Конец весны и лето того голодного года они прожили уже не так голодно. Родственники из соседнего села давали им вишню, яблоки и груши из своего сада. Несколько раз из города приезжал отец и каждый раз привозил чего-нибудь съестного. Сам отец выглядел очень измученным и похудевшим.

Осенью, в конце сентября, к ним вернулась мать…

Николай не любил вспоминать то голодное и тяжёлое время.

Вот и сейчас он осторожно и надёжно упрятал это воспоминание в дальние уголки памяти…

Вскоре он уснул.

12

Проснулся Николай ближе к полудню от голосов.

Голоса были отовсюду. Голоса были разные: мужские, женские, детские, громкие, хриплые, звонкие, грубые… Говорили обо всём: все разговоры были о жизни.

Прямо под полкой Николая сидели женщина в старом потёртом пальто и маленькая худенькая девочка с белыми как выжженная трава волосами. Напротив них ехал седой небритый мужчина в замызганной гимнастёрке и ватных штанах, левая штанина которых была завязана узлом на деревяшке вместо ноги. Женщина рассказывала мужчине о том, как они жили с дочкой в одном далёком городе и как срочно им пришлось покидать свой дом и ехать на восток, убегая от наступающих врагов. С собой они смогли взять совсем мало вещей, а скоро будет зима. Солдат-инвалид только вздыхал и кивал в ответ головой. Женщина жаловалась, что мало тёплой одежды, особенно для дочери.

И на самом деле, оглядев девочку, Николай подумал, что одета она в какие-то грязные лохмотья. Порывшись в своём вещмешке, Николай достал кусочек сахара и протянул его вниз девочке. Девочка посмотрела своими бледно-голубыми, почти белыми глазами снизу вверх на Николая и осторожно-испуганно взяла сахар своими маленькими, словно кукольными, пальцами. Женщина начала горячо благодарить Николая за угощение, а девочка тихо, еле слышно, прошептала: «Спасибо, дядя». Николай отвернулся к окну, потому что глаза его стали почему-то влажными.

Разговор внизу продолжался.

Седой инвалид, кряхтя, говорил женщине:

– Даже не знаю, чем вам помочь. У самого, кроме костыля и деревянной ноги, мало, что есть.

Под головой у Николая лежал его вещмешок. В этот момент щекой он ощутил что-то мягкое и вспомнил, что сестра связала ему шерстяной длинный шарф, который он взял с собой. Он достал его. Это был не просто подарок – это было воспоминание о доме, о родных близких людях. Ему не хотелось расставаться с подарком сестры. Но эту маленькую худенькую девочку ему было очень жаль. С трудом сдерживая волнение, он свесился с полки и протянул женщине шарф.

– Возьмите. Это для вашей дочки.

Все, кто был внизу, и люди на соседних верхних полках посмотрели на Николая. Женщина замолкла на полуслове и не отрывала влажных блестящих глаз от этой тёплой вещи. Она медленно и осторожно, словно хрупкое стекло, взяла шарф, также медленно положила его себе на колени, и вдруг быстрым движением схватила руку Николая и стала её целовать, приговаривая сквозь слёзы:

– Спасибо, родненький, спасибо тебе!..

Николай не ожидал такой благодарности. Он быстро отдёрнул руку, смущённо, но твёрдо сказал:

– Ну что вы! Зачем? Пусть носит на здоровье. Берегите её!

Ему почему-то стало неловко. Он отвернулся и долго смотрел на бегущую картинку за окном.

А внизу женщина в старом потёртом пальто, иногда всхлипывая, продолжала бормотать слова благодарности закутывая дочку в тёплый шерстяной шарф…

13

На следующий день поезд приближался к окончанию своего пути.

Училище, куда ехал Николай, находилось в маленьком городке около гор.

«Город», «гора», «город-гора», – крутилось в голове Николая. Какие похожие слова. Городить-огораживать.

Это поселение раскинулось на левом берегу неширокой быстрой реки.

Восточная природа предстала перед Николаем во всей осенней красоте.

Горы спускались к реке. Они были покрыты густыми лесами, разукрашенными разноцветной листвой. Красно-жёлто-зелёные пятна сливались в необычную картину.

Какой-то старик в вагоне сидя внизу у окна, когда поезд только подъезжал к городку, рассказывал ребятишкам, окружившим его, что этот город стоит на дне древнего моря.

– А где же море, дедушка? – спросил один маленький мальчик со взъерошенными тёмными волосами.

– Высохло море. Здесь давно уже находят много ракушек и другую окаменевшую морскую всячину.

– Как же могло море высохнуть, дедушка? – не унимался мальчуган.

– А вот так. Было это очень много лет назад. Людей тогда ещё на земле не было. Да и земли почти не было – была только вода, да в ней маленькие острова. А потом из воды стали подниматься горы и получилась земля. И на этой земле появились птицы и звери, а потом и человек.

– Значит море не высохло, дедушка. Это земля прогнала море.

– Можно и так сказать, Степунюшка, – сказал улыбнувшись старичок и погладил мальчика по голове, приглаживая его непослушные волосы своей широкой шершавой ладонью.

А Николай, слушая рассказ старика, закрыл глаза и представил себе бескрайнее синее море, которое он никогда не видел. Потом из этой бесконечной глади воды поднялась высокая гора, а на самой вершине этой горы стоял человек…

Гора победила море, человек победил гору. Значит человек самый сильный?..

Вот такая получилась сказка, а точнее формула силы.

14

Поезд подкатывал к станции.

Николай смотрел в окно. За окном появилось огромное озеро с гладкой как зеркало поверхностью.

«А дедушка говорил, что море высохло… Вот оно», – подумал Николай.

Железнодорожная станция была небольшая, но с десятком переплетающихся железных путей. Здание вокзала было маленькое и деревянное. На путях стояли два эшелона – один с пушками и вагонами, гружёнными ящиками, скорее всего для снарядов, подумалось Николаю, а второй состоял из вагонов-теплушек для солдат с торчащими печными трубами. На платформах было много людей и в военной, и в обычной одежде. Николай вглядывался в лица солдат, которые отправлялись на фронт, пытаясь увидеть в них что-то особенное. Но это были обычные человеческие лица, на которых отражались обычные человеческие чувства.

После того как поезд остановился, Николай вышел из вагона и огляделся по сторонам. У него была пара часов, чтобы добраться до училища. Времени было с избытком и потому Николай решил прогуляться по посёлку. Было приятно пройтись пешком после двух суток тряски в поезде. Весь городок можно было пройти вдоль и поперёк гораздо быстрее, чем за два часа. Погода была хорошая, настроение тоже. Вещмешок не напрягал плечи, а ноги с удовольствием разминались.

Городок был вытянут вдоль реки. Улицы были немноголюдны. После толкотни вагона и железнодорожной станции Николай наслаждался тишиной и простором маленького городка.

Мимо пробегал мальчишка лет десяти в рваных коричневых штанах и грязной рубахе, которая когда-то была белого цвета.

– Ей, пацан, – остановил Николай мальчика. – Ты не знаешь как пройти к артиллерийскому училищу?

– А, это где из пушек стрелять учат? – весело улыбнулся мальчишка. – Так это всё время прямо и прямо шагайте, дальше река повернёт налево, а вы поворачивайте направо и почти сразу упрётесь в железные ворота. Так это и есть ваше училище.

– Спасибо, паренёк, – поблагодарил Николай. – На тебе сахарку к чайку.

Мальчик схватил протянутый Николаем кусочек сахара, крикнул на бегу «спасибо» и, засунув сахар за щёку, побежал дальше.

И Николай пошёл дальше…

15

Неспешно Николай шагал по городку.

Прогулялся вдоль реки. Когда река начала скрываться за поворотом он повернул направо, как советовал ему мальчуган, и пройдя около сотни шагов упёрся в железные ворота. Возле ворот стоял часовой. Это был молодой человек. Он был в длинной серо-зелёной шинели, которая доходила ему почти до пяток, скрывая начищенные до блеска чёрные сапоги. На голове часового была тёплая шапка, которую называли «ушанка», с завязанными на макушке «ушами». За спиной солдата на ремне виднелась винтовка.