не верит, но соглашается. Если это и ложь, то самая сладкая в мире.

Мукуро хочет поменяться с Тсуной, он согласен видеть мир в чёрно-белом цвете, потому что ему от этого хуже не станет, потому что он хочет дать Тсуне то, чего она так отчаянно желает.